А рыжая тем временем выбежала из комнаты.

Красная Королева скрылась, и Димитр ничего не мог с этим поделать!

Когда он увидел удаляющуюся спину, тонкие пальчики, взявшиеся за ручку двери, потянувшие ее на себя, пока не образовалась щель, куда проскользнула девушка, внутри у него что-то оборвалось. Он вспомнил наставника Кирина, сожженного заживо, братьев Лео и Ашари, которым выкололи глаза и утопили в озере, запытанного до смерти Эрл-Вана... Эти имена, как и многие другие сохранились не только в голове грифонца, но и на памятнике, где он лично высекал каждую букву. А когда гладишь ладонью ледяной гранит, пальцы скользят по выведенным словам, и по коже пробегает жуткий холодок. Когда-то все эти ребята были живы, смеялись, глупо подшучивали друг над другом, злились, занимались любовью, сражались за свободу, но теперь Димитр остался один. И пустоту в его душе могла заполнить только смерть той девушки, от которой идут все беды.

Грифонец вновь взревел. Не от злости, как в первый раз, а от переполняющей решительности закончить все здесь и сейчас.

Распирающая его ненависть как будто превратилась в нечто уравновешенное и бесповоротное, словно озеро, стекающее в узкую реку, которая стремится вперед, стремительно и неумолимо приближаясь к месту назначения с каждой секундой. Грифонец достиг такого состояния сознания, при котором отчетливо контролировал каждое движение, каждую мышцу своего тела, а также невероятно быстро оценивал ситуацию по мере ее изменения.

Противник с ножом попятился, однако уверенности не потерял. Замахнулся оружием снизу, но Димитр разгадал, что это ложный финт и предвидел перевод лезвия в верхнюю позицию для удара в голову. Грифонец скользнул в противоположную сторону и полоснул своим ножом по артериям шеи. Они называются сонными, и при их пересечении без качественной первой помощи долго не живут. Парень, скрывающийся под псевдонимом Шона, уже не видел, как поверженный противник закричал, словно вторя в унисон бородачу, и опустился на колени, пытаясь зажать яростный поток красной жидкости, вырывающейся из его организма.

Димитр сделал два шага вперед и расчетливо метнул нож в человека, нашедшего среди хаоса на столе заряженный пистолет. Дуло смотрело на Эвана, а палец подтягивался к курку, но врезавшийся в предплечье острое лезвие заставило сектанта выронить оружие.

Краем глаза Димитр заметил, что напарник перевел на него дуло ружья.

Как же резали по ушам раздражающие вопли бородача, но я не тратил на него дробь, понимая, что в помещении есть более серьезные противники.

Шон метнул нож во врага в центре комнаты, и он выронил пистолет на столешницу. Я же заметил, что тот сектант, которого свалил Шон в начале штурма, поднялся на ноги и бросился на своего обидчика. Бледный как полотно, он зажимал рану в груди, нос разбит, но глаза сверкали, требуя мести. Я перевожу ствол ружья. На мушку попадает силуэт грифонца, затем опустившийся на колени враг с перерезанной шеей и, наконец, бегущий паренек.

Бах!

Дробь прошивает сектанта, отбрасывая его в сторону.

Грифонец на бегу врезается в человека, раненого его ножом, и они вместе катятся по столу. По счастливому стечению обстоятельств, пальцы Димитра на мгновение чувствуют холодную тяжелую рукоять пистолета, который едва не выстрелил в Эвана, и сжимаются на ней.

Упав на пол, перед глазами грифонца вновь пляшут огоньки, а бок распирает от боли. Видимо, открылось кровотечение. Свежие пятна крови покрыли запачканную тунику.

Димитр оказался снизу, и противник сжал пальцами его дыхательное горло, надеясь на быстрый исход схватки. Рукоять пистолета ударила самонадеянного сектанта по голове. Тот закатил глаза и потер место удара неловким движением. Наверное, ему и так хватило, однако грифонец схватил парня за отворот мантии и на всякий случай врезал еще раз в то же место. Противник кулем сполз с Димитра, поскуливая, как маленький ребенок.

