Задание в целом оказалось не таким простым. Чтобы его выполнить, мне потребуется не только усилить старания, быть настороже, больше рисковать, но и измениться – успокоиться, победить внутренних демонов, решить личные проблемы, заново научиться любить... На этой мысли поток сознания устремился к Мадлен. Хочу найти ее. Поговорить с ней. Будет ли опасно сближаться с девчонкой-студенткой для нее? Да, несомненно. Однако я был уверен, что смогу ее защитить, и Кира, и Ильзу (хотя она меньше всего нуждается в защите). Марси погибла, потому что меня не было рядом, однако больше никто не умрет.

От подобных раздумий меня наполнило такой решимостью, что как только карета подъехала к университету, я рывком распахнул ее дверь и вышел наружу. Приставные ступеньки прогнулись под подошвой штиблета. Я обратился к кучеру:

– Спасибо, дружище. Держи за труды, – достал кошелек и отдал южанину две серебряные монеты.

– Не за что, синьор, – пропел тот. – Хорошего вам дня.

Кучер опять чмокнул губами – громко и отчетливо. Скакуны, привыкшие к этому звуку, сонно потрусили вперед и потянули за собой карету. Передо мной предстала громада университета. И выглядело здание угрожающим и... каким-то пустым.

Впечатление не обмануло. Стоило мне переступить порог, как я наткнулся на полное отсутствие звуков и пустоту холла. Да, сегодня учебный день, и, скорее всего, студенты на занятиях, но такой гробовой тишины не было никогда.

Я снял куртку, повесил ее на руку и отправился в правый коридор, поднялся на второй этаж, прошелся мимо картин, висящих на стенах. Никого. Ни единой живой души. Я бы не удивился, увидев мчащееся по полу с сухим треском перекати-поле. В большие панорамные окна бил полуденный свет. Яркий и чистый. Косые лучи врезались в меня, слегка слепили глаза. Я словно находился в диковинном сне. Выбрался во внутренний дворик – тот, в котором мы познакомились с Мадлен целую вечность назад. Скамейка, на которой сидела девушка в нашу первую встречу, была сплошь завалена снегом. Затем побрел в столовую. На подходе к ней услышал звуки бьющих о тарелки столовых приборов и обрадовался. Значит, это не цитадель ужасов и не расставленная противником западня. Просто студиозусы обедают.

В большом столовом зале оказалось не так много учащихся. Длинные столы пустовали, небольшие группки студентов находились в молчании, перебрасываясь редкими фразами. Складывалось впечатление, что кто-то выкачал всю радость из этого места, оставив мрачную подавленность и опасения за будущее. Атака экстремистов отразилась и на университете.

Увидев знакомое лицо, я направился прямиком к Киру.

Молодой некромант сидел обособленно от сверстников, спиной ко мне и листал свои записи. В сторону отставлены кружка с клюквенным морсом и тарелка с остывшим картофелем. Вилка воткнута в один из клубней вертикально вверх, как копье в поверженного врага. Я опустился на стул рядом.

– Привет, Кир.

– Эван? – товарищ затравленно обернулся, не веря глазам. – Это и вправду ты? Я уж думал... Я думал...

Он испуганно заозирался, затем вскрикнул от переизбытка чувств и обнял меня. В своем восторженном порыве некромант задел локтем свой блокнот и смахнул его со стола.

– Я тоже скучал, – рассмеялся я. – Но давай не будем привлекать внимание. На нас уже оборачиваются.

– Что случилось? – поинтересовался он. – Ты просто взял и пропал. Причем в ту ночь...

– Послушай, Кир, – мягко перебил я. – Мы можем пообщаться здесь, поблизости никто не сидит, но давай на полтона ниже, хорошо? Не стоит кричать, мы же не результаты скачек на ипподроме обсуждаем.

– Прости.

– Не буду вдаваться в подробности, – начал я, – это ни к чему. Просто в ту ночь, когда Марбург пострадал от террористов, я был близок к тому, чтобы узнать имя их предводителя. Но все пошло не по плану. Нас с напарником выследили и попытались убить. Гоняли через половину города, однако мы дали отпор. В итоге мы засели на дно в районе Храмовой Площади. Напарнику крепко досталось. Его зацепила шальная пуля, и пришлось отправить его на лечение и реабилитацию, на долгий срок.

