Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Пушкин Александр СергеевичФонвизин Денис Иванович
Жуковский Василий Андреевич
Вяземский Петр Андреевич
Крылов Иван Андреевич
Дмитриев Иван Иванович
Давыдов Денис Васильевич
Батюшков Константин Николаевич
Бедный Демьян
Глинка Федор Николаевич
Державин Гавриил Романович
Прутков Козьма Петрович
Попов Михаил Михайлович
Сумароков Александр Петрович
Ломоносов Михаил Васильевич
Озеров Владислав Александрович
Степанов Николай Леонидович
Хемницер Иван Иванович
Пнин Иван Петрович
Чулков Михаил Дмитриевич
Кантемир Антиох Дмитриевич
Майков Василий Иванович
Тредиаковский Василий Кириллович
Аблесимов Александр Онисимович
Богданович Ипполит Федорович
Херасков Михаил Матвеевич
Измайлов Александр Алексеевич
Княжнин Яков Борисович
Алипанов Егор Иванович
Суханов Михаил Дмитриевич
Нахимов Аким Николаевич
Пушкин Василий Львович
Муравьев Михаил Никитич
 > Русская басня > Стр.11
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
10
11
12
...
134

ПОДЬЯЧЕСКАЯ ДОЧЬ

                        Не ложно,
                        Что можно
          Себя по виду обмануть
       И тварью тварь почесть иною;
       Случилось ныне то со мною,
       Не на прямой попал я путь.
Кокетку видел я в подьяческой беседе,
У регистратора быв в праздник на обеде;
Я сам не ведаю, как я туда зашел,
А то еще чудняй, кокетку тут нашел:
              Кокетствовать не в моде
              Подьяческой породе.
И помнится, нигде того в указах нет,
              Чтоб им носить корнет;
Льзя им чепец носить, треух, а по приволью,
       И шапку иногда соболью:
К уборам эдаким приказных женщин лоб:
И можно им носить кумачну телогрею.
       От самых пят по шею;
   А на этой — корнет и флеровый салоп.
По-благородному она всю речь варила,
Новоманерными словами говорила;
Казалося, что в ней была господска кровь.
То фрукты у нее, что в подлости морковь;
Тут, сидя, не пила ни кислых щей, ни квасу
И спрашивала, где промыслить ананасу;
Коврижки сахарной кусочки клала в рот
       И знала то, что это цуккерброт.
По моде нынешней некстати все болтала.
               Некстати хохотала.
          Играть хотела и в трисет,
               Да троек нет;
Подьячие из карт те карты выбирают,
Понеже ни в трисет, ни в ломбер не играют.
Нахлюставшись, писцы о взятках стали врать,
И что-де подлежит за труд и кожу драть,
               Не только брать;
За то ругают нас, да это нам издевка.
          При сих словах вздохнула девка
              Во всю девичью мочь
          И отошла, зардевшись, прочь.
          Она подьяческая дочь.
Блаженной памяти ее родитель грешен,
               За взятки он повешен;
               До взяток был охоч
               И грабил день и ночь.
Живот его остался весь на рынке;
Однако деньги все осталися ей в скрынке.

БОЛВАН

     Был выбран некто в боги;
Имел он голову, имел он руки, ноги
                 И стан;
Лишь не было ума на полполушку,
И деревянную имел он душку,
Был идол, попросту, Болван.
И зачали Болвану все молиться,
     Слезами пред Болваном литься
          И в перси бить;
Кричат: «Потщися нам, потщися пособить!»
          Всяк помощи великой чает.
                 Болван того
                 Не примечает.
                 И ничего
                 Не отвечает:
Не слушает Болван речей ни от кого,
     Не смотрит, как жрецы мошны искусно слабят
     Перед его пришедших олтари,
                 И деньги грабят
Таким подобием, каким секретари
                 В приказе,
Под несмотрением несмысленных судей,
Сбирают подати в карман себе с людей,
     Не помня, что о том написано в указе.
     Потратя множество и злата и сребра
И не видав себе молебщики добра,
     Престали кланяться уроду
     И бросили Болвана в воду,
Сказав: «Не отвращал от нас ты зла,
Не мог ко счастию ты нам пути отверзти!
Не будет от тебя, как будто от козла,
     Ни молока, ни шерсти».

КОБЕЛЬ И СУКА

У Кобеля взяла для нужды Сука ларь.
    Просила так: «Пожалуй, государь,
         Пусти меня в него на время,
         Поколь мое пройдет беремя,
                А сам ты выйди вон».
                Не грубиян был он:
                Она брюхата —
                К ее услугам хата.
    Почтенье к дамам он имел,
И как на свете жить, он это разумел.
Благополучно тут на свет пошли щенятки,
    И ползают робятки;
    Пора квартеру покидать,
Да просит и она, и сыновья, и дочки
         У Кобеля отсрочки.
Учтивый кавалер отсрочку должен дать.
Еще, еще, и так давно прошло беремя:
Стоялице съезжать давно с квартеры время.
Вздурили наконец отсрочкою его.
«Ступайте,— говорит,— из дома моего».
А Сука уж не так хозяина встречает
И напрямки ему: «Не выйду,— отвечает.—
                Поди ты прочь,
                А мне отсрочь
    И помни, позабыв пустые враки,
Что стали уж мои щенки теперь собаки».

ВОЛКИ И ОВЦЫ

Не верь бесчестного ты миру никогда
И чти врагом себе злодея завсегда.
     С волками много лет в побранке овцы жили,
                С волками наконец
          Установлен мир вечный у овец.
А овцы им собак закладом положили.
Одной овце волк брат, той дядя, той отец;
Владычествует век у них Астреи в поле,
И сторожи овцам не надобны уж боле.
Переменился нрав и волчье естество.
                А волки, дав овцам отраду,
                      Текут ко стаду
                На мирно торжество.
Не будет от волков овцам худых судьбинок.
                Хотя собак у стада нет;
                Однако римляне сабинок
                Уносят на подклет.
Грабительски сердца наполнилися жолчью;
Овечье стадо все пошло в поварню волчью.
11
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"818025","o":1}