Вильям сделал потешный жест, словно пропускает даму вперед, а Велма отвесила шутливый полупоклон.
– На карете, – продолжила она, – мы добираемся до Пейши – это небольшой городок на западе, занимающий промежуточное положение между Марбургом и Гешле. Навстречу нам, из столицы, выдвигаются три волшебника, Красных Плаща. Вместе мы садимся на дирижабль и приземлимся в Ландо через несколько часов.
– Как прислужники Калеба Сурового узнали о местонахождении Орегато?
Теперь за объяснения взялся Вильям.
– «Магический всплеск» – так назвал это Папа. Он сам мало что смыслит в магии, но вкратце случилось то, что мастер Орегато использовал сильное волшебство, и оно попало в поле зрения Красных Плащей. У них есть особое устройство, чтобы отслеживать такие импульсы. Благодаря такому изобретению организация Калеба и раскрывает магические преступления!
Да, видел я это устройство в кабинете у Папы. Предмет, похожий на костяшку домино, который можно настроить на определенные волны и импульсы. Именно из-за него я и оказался в Марбурге.
Я подумал о том, что на карте Гедеона, преобразившейся от прикосновения компактного предмета, была зона, где нельзя было проследить за этими таинственными «магическими всплесками». Это территория вокруг Кристалла Хранителя. Но другие артефакты не излучали подобного «защитного поля», значит артефакт, заключенный в центральной башне, намного сильнее остальных. Недаром это последняя и самая ценная вещь, оставшаяся от великого Хранителя.
Без всяких проволочек мы отбыли из Марбурга.
Солнце развеяло утреннюю дымку и засияло ярко и ровно. Сначала за окном мелькали изогнутые стволы вязов и заросли колючих кустарников, затем пейзаж сменился тускло-желтыми колосьями пшеницы. Они еще не расцвели до конца и только пригревались на солнышке, чтобы потом вытянуться и обрести изумительный золотистый цвет.
Вдали виднелись отдельные фермы. Однажды путь нам преградило стадо коров, подгоняемое мальчишкой-пастухом. Тот, зажав между передними зубами травинку, в истертой рубахе и соломенной шляпе с широкими полями подгонял скотину безжалостными ударами прута. Завидев экипаж, пастух принялся ожесточенно хлестать коров по костистым бедрам и те, боязно таращась по сторонам, невольно ускорили шаг.
Хоть мы и отдалились на относительно небольшое расстояние от Марбурга, погода в здешних местах ведет себя совершенно иначе. Весна славится проливными дождями, перед которыми устанавливается засушливая жаркая погода, навроде той, которую можно наблюдать сейчас. Если с утра камень на дороге греется до температуры раскаленной кочерги, то к вечеру неизбежно сгустятся низкие тучи и хлынет освежающий ливень, к которому нередко присоединяется грозовой фронт.
Надеюсь, погода не выкинет фортель, когда наш дирижабль поднимется в воздух. Иначе мы рискуем оказаться в непростой ситуации.
Размеренная дорога навевала тоску. Близнецы молчали. Вильям развалился на кресле с закрытыми глазами, но не спал, Велма же непрерывно глядела в окно. Вдруг она принялась мурлыкать смутно знакомую мелодию, сначала тихо, затем все громче и громче. Ее брат лениво приоткрыл один глаз, а Велма протяжным и мелодичным голосом запела:
– Тонкое лезвие,
Узкий клинок,
Ответь мне, ответь
кем гордиться б ты мог?
Неужто безбожным глухим палачом,
Который стегает безвинных бичом?
Тонкое лезвие,
Узкий клинок,
Какого б ты гостя
пустил за порог?
Неужто убийцу, чья кровь на руках
Омыта лишь кровью в извечных боях?
Тонкое лезвие,
Узкий клинок,
Каких бы желал
легендарных дорог?
Путь правды, отваги, удачи, добра –
Путь истинный, выбранный сталью меча!
Тонкое лезвие,
Узкий клинок...
Тонкое лезвие,
Узкий клинок...
Последние слова потонули в тишине, нарушаемой лишь поскрипыванием деревянных колес.
Вильям одобрительно улыбнулся, я же кивнул и проронил только два слова:
– Красиво поешь.
Велма склонила голову, принимая похвалу, и больше мы не общались.
