Мадлен опаздывала.

Ее не было слишком долго, почти час. И я из-за этого нервничал. «Из-за этого ли? – проснулся любопытный внутренний голос. – А не из-за того ли, что ты пытаешься попасть не в библиотеку, и не в комнату к подружке, чтобы хорошо провести ночь, а в башню с Кристаллом?»

Аналитики ордена выслали руну, снимающую печать, только через шесть дней. С того момента, как мы с Мадлен стояли у объятой магией двери, прошла неделя. И я не представляю, какие опасности могут ожидать нас в самой башне. И будут ли они? Вдруг вылазка к Кристаллу пройдет без происшествий. «Ага, конечно, – хмыкнул внутренний голос. – Наивно предполагаешь, что одну из самых древних вещей Салии ничто не охраняет». После этой реплики я усилием воли прервал молчаливый монолог.

Нервничаю. Кончики пальцев подрагивают, но когда дойдет до дела мандраж вмиг улетучится. На его место придет решимость и сосредоточенность. А пока придется потерпеть...

В левом коридоре послышался частый топот маленьких ножек. Едва слышный от того, что на ступнях ночной гостьи не было обуви.

Я спрятался в тени и автоматически стиснул рукоять трости. Но разумом понимал, что оказаться в этом коридоре, кроме Мадлен, не мог никто.

– Эван? – шепнула девушка. – Эван?

– Я здесь. Иди на голос.

– Здесь темно.

– Нам это на руку, – я коснулся запястья девушки.

Сначала та от неожиданности отдернула тонкую кисть, затем схватила меня за пальцы.

– Ты чего так долго? – спросил я.

– Пришлось подождать. Надо было пройти через общую комнату, а там сидела девочка с учебниками, читала. Мне не хотелось попадаться ей на глаза.

Не та ли это особа, заставшая нас в том дворике в день знакомства, что сжимала в руках атлас по анатомии, – мелькнуло в голове. Вслух же я произнес:

– Ты все правильно сделала.

– Ну что? Идем?

– Да. Следуй за мной.

Мы двинулись на ощупь, пока не добрались до первого источника света. Часть коридорчика освещала картина с изображением костра, вокруг которого в холодную ночь сгрудилась кучка ребят, протягивающих ладони к теплу. Где-то сновали сонные дежурные, но на пути не попадались. Лишь отдаленно слышалась тихая возня и глухие удары каблуков о мраморный пол.

Один раз пришлось остановиться, поскольку торопливый шаг в боковом ответвлении эхом заплясал по лабиринту университета. Я чуть крепче сжал запястье Мадлен, и мы застыли, как пугливые лани, ожидающие ухода охотников. Вопреки всему, нарушителем спокойствия был не дежурный. Мимо пронесся студент, и его лицо я успел мельком разглядеть в светлом промежутке коридора.

– Кому-то еще не спится, – нервно хихикнула Мадлен спустя несколько секунд.

– Тут больше полуночников, чем ты думаешь, – процедил я, думая о том, что у меня намечается интересный разговор со старым знакомым – Киром.

Через несколько минут мы добрались до заветной двери. Магическая пленка и печать мерцали, давая хоть какое-то освещение на этом отрезке коридора, потому что лампы по бокам, горевшие в прошлый раз, в этот же никто зажечь не потрудился.

– Как ты снимешь печать?

Мадлен слегка трясло от прилива адреналина. Еще бы! Выбраться в запретное время из общежития, да к тому же проникнуть в самое сердце университета, что сопровождается нарушением многих правил, заставляет кипеть молодую кровь.

– Терпение, – с улыбкой проронил я.

Достал из кармана сложенный вчетверо листок пергамента, развернул его. На иссохшем желтоватом листе, словно углем, была вычерчена изощренная загогулина. Казалось, непроницаемые черные линии буквально засосут смотрящего, если он долго не будет отводить взора.

– Ух ты! Руна! – вскрикнула девушка и сразу прикрыла ладошками рот.

Я хотел шикнуть на студентку, но та впилась ноготками мне в локоть и зашептала:

– Откуда она у тебя, Эван, а? Откуда?

– Давай потом об этом потолкуем, – мягко отстраняю от себя девичьи пальчики. – Настал момент истины. Руна либо сработает, либо мы возвращаемся обратно в кровать. Отойди назад.

Мадлен послушно спряталась за моей спиной.

