Я схватил карандаш и принялся ожесточенно закрашивать рисунок. Сгорбленная библиотекарша, работавшая в ту смену, обратила внимание на студента и не могла не отметить то рвение, с которым молодой человек грызет гранит науки. Дама работала в своем обычном клетчатом пиджаке. В нем же она отдавала Эвану учебники, в нем же встречала студентов на входе в библиотеку. Пришла девушка, чтобы взять книгу по истории, вышли два юноши, о чем-то вполголоса переговариваясь, затем пришла группа с факультета Современных Наук. Их староста говорил, что им перенесли зачет по биохимии, потому срочно нужны учебники. «Вы вовремя, господа. Еще чуть-чуть и ждали бы до завтра», – добродушно отметила дама, уходя к стеллажам. Она выдала книги, записала имена студентов в учетную книгу, где те расписались напротив своей фамилии. Дама посмотрела на настенные часы и решила напомнить тому молодому человеку с нездоровым видом, что библиотека скоро закрывается. Однако студента уже не было. Кресло, в котором он сидел пустовало, рабочие тетради убраны со стола. «Видимо, он уже ушел», – решила она и оглянулась в поисках уборщика. Опять этот лентяй не пришел, чтобы подмести полы перед закрытием. Вот бы профессор Гарлоу знал, как она ненавидит этого ворчливого и вечно недовольного работника и уволил бы его за невыполнение своих прямых обязанностей.

Как только библиотекарша погасила свет и ушла, я выглянул из-за стеллажа. Я пребывал в университете неполные четыре месяца и смог изучить некоторых людей настолько, чтобы практически читать их мысли. На счастье, уборщик не явился. Впрочем, меня это не удивляло.

Поднимаюсь наверх по лихо закрученным лестницам. Комендантский час еще не наступил, но он совсем не за горами. Я хочу оказаться в комнате до его наступления. Не желаю лишний раз оказаться в неурочное время в темных коридорах. Если до этого везло не нарваться на патруль из старшекурсников, то не следует дразнить леди Удачу в очередной раз.

На чердаке я нашел того, кого искал. В той же небольшой каморке, пройдя мимо сваленной пыльной мебели, я наткнулся на маленькую девочку в коротком платье.

Я проскользнул бесшумно в полуоткрытую дверь на ржавых петлях и остался в тени. Ильза сидела спиной ко мне, и сквозь все ее полупрозрачное существо я мог видеть, что она листает томик Голдинга.

Делаю шаг вперед и декламирую нараспев:

– Ужель я вижу яркий свет

Во тьме тюрьмы своей безгрешной.

Быть может, этот ветхий бред

Навеян страхом и надеждой.

Быть может, этот мир ослеп,

А я остался зряч и вечен.

Мне не покинуть мрачный склеп

Останусь весел и беспечен.

Хранит молчанье жуткий страж,

Убитый горем и незнаньем.

Лелея девственный мираж,

За волю платит он изгнаньем.

Мне непонятна его стать,

Мне неизвестны его чувства,

Но страж не хочет умирать,

За жизнь отплатит он безумством.

Надеюсь, и мой час придет,

Когда рассыплются оковы,

Когда безмолвный страж падет,

Когда увижу лик свободы.

Когда я прочитал первую строчку, девочка обернулась, но не решилась прервать меня. Слушала внимательно, а в конце вскочила и зааплодировала.

– Обожаю это стихотворение! – воскликнула она. – Почему ты знаешь его наизусть?

– Мое любимое у Голдинга.

– Выйди на свет, – попросила Ильза. Ее глубокие, темно-голубые глаза напряглись, стараясь выхватить во тьме мою фигуру. – Мне плохо тебя видно.

Я послушался.

– Выглядишь потрепанным, – прокомментировала призрак, подбежала ко мне и обняла, уткнувшись головой в живот. – Я рада тебя видеть!

В наше первое знакомство от нее исходил могильный холод, но после истории с бандитами в Клири, которых я уничтожил, от нее всегда веяло теплом. Теплом летнего солнца.

