— Это был я, Адали́, - пророкотал тот же голос, кажется прямо у меня в голове.

— Кто я? — удивилась вслух. Только теперь поняв, что голос говорит на даорранском, понятном мне языке.

— Эйшхераш, — снова голос. И одновременно с тем ящер мотнул головой. — Это я.

Всевышний! Я, кажется, сошла с ума. Мне чудится, что со мной говорит хищный монстр.

Тело ящера затряслось, а в моей голове раздался странный гортанный смех.

— Прости, Адали, не сдержался. Я никогда не слышал голоса истинной, меня переполняют эмоции.

— Куда ты меня несешь? — задела нос дракона, ерзая внутри его пасти. Ящер фыркнул, а после чихнул. Это было… мокро. — Фууу! — не сдержавшись, протянула я.

— Прости, Адали, — в голосе послышалась вина. — Несу тебя к моим сородичам. Они не поверили, что я тебя нашел. Я докажу! Я им всем докажу, что отец даровал нам прощение! Он послал свое дитя! Они не верили, никто не верил!

— Как ты со мной говоришь, Эйшхераш?

— Мы связаны, Адали. Ты меня слышишь, я тебя чувствую. Тебе необязательно произносить ничего вслух. Я тебя и так пойму.

— Так, с этим разобрались. А теперь расскажи-ка мне, кто, по-твоему, меня послал и с какой целью? И почему ты называешь меня избранной?

Не успела я закончить вопрос, как дракон стал снижаться. Он немного покружил над широким выступом горной гряды и плавно опустился на теплый камень. Ящер отпустил меня, и я, не удержавшись, буквально выпала у него изо рта. Подскочила и принялась оглядываться. Перед нами виднелся темный провал — вход в пещеру. Эйшхераш сложил за спиной крылья и опустил голову к самой земле.

— Адали, я виноват, что забрал тебя против воли. Но мои братья должны о тебе узнать.

— Да я не сержусь, — ответила не слишком уверенно. — И где же они? Твои братья?

Дракон задрал морду к небу и издал мощный рык, от которого затряслись горы. Тут же в ответ донеслись не менее звучные рыки со всех сторон. Пещера была не одна, в этих горах раскинулась целая цепочка пещер, множество, и из каждой сейчас выбирались драконы.

Поежилась, в шоке от увиденного. Драконов было очень много. Разные, многие крупнее Эйшхераша, разных цветов. Все они взирали на своего сородича угрюмо, насколько можно было судить по вытянутым хищным мордам. А Эйшхераш упрямо выставил вперед нос и высунул раздвоенный язык. Он что-то зарычал. К нам тут же подлетел очень крупный дракон. Приземлился, занимая собой все свободное пространство, вжимая меня в скалу. От этого ящера исходил нестерпимый жар, он весь был пропитан огнем.

Ящер топнул огромной лапой и приблизил морду ближе ко мне. Высунул красный раздвоенный язык и без спроса лизнул мое лицо.

Тут же выражение его морды изменилось, сменившись растерянностью. Он моментально пригнул голову к земле, взгляд изменился, вмиг став просительным.

— Адали… — услышала я потрясенное в голове. — Всевышний простил нас!

От близости громадных созданий мои каналы напитывались энергией. Я становилась сильнее с каждым прикосновением раздвоенного языка. Эту ночь я провела в пещере Эйшхераша, мы не спали. Он рассказывал о проклятии, я расспрашивала о том, кем они считают меня.

Каждый дракон хотел прикоснуться ко мне, получая вместе с прикосновением возможность общаться. Слышать и понимать. Но в первую ночь Эйшхераш и Рауторок не позволили этого больше никому. Лишь на следующий день я сама коснулась еще нескольких ящеров.

Рауторок сокрушался, что я такая маленькая и слабая. Мои каналы не способны выдержать всю мощь энергии драконов. Лишь некоторые его сородичи смогут прикоснуться к Адали. Некоторые, не все.

— Диаракхорны, — пояснил Эйшхераш. — Мы диаракхорны. Людишки зовут нас драконами, потому что им так проще.

— Людишки?

— Ты зовешь их лотрами и миями, Адали. Они так слабы, так беспомощны. В них нет и капли силы Всевышних Прародителей. Они недостойны того, что имеют. Недостойны жить привольно и вольготно, тогда как мы вынуждены тесниться в Аоршских горах.

— Расскажи мне. Почему вы заперты здесь? Что способно удержать вас?