Рунная магия непредсказуема. Стоит неправильно прочертить одну линию или загнуть крючок не в ту сторону, и символ поведет себя иначе, чем задумывал его создатель.

Я убрал трость в подмышечную впадину, протянул вперед листок, и долгую, бесконечную секунду ничего не происходило, затем магическая пленка на стене вспыхнула и с тихим шипением взорвалась снопом багровых искр. Коридор озарила яркая вспышка. Сотни огоньков вырвались вперед и легко спланировали вниз. При соприкосновении с кожей искры не вызывали ожога, наоборот, легкий холод, в котором чувствовалась исчезающая магия.

Багровые огоньки погасли и стало совсем темно. Я развернул пергамент и смог разглядеть выцветшие линии бывшей руны. Убрал бесполезный лист в задний карман, чтобы не оставлять улик.

Мадлен испугано прижалась к моей спине. Коготки впились в кожу, и даже сквозь ткань я почувствовал приятную боль.

– Сработало? – неуверенно пролепетала она.

– О да! Путь свободен.

– Так это же здорово! – воскликнула она и вновь зажала ладонями рот.

– Пройдена самая легкая часть пути. За этой дверью неизвестно что нас будет ждать, – холодно рассудил я. – Иди следом, не отставай и держись рядом.

– Иду следом и не отстаю, – послушно повторила девушка.

Я крепко схватился за ручку двери и потянул на себя. Тяжелые створки с большой неохотой распахнулись, впуская в утробу помещения непрошенных гостей.

Вверх уходила винтовая лестница. Окружность башни имела достаточно большой радиус, и на одной ступеньке свободно могли поместиться три человека. Сквозь овальные решетчатые окошки проникал свет луны и звезд, так что подниматься было удобно.

Посередине пути пришлось сделать вынужденную передышку. Девушка вымоталась и в течение пяти минут мы просто сидели на ступенях и болтали о том, какой на вид Кристалл Хранителя. В итоге я привел окончательный аргумент:

– Мы можем подняться и воочию увидеть артефакт. Нечего гадать.

– Ладно, ты прав, – вздохнула девушка. – Недолго осталось.

Последние завитки лестницы преодолели в молчании. Слышалось только мое тихое ровное дыхание и сопение девушки за спиной, не привыкшей к таким подъемам, но Мадлен достойно переносила тяжелую физическую нагрузку без жалоб и нытья.

Признаться, к концу лестницы я и сам чувствовал усталость. Ноги ныли, сердце бухало, а в правый бок кто-то словно вонзил острый нож. Приходилось опираться на трость. У девушки на лбу выступили бусинки пота, но улыбка украшала ее лицо. Мы выбрались на верхушку башни, в просторный круглый зал.

Всю стену по окружности занимала одна большая фреска. Выполненная масляными красками, она повествовала о победе Хранителя над силами тьмы. Нецис, похожий на гигантского червя с тупыми шипами, торчавшими из всего тела, выбрался из земли и поднялся на высоту семи ярдов. Изогнулся, точно шея страуса. Пасть состоит из трех челюстей, две из которых нижние, а внутри нее совершенно случайным образом разбросаны гнилые клыки. Перед чудовищем бесстрашно стоял мужчина, чье лицо я уже видел на страницах учебника по истории. Невысокий, темные волосы торчат во все стороны, лицо измучено от постоянной борьбы. На кольчужном доспехе аккуратно выведено каждое колечко. В одной руке обломанный меч, над ладонью другой парит Кристалл. Артефакт излучает серебристое свечение, и в красных свинячьих глазках демона, обращенных на магический предмет, читается неподдельный ужас. Фоном фрески служат разрушенные деревни с горящими домами, бегущие по полю крестьяне и рыцари, а также разорванные монстром тела, плавающие в лужах алой крови.

По телу побежали мурашки. Картинка внушала величие и суеверный страх. Оглянулся на Мадлен, но девушка смотрела в другую сторону, в центр зала.

Там, на постаменте, окруженный небольшой, серебристой, полупрозрачной сферой, находился артефакт. Кристалл. Самый обычный, шестигранный, не более ладони. Он парил на высоте пяти дюймов над плоскостью постамента, а свечение вокруг взрывалось вспышками крохотных молний, словно предупреждающих любопытного зрителя о том, чтобы он не протягивал пальцы к реликвии Салии.