Вот и сейчас объятья девочки наполняли мои внутренности благоговейным нектаром (почему-то именно такая ассоциация пришла в голову), слегка обжигающим и дарящим покой. На миг багровая пелена перед глазами пропала, а когда появилась вновь, я вспомнил, зачем пришел.

– Вообще-то я здесь не просто так, – я погладил красавицу по макушке.

– Что-то случилось? – встревожено спросила она, задирая головку вверх.

– Можно и так сказать, маленькая мисс.

Я отошел от смышленого призрака, присел на корточки, чтобы оказаться напротив ее лица. Под сапогом скрипнула дряхлая половица.

– Случилось то, – начал я, – что один мой очень близкий друг, и просто хороший человек, умер. И мне просто необходимо с ним поговорить.

– Мне очень жаль... Но как я помогу тебе?

– Дыхание Жизни.

– Что-о-о? – протянула Ильза и на шаг отошла от меня.

Под ее призрачными ступнями ветхий пол не издавал никаких звуков.

– Ты ведь сможешь это сделать? – мягко упорствовал я. – Вдохнуть в нее частичку жизни. Ненадолго. Мне просто необходимо поговорить с этим человеком.

– Я такого раньше не делала, – замотала головой девочка. – И сомневаюсь, что кто-нибудь вообще делал.

– Может, потому что не у всех есть друзья-призраки, – попытался я разрядить обстановку.

– Это серьезно. Твоя просьба перечит всем законам природы. Мертвое должно оставаться мертвым, и неправильно это менять. Даже на время.

– Да мне глубоко плевать на законы природы! – взорвался я, вставая в полный рост. Мир полыхнул искрами ярко-красного цвета, похожих на острые осколки рубина. – Мне нужно поговорить с ней! Пойми меня. Пойми и помоги же!

– Что с тобой, Эван? Что-то не так с глазами!

Девочка отступала, а я следовал за ней, держась на расстоянии трех ярдов.

– Ты мне поможешь, Ильза?

– Нет, прости.

Я шумно вздохнул.

Что делает визари, когда в его колчане кончаются стрелы прямо на поле боя? Правильно, достает нож, планирует сверху на противника и идет до конца (*адаптация салийской поговорки, означающей, что для достижения некоторых целей следует использовать любые способы). Пришлось выложить последний козырь.

– Я когда-то помог тебе.

– Что? – пушистые полупрозрачные брови девочки взлетели вверх.

– Забыла? Я напомню. Я расправился с бандитами, убившими твоих родителей. Запачкал руки ради тебя, а ты не можешь сделать для меня небольшое одолжение. На этом строится вся наша дружба? Я иду на уступки, однако когда что-то требуется от тебя – сворачиваешь на попятный.

– Ты просто спятил!

– Спрашиваешь, что у меня с глазами? Я прозрел! И вижу маленькую забитую девчонку-призрака, запертую в университете, как в тюрьме без надзирателя. Слабую и беспомощную. И как только для тебя сделали нечто особенное, а после попросили об ответной услуге, ты прикрываешься долбаными правилами, которых вовсе не существует...

– Хватит, я наслушалась, – рявкнула собеседница.

По комнате прокатилась волна пронизывающего до костей холода.

Кажется, я переборщил и задел тонкие чувства Ильзы, но мне было плевать на это. Важно было принудить девку выполнить задуманное.

– Где и когда? – с ненавистью отчеканила она.

– Пятница. Полночь. Пятый дом на улице Бедных Маринистов. Одноэтажный, стоит на пригорке.

– Разберусь, – буркнула девочка.

– Спасибо.

Я уже собрался уходить, как сзади раздался ее голос:

– Эван!

Медленно оборачиваюсь.

– Услуга за услугу. Ты помог мне, а я тебе. И больше мы не будем иметь дел друг с другом и как-то вообще пересекаться.

Ох! Ненавижу слово «услуга»!

Я обдумал сказанные призраком слова и согласно кивнул. Затем вышел из библиотеки, используя магическую печать в кольце-артефакте.

Все студенты с нетерпением ждали конца занятий, но я больше всех остальных желал, чтобы нас отпустили с последней лекции. И когда это произошло, выбрался из аудитории в числе первых и устремился в свою комнату, собирать вещи.