Небо рассекали фигурки визари, отсюда они казались игрушечными. По левую руку тянулись ряды складов. Я прошел мимо седовласого дворника и одетого в клетчатый пиджак господина с торчащей из нагрудного кармана цепочкой часов, миновал оживленный перекресток и выбрался к нужному дому. К этому моменту улица опустела и я ускорился. Лучшего шанса не будет!

Пересек дорогу напрямик, вынул отмычки, взобрался на высокий порожек и с ходу засунул инструмент в скважину висящего замка. Сердце забилось часто, но я сконцентрировался на движениях пальцев и вогнал длинный тонкий крючок в отверстие. Если бы кто-то заприметил меня, то решил бы, что это друг владельца квартиры орудует ключом. Слишком уверенные движения, да еще и на виду у всей улицы. Никто не заподозрит в бодром коротковолосом парне наглого домушника. В худшем случае, Аарону расскажут соседи, что кто-то заходил в его жилище. И в такой ситуации мне придется расхлебывать последствия своих поступков.

Через несколько секунд раздался щелчок. Стальная дужка отомкнулась, замок выпал мне в открытую ладонь.

Оказался в помещении с непропорциональной мебелью. Конечно, я смотрел на нее с позиции человека, а вот для великана громоздкий диван будет в самую пору. На подоконнике меня встретила алыми цветками увядающая камелия. Я направился сразу к рабочему столу, минуя полки с налетом пыли, – у работника мэрии даже нет времени на уборку квартиры, – и обыскал ящики. Пристройка находилась на уровне первого яруса, потому любой высокорослый гражданин может увидеть меня в чужом доме. Не хотелось привлекать случайных свидетелей, поэтому я работал быстро. Не нашел ничего стоящего внимания и приник к тумбочке. Аарон использовал ее для складирования документов. Почти все бумаги помечались знакомой печатью. Там были копии указов, правовой кодекс и корреспонденция. Вот оно! Я схватил пачку конвертов и отполз в угол, спрятавшись подальше от окон.

Среди переписки с друзьями и знакомыми Аарона, я отыскал письма, полученные от Эдвина Гарлоу. Мне потребовалось двадцать минут, чтобы ознакомиться с темой их общения, и я остался разочарован.

Они много говорили о живых тенях, о том, что следует привлечь Бешеных Псов для защиты населения Марбурга, практически вели свое расследование. Крайне озабоченный проблемой экстремизма, Эдвин писал, что отправлял королю множество посланий, однако все попытки связаться с руководством страны были тщетными. Также я узнал, что в одну из командировок профессора Гарлоу тот приезжал в Корри, где они с Аароном напали на след террористов, который, судя по неутешительным заметкам, ни к чему не привел.

Я скрипел зубами от досады. Единственный человек, подходивший на роль таинственного Главного, теперь вне подозрения. Нашлись неопровержимые доказательства его полной невиновности. Исходя из того, что Эдвин Гарлоу специального пригласил Сэмюэля Хардклифа для защиты студентов, новый преподаватель тоже никак не связан с живыми тенями. Была ниточка, ведущая меня по руслу расследования, отходящая еще с самого поезда, где представитель Дикого острова напал на пассажиров, но она оборвалась. Не привела ни к чему. Я снова в тупике и с пустыми руками, чувствую гадкую беспомощность и безвыходность.

В принципе все сходится. Многочисленные отъезды ректора, приглашение гостя с вертикальными зрачками, сотрудничество с чиновником из Совета Десяти... А еще, после вылазки в центральную башню университета, ректор на собрании прилюдно провозгласил имя беглого мага, сотворившего глиняных истуканов в зале Кристалла Хранителя. Будь он главой террористов, наверняка скрыл бы эту информацию, надеясь, что орден ничего не накопает по этому поводу. Да и Ильза хорошо отзывалась об Эдвине Гарлоу...

Я не доверял ректору, а он в это время сам всеми доступными средствами противостоял общему врагу. Но кто же тогда виновен? Кто дергает за ниточки?

Опять все сначала!

Я словно попал в круговорот, из которого не представляется возможным выбраться. И любая моя попытка распутать дело неотвратимо приводит к провалу и новым загадкам.