Врал я намеренно.

Потому что помнил, как мы стояли в склепе, и Кир говорил, что ему страшно противостоять жестоким экстремистам. Я же успокоил его обещанием своей защиты и добавил: «Со мной верный напарник, он меня прикрывает». А последний, наоборот, оказался настоящим подлецом, и не стоило студенту знать о двуличии Гренна. Пусть в воображении некроманта предатель останется героем, пострадавшим за страну.

– Я же вернулся в университет, как только сам оправился от ран и отправил весточку в орден. Боюсь, что противник знает, кто я такой и может нанести удар в любой момент. В этих стенах мне грозит опасность, но я не могу иначе. Я не могу оставить дело незавершенным.

Студент озадаченно покивал, глядя куда-то под ноги и переваривая информацию.

– Если ты боишься, Кир, то не стоит помогать мне дальше, – осторожно вставил я, наблюдая за его реакцией.

– Конечно, я боюсь, – промолвил молодой некромант, сжав кулаки. – Но от этого желание прижать гадов только усилилось. Орден? – он поднял голову. – Ты сказал, что передал весточку в орден, так? Это орден Меча и Короны?

Я улыбнулся. Умный мальчик.

– Да, я не хотел называть организацию, но вижу, ты и сам догадался. Теперь твоя очередь... Поведай, что творится в университете? Какие здесь новости? Говорят ли что-нибудь о моих прогулах занятий на этой неделе?

– Прогулах? Занятий? – эхом повторил он изумленным голосом. – Ты что не в курсе? Не было занятий!

– Что это значит?

– Пары и лекции отменили в связи с атакой на Марбург, – пояснил Кир. – Ректор собрал учащихся и объявил об этом. Местных студентов отпустили домой, к родителям, приезжих же Эдвин Гарлоу попросил оставаться в общежитиях и желательно не уходить надолго из здания. Также он напомнил о комендантском часе, установленном в Марбурге. Экзамены перенесли на середину января – хоть одна хорошая новость, да? На подготовку к ним теперь полно времени.

– Выходит, после Праздника Духов будет еще две свободные от учебы недели? – уточнил я.

– Вот именно. Твоего отсутствия никто и не заметил, кроме...

– Кроме кого? – насторожился я.

– Кроме Мадлен.

– Вы знакомы?

– Нет. Она сама подошла ко мне и сказала, что не может отыскать тебя, Эван. Сказала, что обеспокоена, что у нее плохое предчувствие. Она и в меня поселила червячок сомнений в том... В том, что ты...

– В том, что я вообще жив, понятно. Мадлен что-то просила передать?

– Да. Чтобы ты нашел ее, когда вернешься. Она не пойдет к родителям, а будет здесь, в университете.

Я завертел головой, высматривая девушку среди студентов. Подростки расходились, столовая опустела, Мадлен видно не было.

– Мне надо с ней увидеться, – произнес я. – Извини, что беседа вышла такой короткой.

– Ничего. Я рад, что с тобой все в порядке. Еще увидимся.

Мы пожали руки на прощанье.

Не знаю, где сейчас находится Мадлен, но у меня было еще одно дело. Надо сообщить Ильзе, что со мной все в порядке, и я придумал весьма оригинальный способ это сделать.

Прежде всего, я занес куртку в свою комнату, чтобы не таскаться с ней по всему университету.

По пути в библиотеку, на меня напал безумный приступ кашля. Я как раз проходил через коридор, где произошла схватка с Алдо в первый же день пребывания в университете. Горло словно полоснула когтистая лапа, вцепилась в слизистую изнутри и начала неистово царапать нежную ткань. Я зашелся хриплым кашлем, таким сильным, что опустился на колени, опершись рукой о стену с картинами, и принялся отхаркивать остатки мокроты. Приступ превратился в удушье. Я почувствовал дикую слабость и нехватку воздуха.

На плечо опустилась увесистая рука. «Это Алдо, – подумал я. – Или кто-то другой из великанов Хоккгейн. Пришел свести старые счеты. И именно в тот момент, когда я совсем беспомощен и не могу дать достойный отпор».

– Эй! Что с тобой? – раздался знакомый голос.