— Воля Прародителя, — поник Эйшхераш. — Мы прогневали Всевышних и несем бремя их наказания. Тысячи лет назад Эйргар стал нашим домом. До того диаракхорны соседствовали с Прародителями. Мы жили вместе бок о бок… Но это было так давно, что мало кто еще верит этой легенде, Адали. Диаракхорны прогневали Всевышних, за что и были сосланы в этот мир. Мир, населенный крохотными созданиями — людишками, человечишками. Тысячу лет мы должны были служить им. Это было наше наказание.

— Вы не смогли?

— Не смогли, — покачал головой Эйшхераш. — Диаракхорны слишком горды и свободолюбивы. Древние не выдержали и нескольких десятилетий. Они задумали истребить людишек. Всех. И занять этот мир по праву сильнейших… Теперь мы заперты в этих горах и не смеем покинуть их. Мы можем жить только здесь. Покидая эти места даже ненадолго всякий диаракхорн теряет связь сначала с сородичами, а после и с небом. Крылья перестают нам служить, огонь перестает повиноваться. Итогом становится скорая гибель.

— Мне так жаль, — погладила шершавый нос, прижалась к горячей морде.

— Ты — наше спасение, Адали! — воспрянул Эйшхераш. — Я чувствую в тебе силу Прародителей, ты дитя Всевышнего, все мы это чувствуем.

— Я салаяра, — подтвердила я. — Дитя Всевышнего и смертной мии. Сирота, не принятая родителями… Только как я могу вам помочь?

— Из поколения в поколение передается знание, что наступит день и придет Адали — избранная Всевышними. Их дитя. И укажет она нам путь прощения. И поведет за собой.

— Я с радостью помогу вам, Эйшхераш. Только я не знаю как. Мне кажется, я не та Адали, которую вы ждете. Я тоже попала сюда из другого мира. Ривенар — мой родной мир, мир, где я родилась.

— Мы тебя ждали, Адали. Эйргар проклят, — покачал огромной головой Эйшхераш. — Кроме людишек и нас тут никого нет. Всевышние не снисходят до этого мира, здесь никогда не рождались их дети.

— Что ты знаешь о Всевышних, Эйшхераш? — встрепенулась. — Ты их когда-нибудь видел?

— Ну что ты, Адали! — рассмеялся собеседник. — Никто из ныне живущих диаракхорнов не встречался с Прародителями. А ты? — с надеждой спросил дракон. — Ты встречалась с отцом?

— Никогда, — мотнула головой. — Не встречалась, не видела, не знаю имени. Ничего не знаю.

— А твоя мама, что она рассказывала о том, с кем ей посчастливилось зачать тебя, Адали?

— Эйшхераш, — в волнении я поднялась и отошла к противоположной стене пещеры. Провела по шершавой поверхности пальцем, оттягивая время до ответа. — От меня отказались, стоило только узнать, что я не дочь своего отца.

То и дело смахивая слезы, я рассказала о том дне, когда проснулась моя сила — наследие Всевышних. Вернее одного из них. Рассказала, как отец отвез меня в обитель. Как я жила там день за днем. Как поначалу каждый день ждала, что приедет мама, если не забрать меня домой, то хоть навестить, повидаться. Я очень по ней скучала. Однако дни сменяли друг друга, а мама не приезжала.

Рассказала о тех, кто был в обители со мной. Четыре девочки, четыре салаяры. Николья, самая старшая из нас, ей на момент моего прибытия было одиннадцать. Жаннель, самая замкнутая и необщительная, с по настоящему пугающим даром. Жаннель способна говорить с умершими. На момент, когда я попала в обитель, она жила там уже пять лет, ее дар пробудился в четыре года после смерти матери, и это не самая приятная история. Еще Лилис и Тиоль, им на момент моего приезда было по девять.

Я прожила в обители пять лет. За эти годы много всякого произошло. Были хорошие, светлые дни, дни, наполненные смехом и счастьем. Были и те, которые хочется поскорее забыть, стереть из памяти. Неизменно было одно — тоска по семье, той семье, что осталась в мои шесть, которую я потеряла в седьмой день рождения…

Потом мне исполнилось двенадцать. Этот день я тоже запомню навсегда. В обитель без предупреждения прибыл лотр Арханий, отец. Никогда не забуду взгляд лотра — изучающий, оценивающий, слегка брезгливый. Лотр прибыл не один, его сопровождал наш сосед — лотр Жозеус. Мне было объявлено, что Жозеус проявил величайшую милость и согласен взять меня в жены.