Не столько страшен зайцам псарь,

      Медведь и волк щенятам,

      Мертвец и черт робятам,

Ни челобитчикам бездушный секретарь,

Как Кошка некая в большом мышей содоме,

                    В каком-то доме,

      Страшна мышам была.

Хотя она с мышей подарков не брала,

Да только худо то, что кожи с них драла,

      И срезала их с кону.

      Она решала все дела

Не по мышачьему, по кошачью закону.

Стараясь от таких спастися мыши бед,

      Хотели воевать, да пушек нет;

Не притронýлися без рукавиц к крапиве,

      Лишь только сделали над кошкой суд.

      Была у них Мышь грамотная тут,

                   Делец и плут,

В приказе родилась и выросла в архиве,

      Пошла в архиву красть;

Она с робячества любила эту сласть,

      Подьяческую страсть,

И должно от нее всё дале было класть:

      Тетрадей натаскала,

      Статейку приискала

      И предложила то;

                       А что?

Чтоб Кошку изловить и навязать на шею

      Ей колокол тотчас;

Чтоб им сохранными повесткою быть сею;

И говорит мышам: «Которая из вас

      Исполнит мой приказ?»

Ответствовали все ей на это: «Не смею».

«А я,— сказал делец,— хоть мужество имею,

Да только кошек я ловити не умею».

Минерва, вестно всем, богиня не плоха,

Она боярыня, графиня иль княгиня,

И вышла из главы Юпитера богиня;

Подобно из главы идет моей Блоха.

О Каллиопа, пой Блохи ты к вечной славе,

     И возгласи ты мне

То, что пригрезилось сей твари не во сне,

                 Но въяве!

Читатели! Блохой хочу потешить вас,

     Внемлите сей мой глас

     И уши протяните,

А тварь такую зря, меня воспомяните.

Была, жила Блоха; не знаю как, она

     Вскочила на Слона.

Слона потом вели на улицах казаться

И на ногу с ноги сей куче подвизаться.

         Вы знаете, что зайца больше Слон,

         И не взойдет он жареный на блюдо,

И ежели когда прохаживается он,

Сбегается народ смотреть на это чудо.

                              Блоха моя,

                              Народ увидя

     И на Слоне великолепно сидя,

Гордяся, говорит: «О, коль почтенна я!

Весь мир ко мне бежит, мир вид мой разбирает

И с удивлением на образ мой взирает;

     Судьба моя, довольна я тобой:

     Я землю зрю далеко под собой,

     И все животное я вижу под ногами!»

     Блоха на небесах, Блоха равна с богами.

     И почала Блоха от радости скакать.

          Скача, с Слона упала,

                          Пропала,

     И трудно новую богиню нам сыскать.

Скажи, о Муза, мне, какой злой гнев жену

Принудил объявить жестокую войну

Противу своего возлюбленного мужа,

И глупость может ли жене злой быти чужа!

Муж будет побежден; сунбурщица, не трусь

    И сделай нам над мужем шутку.

    Поставили на стол большую утку.

         Жена сказала: «Это гусь».

«Не гусь, да утка то»,— муж держит это твердо.

             «О сатана!—

             Кричит жена,—

        На то ли я с тобой сопряжена?

Вся злоба внутренна моя разожжена».

Кричит без памяти, пылит немилосердо:

    «Коль ты ослеп, я шлюсь на вкус,

    Иль я тебе такой дам туз,

         Что ты задремлешь,

Коль гуся моего за утку ты приемлешь!»

Отведал муж: «Душа! сокровище! мой свет!

         Гусинова и запаха тут нет».

«Бездельник, это гусь, я знаю это прямо».

«Пожалуй, женушка, не спорь ты так упрямо.

Я шлюсь на всех людей, что утка то, не гусь.

     И в этом не запрусь».

          Но чем окончилася шутка?

          Жена ему дала туза

               И плюнула в глаза.

Признался муж: на стол поставлен гусь, не утка.

Коль истиной не можно отвечать,

         Всего полезняе молчать.

С боярами как жить, потребно это ведать.

                У Льва был пир,

                Пришел весь мир

                Обедать.

                В покоях вонь у Льва:

                Квартера такова.

                А Львы живут не скудно;

                     Так это чудно.

Подобны в чистоте жилищ они чухнам

    Или посадским мужикам,

Которые в торги умеренно вступили

И откупами нас еще не облупили,

И вместо портупей имеют кушаки,

    А кратче так: торговы мужики.

         Пришла вонь Волку к носу;

Волк это объявил в беседе без допросу,

         Что запах худ.

Услышав, Лев кричит: «Бездельник ты и плут,

Худого запаха и не бывало тут;

    И смеют ли в такие толки

    Входить о Львовом доме Волки?»

А чтобы бредить Волк напредки не дерзал,

    Немножечко он Волка потазал

    И для поправки наказал,

А именно — на части растерзал.

    Мартышка, видя страшны грозы,

    Сказала: «Здесь нарциссы, розы

                    Цветут».

Лев ей ответствовал: «И ты такой же плут;

Нарциссов, роз и не бывало тут.

    Напредки не сплетай ты лести,

        А за такие вести

        И за приязнь

Прими и ты достойну казнь».

    Преставился Волчишка,

    Преставилась Мартышка.

«Скажи, Лисица, ты,— хозяин вопрошал,—

    Какой бы запах нам дышал?

Я знаю, что твое гораздо чувство нежно;

    Понюхай ты прилежно».

    Лисица на этот вопрос

Сказала: «У меня залег севодни нос».