Хватит раскисать! Сижу в чужом доме, на чужом полу, читаю чужие письма, да еще и с незапертой дверью. Пора убираться отсюда!

Я оставил все на своих местах. Когда вернется Аарон, он и не заметит, что в его доме был кто-то посторонний. Навел последние штрихи – расставил вещи так, как подсказывала зрительная память, затем вышел из помещения. Прикрыл дверь, повесил обратно замок и быстрым шагом отправился в тихий проулок. Особо не таился, не считал нужным больше скрываться. На улице никого не было, и виной тому живые тени. Несомненно, раньше город жил бурно и счастливо, однако после нападения террористов в Квартале Ремесленников, Марбург опустел. Многие горожане уехали, заботливые родители не отпускают детей одних, а комендантский час превращает некогда романтичный и спокойный вечерний Марбург в город-призрак.

Оказавшись в проулке, через который мне посоветовал уходить Димитр, я двинулся вперед. Соседние здания расположились так близко, что жители натянули между ними веревки с развешенным бельем.

Я преодолел уже половину проулка и ссохшуюся деревянную дверь, занявшую место в кирпичной стене тридцать второго дома. «Значит, это сквозной подъезд», – подумал я и продолжил идти дальше. До выхода из проулка оставалось двадцать шагов. Солнце перекатилось на северо-западную часть неба, и яркий свет резал глаза. Приходилось прикрывать их рукой. Ничего не предвещало беды, однако интуиция подсказала, что сейчас случится нечто неприятное. И в следующий момент проход загородила рослая фигура.

– Кто это тут у нас? – промурлыкал великан.

Солнечные лучи теперь били в спину и затылок гиганту, отражались от лысой головы. Под сероватой кожей бугрились волны мышц, желваки ходили ходуном от предвкушения. Я опознал опасного знакомого по голосу еще до того, как глаз успел рассмотреть его.

– Ты не вовремя, Алдо, – пробормотал я, остановившись. – Свали с дороги.

– Что говорит маленькая мышка, попав в лапы голодному коту? – великан склонил голову, и его покрытые трещинами сухие губы растянулись в усмешке.

Я предполагал, что главарь банды Хоккгейн больной на голову, но теперь полностью осознал, насколько он безумен.

– Она молит о пощаде, – расхохотался громила.

Без лишних слов я развернулся и пошел в обратную сторону. Ожидал, что Алдо ринется в погоню, однако тот оставался неподвижным. Он сложил руки на груди и ощерился улыбкой сумасшедшего. «Здесь есть подвох», – понял я. Прохожу мимо двери, и вижу, как второй великан перекрывает путь отступления. Один из тех, кто любит задирать Кира. Эти хулиганы так и ходят по университету – группой, и давят превосходящей силой беззащитных студентов. А теперь я попал в ловушку!

Действительно мышка в лапах котов.

– А бежать-то некуда-а, – пропел Алдо.

Я вернулся к двери и потянул за ручку. Закрыто. Проклятье!

Замка не было. Дверь запиралась не на ключ, а на щеколду, и открыть ее можно только с внутренней стороны. Выломать не получится – дверь открывается кнаружи, поэтому я буду возиться с ней очень долго.

– Не повезло, да? – с лица великана не сползала гнусная ухмылка.

Его дружок молчал. Когда приходит время драки, обычно разглагольствует только лидер, остальные из банды только и ждут от него команды к атаке. Кстати, о банде Хоккгейн... В ее составе четыре великана, значит, еще двое затаились неподалеку.

– Дай мне пройти, – прохрипел я.

Надеюсь, Димитр не полезет меня спасать. Против этих громил у нас нет никаких шансов вообще.

– Никуда ты не пойдешь, пока не ответишь за свою наглость, – мрачно произнес Алдо и сделал шаг, приближаясь ко мне. – Сначала ты дерзнул нагрубить мне в библиотеке, когда я разбирался с тем сопляком с медицинского факультета, потом мы не закончили разговор в коридоре университета. Еще тогда мне следовало разбить твою голову о стену... И в итоге ты прилюдно унижаешь меня на уроке мастера Хардклифа. Нехорошо, мышонок.