– Приехали в Пейши, господа! – вскоре объявил кучер.
Экипаж двигался среди ветхих и неровных домов пригорода. Жители соседнего с Марбургом города занимались своими делами, им не было до нас никакого дела. Мускулистый дровосек в одном из дворов рубил поленья устрашающим колуном. Лезвие то взлетало вверх, то стремглав опускалось вниз. Старуха с платком, прикрывающим сальные седые волосы, стирала одежду в корыте, а ее внук развешивал чистые вещи на натянутых веревках. Жизнь текла своим чередом.
Снаружи ворот Пейши образовалась небольшая давка. Мы пристроились в длинной тени, отбрасываемой башней и частью зубчатой городской стены. Перед нами выстроились четыре повозки, запряженные мулами, а их хозяева – странствующие шамолы-торговцы о чем-то спорили с местными стражниками – преступного вида доходягами с откровенно бандитскими лицами. Похоже, ребятам в кольчугах торговцы не нравились, и местные блюстители порядка цеплялись за любую мелочь, лишь бы не пускать в город шамолов.
Мулы бесстрастно дергали ушами и пощипывали травку. Сцена у ворот не вызывала у животных ни малейшего интереса.
– Что за задержка? – с раздражением высунулся Вильям и прошипел сквозь зубы: – Да дайте им уже на лапу и никаких проблем не будет.
Торговцы словно услышали агента ордена Меча и Короны, и пусть я не видел момента передачи взятки, но суровые лица стражников, как по команде, обрели добрый миролюбивый вид. Самый грозный из вооруженных доходяг махнул рукой, приглашая странников зайти, и колонна наконец двинулась вперед. Стальная решетка поднялась, и мулы побрели в Пейши. Нависающие над ними зубья решетки вызывали первобытный ужас, потому животные стремились быстрее пройти опасный участок.
– Да неужели? – выдохнул Вильям и вернулся на место.
К нам у стражи вопросов не возникло. Судя по их кислым минам, ребята расстроились, что им не удалось срубить по-легкому еще монет.
– Закон продажен во всей Салии, – пробормотал я. – Тебе открыты все пути, если есть связи или имеется толстый кошелек.
– Стража дурит головы приезжим, но если потребуется слаженная работа, поиск преступников или тщательные досмотры на предмет поиска контрабанды, то ребята не пропустят в город подозрительную личность и за слиток золота, – не согласился Вильям.
– Опыт показывает, что даже агента нашего ордена можно запугать или подкупить, – отпарировал я. – Что уж говорить о простых стражниках?
– Это просто трусы и недомерки. К сожалению, они встречаются везде, и с этим ничего не поделаешь. Остается только надеяться на надежных людей, вроде нас, которые возьмут лопаты и разгребут кучу дерьма, наваленную посреди дороги.
Я не стал дальше спорить.
Пейши толком не удалось посмотреть. Мы миновали большую площадь с круговым движением, в центре которой огромный фонтан бил вверх тугими струями, затем врезался в ступенчатую конструкцию и разбивался кучей брызг, которые о нижележащие пороги крошились на мелкие капли. Вокруг фонтана суетилась детвора, два юноши-человека и здоровый ребенок-великан. Причем последний подставил лысую голову под брызги и смеялся громче и заливистее своих друзей.
Мы свернули на маленькую улицу с развешанными разноцветными флажками между домов. Они выглядели аккуратными треугольниками, – красными, синими, зелеными, – скрепленными пеньковой веревкой.
Я оглядывался по сторонам, внимательно всматривался в лица играющих детей, горожан, выгуливающих собак, веселых и смеющихся. За деревянными столиками в парке сидели старички и о чем-то с улыбкой переговаривались. В голове крутилась мысль, и я все никак не мог ее сформировать. Затем понял, о чем задумался еще с въезда в Пейши. Здесь не ощущалось гнетущей атмосферы опасности, которая воцарилась в Марбурге с момента появления там живых теней в прошлом году. Жители не боятся отпускать детей в одиночку на улицу, город густонаселен и стражник, вместо того, чтобы провожать незнакомую карету подозрительным взглядом, машет нам вслед рукой. Велма помахала в ответ, а я, так привыкший к уютному студенческому городку, хочу вернуть его в прежнее состояние, вновь пустить жизнь в иссохшие жилы Марбурга...