Один из сектантов, видимо, самый трусливый, побежал в сторону дверей (обе изломанные створки чудом удержались на петлях), через которую мы ворвались в помещение. Он почти добрался, но облако дроби повалило врага. Так лезвие косы срезает мерзкий сорняк.

Раненый бородач, наконец, затих. Лишь изредка раздавались негромкие всхлипы.

Я увидел, как Шон порывистым движением очутился на ногах и рванул вслед за рыжей. И следовало бы бежать за ним, но я услышал резкое:

– Кха!

Последний боеспособный противник вооружился саблей и нанес удар сверху-вниз. Успеваю инстинктивно закрыться стволом ружья, и смертоносное лезвие царапает литую сталь, высекая искры.

– Только не убивай ее! – успеваю крикнуть я, но грифонца в комнате уже не было.

Следующий горизонтальный удар также парирую ружьем и замечаю, как оружие едва заметно продавливается вовнутрь. Ныряю под очередной взмах сабли, и заточенное лезвие срезает с головы прядь волос. Отбрасываю на пол ружье и, кувырнувшись, ловко хватаю трость. Маневр уклонения заканчивается возле стойки с оружием, и на развороте я успеваю встретить летящую саблю жестким блоком...

Димитр попал в коридор, зеркально отражавший тот, по которому они с Эваном пришли сюда. Мрачное запустение, скудный свет ламп и грубый, неприветливый, шершавый камень стен.

– Не уйдешь, сука, – прошипел грифонец, качнув трофейным пистолетом.

Он побежал быстрее. Сейчас в его голове проносились имена падших ребят из ордена, неплохих парней и девушек, которые уже давно мертвы и обглоданы падалью и червями.

– Ты за все заплатишь!

– Кха! Кха! Кха!

Выпады шли один за другим. Этот искусный мастер ближнего боя передышки давать не собирался. Сабля оставляла на дереве трости уродливые зарубки, а последний удар высек толстую щепу. Теперь на моем оружии красовалось неровное отверстие, сквозь которое проглядывало лезвие.

Хватаюсь за набалдашник и обнажаю спрятанный меч. Тот с тихим шелестом покидает «ножны» и превращается в размытое пятно, когда я наношу удар.

– Цванг!

Оба лезвия столкнулись, высекая короткую ярко-оранжевую искру. Бью основной тростью противнику в бедро, затем разворачиваюсь вокруг своей оси и наношу удар мечом по широкой дуге. Клинок врезается в наспех выставленную саблю, но сила удара, удвоенная разгоном лезвия, напрочь сносит оружие.

Мой клинок пропарывает грудь врага, прочерчивая длинную глубокую царапину. Сектант теряет равновесие, заваливается на бок, и я безжалостно бью крепкой тростью по открытой голове.

Искусный мастер ближнего боя падает без сознания. В комнате как-то сразу стало пусто.

Не теряя больше времени, я отправляюсь следом за Шоном и Красной Королевой. Надеюсь, еще не поздно, и он ее не прикончил. Рыжая должна ответить на несколько важных вопросов... Меня сильно заинтересовал зловещий рисунок. Интуиция подсказывала, что это нечто очень важное, и я обязан знать, что означает нарисованный на бумаге карикатурный монстр!

Светильники мелькали перед глазами, сливаясь в единую светлую полосу. Димитр миновал очередной поворот и, наконец-то, увидел рыжую. Никаких ответвлений не было, поэтому настигнуть ее – дело времени. По итогу краткой погони бок невыносимо ныл, однако грифонец не отвлекался на боль. Кровь струйками стекала под туникой и пачкала штаны, рана открылась, набухшие корочки лопнули. То и дело коридор вращался в разные стороны, подобно маятнику, и когда левая рука Димитра с зажатым пистолетом поднялась, пальцы дрожали, а дуло водило то в одну сторону, то в другую.

Бах!

Пуля ушла в стену и рикошетом зацепила плечо рыжей.

Она вскрикнула и обернулась. Темный силуэт в плохо освещенном участке коридора – это последнее, что увидела девушка в своей жизни.