Комната закачалась. Таннер замер, к горлу подкатила тошнота.

— Она бы... навредила мне?

— Я не знаю. — Мама пожала плечами. — В этот момент я сорвалась. Мы с твоим отцом оказались в тупике. Я попросту велела ему забирать ее и уезжать. К тому времени наш брак все равно распался, и я хотела его закончить. Он знал, что я никогда не переставала любить Джеффа. Я любила твоего отца по-своему, но...

— Ты его выгнала?

— Это был ужасный период моей жизни, Таннер. С тех пор я постоянно сожалела о своих действиях. Правда в том, что я отвернулась от собственной дочери. И мужа.

Таннер покачал головой, глаза защипало от слез.

— Поэтому ты разрешила ей вернуться жить с нами? Чтобы искупить?

— Отчасти. Я не заслуживала второго шанса с ней, но получила его. Я всегда буду благодарна за те несколько лет, что мы прожили с Марни, какими бы беспокойными они ни были. — Она слабо улыбнулась. — Таннер, твой папа не бросал тебя. Он хотел тебя защитить.

Таннер покачал головой:

— Какая теперь разница? У нас нет отношений.

Он сам об этом позаботился.

— Но они должны быть. — Она стиснула его руку. — Нравится тебе это или нет, Таннер, дети окажутся в Сиэтле. Если хочешь видеться с ними, тебе придется проводить время со своим отцом и Рэнсом.

Мама встала и отступила.

— Отец с Рэнсом улетают в субботу. Мы с Брайаном воспользовались шансом проработать проблемы и закрыли гештальт. Он надеялся сделать то же самое с тобой. Но ты продолжаешь его отталкивать. Солнце, я прошу тебя... дай ему шанс. Прости его. Прости нас обоих и двигайся дальше.

Таннер уставился на нее, испытывая старую горечь.

— Он прекрасно живет без меня. Какой смысл?

Мама подалась вперед, убрала его волосы и поцеловала в лоб, как делала, когда он был ребенком.

— Смысл, любимый, в том, что он все еще твой отец. И он любит тебя.

Был уже вечер, когда Таннер въехал на стоянку гостиницы. Просторное розовое здание всегда привлекало внимание. Там был отличный ресторан, и Таннер хотел пригласить туда Натали. Может быть, когда все закончится, он так и сделает.

Он запер машину и побрел ко входу. В большом фойе во внушительном каменном камине горел огонь. Некоторые гости в белых махровых халатах шли в спа. Другие отдыхали на удобных диванах. Место выглядело, как кадры из «Жизни богатых и знаменитых». Таннер чувствовал себя не в своей тарелке.

Натали не была бы. Он закатил глаза. Может он не думать о ней хоть пять секунд?

— Таннер?

Он повернулся на голос и сразу понял, что не готов.

Рэнс.

— С детьми все в порядке?

Мужчина засучил рукава свитера, его лоб прорезали беспокойные морщины.

Таннер прочистил горло и кивнул.

— Они в школе. Все хорошо. — Он проглотил сомнения. — Нам надо поговорить.

— Хорошо. — Рэнс настороженно смотрел на него. — Хочешь присесть?

Он показал на открытые двери, ведущие в патио.

Снаружи Таннер выдвинул металлический стул и сел. День стал серым, грозя вечерним дождем. Рядом в бассейне плавал пожилой мужчина, больше никого не было.

Рэнс нарушил молчание.

— Я очень сожалею о Марни. Обо всей ситуации. — Он поставил локти на стол и подпер подбородок ладонями. — Я с ней сильно напортачил.

Таннер стиснул зубы.

— После того, как я завязал, я подумывал приехать сюда. Попросить у нее прощения, начать заново... мы даже разговаривали несколько раз. Она тебе говорила?

Это будет труднее, чем он думал. Таннер рвано выдохнул.

— Единственное, что говорила о тебе Марни, не стоит повторять.

— Да, надо думать. — У парня хорошая улыбка. Теплая и... нравится или нет, честная. — Забавно, я как раз шел в свой номер, чтобы позвонить тебе. Хотел поговорить.

Таннер скрестил руки на груди:

— Тогда ты первый.

Рэнс снова улыбнулся.

— Тут такое дело. — Он распластал ладони на столе. — Не стану грузить тебя всяким «Бог вывел меня из тьмы». Я осознаю, что ты можешь подать на меня в суд, бороться за опеку над детьми, и полагаю, ты думал об этом.

Он покорно поднял плечо.

— Правда в том, что я был паршивым отцом, паршивым мужем и отчасти испытал облегчение, когда Марни уехала. Я больше не мог выносить скандалов. Я был слишком погружен в свой мир, чтобы беспокоиться о семье. К тому времени как я взялся за ум, было слишком поздно. Но я молился о втором шансе. Молился о способе все исправить. Я не думал о том, что потеряю Марни окончательно. — Он шмыгнул носом и сжал переносицу. — Я не хочу снова потерять детей. Я хочу обеспечить им жизнь, хорошую. Но я не заберу их у тебя без твоего благословения. Я не собираюсь разлучать семью просто потому, что имею на это законное право.

Таннер втянул воздух и уставился на мужчину напротив.

Действительно ли Рэнс Харпер готов оставить детей, если тут они будут счастливее? Может человек быть настолько хорошим?

— Ты разговаривал с детьми, Рэнс? Спрашивал, чего они хотят?

— Да. Мы поговорили. — Его глаза заблестели от слез. — Они в растерянности. Они дети, Таннер. Они любят тебя. Любят свою бабушку. Они не помнят другого дома. Что мне делать? Быть плохим парнем и заставить их сесть на самолет со мной?

Именно такую травмирующую сцену Таннер и представлял.

Он молчал и смотрел на тонкий луч солнца, пробившийся сквозь серые тучи.

— Что, если их привезу я? — Сейчас это казалось более логичным, чем ночью, когда эта мысль впервые пришла ему в голову. — Я могу остаться, чтобы им было легче привыкнуть. А потом... Могу приезжать на выходные, если ты не против. Они хорошие дети, они быстро привыкнут... но так... — Глаза защипало, и он опустил их на свои руки. — Так не будет казаться, будто я их бросил.

Горло запершило, мешая говорить дальше.

— Ты серьезно?

Таннер пытался определить реакцию Рэнса.

— Да.

— Ты сделаешь это? — Рэнс округлили глаза. — А как же винодельня?

— Джефф и Хэл могут держать оборону, пока меня не будет. Я ненадолго. Может, только до Нового года. — Таннер немного наклонился вперед. — Но есть кое-что...

— Что, если я сорвусь? — сказал за него Рэнс. — Таннер, я каждый день молюсь, чтобы этого не случилось. Поверь мне, если это случится, ты будешь первым, кому я позвоню.

— Ладно. — Это не успокоило его до конца, но пока хватит и этого. — Я начну планировать.

Рэнс почесал голову и нахмурился:

— Ты разговаривал со своим отцом об этом?

Таннер вздохнул и выдавил улыбку:

— Он следующий в списке.

— Таннер.

Отец открыл дверь своего номера и отступил.

— Не ожидал тебя увидеть.

— Да, уверен, что не ожидал. — Таннер вытер ботинки о коврик и уставился на свое отражение. — Я надеялся, мы сможем поговорить.

— Проходи.

Они пересекли большой номер, и Брайан показал на диван:

— Садись.

Отец опустился на диван, отряхнул джинсы.

— Я постою.

Таннер увидел на кровати открытый чемодан, услышал звук включившегося кондиционера и постарался упорядочить то, что хотел сказать.

— Я только что разговаривал с Рэнсом.

Слушая план Таннера, Брайан оттянул воротник своего черного поло.

— Думаю, ты принял правильное решение, — сказал он, когда Таннер закончил. — Так детям точно будет легче.

— Да, что ж. Это не совсем то, чего мне хотелось бы, но по крайней мере они будут знать, что я их не бросил.

Таннер выдохнул и зажмурил глаза. Он не хотел, чтобы прозвучало так. Или хотел.

Отец медленно кивнул:

— Ты знаешь, что в Сиэтле я живу в двух шагах от Рэнса?

— Да. — Таннер все-таки решил сесть. — Я знаю.

Он всматривался в отцовское лицо, пытаясь вспомнить, как тот выглядел много лет назад. Вспоминая, как они ходили на рыбалку, катались на машине, открыв окна и врубив музыку на полную...

— Я уехал не из-за тебя, Таннер.

— Я прочел твои письма.

Как будто это все объясняло.

— Мои письма?

— Те, которые ты писал мне. Каждую неделю с того дня, как уехал.