— Да. — Таннер взлохматил волосы. Пора стричься. Если он и побрился этим утром, то только по привычке, потому что сам он этого не помнит. — Спасибо, что пришел.

Таннер не упустил, что мужчина очень поддерживал его маму в последние несколько дней. Больше, чем он сам.

— Таннер, ты в порядке?

Ему было бы гораздо лучше, если бы люди перестали спрашивать об этом.

— Держусь.

— Хорошо. — Джеффри похлопал его по плечу. — Подумал, тебе будет интересно узнать, что я немного поузнавал насчет него.

Он кивнул в сторону Рэнса.

Таннер улыбнулся:

— Ты начинаешь мне нравиться, Митчелл.

Джефф усмехнулся, выудил свой телефон и провел по экрану:

— Не слишком радуйся. Рассказ Харпера подтверждается. Когда они с Марни познакомились, он был мелким дилером. Она забеременела в восемнадцать лет. Со временем они поженились, похоже, примерно в то время, когда родился Джейсон. Я так понял, что оба они постоянно были под кайфом, пока она не уехала из Сиэтла. Видимо, это его встряхнуло. Два года он то ложился на реабилитацию, то снова срывался, но постепенно вылечился и теперь, похоже, чист как стеклышко. Работает в рекламном агентстве своего брата, по всем признакам хорошо зарабатывает. У него собственный дом, ипотека, несколько кредитов, но он вовремя их выплачивает. Проводит богослужения в своей церкви.

— Чудесно. — Таннер надел солнцезащитные очки. — Женщины?

Должны же у парня быть слабости.

— Одна. «Близкая подруга». Кейт Томас. Одинока. На пару лет младше него. Воспитательница в детском саду. Любит детей, собак и свою старую бабушку. Посещает ту же церковь. Определенно, идеальная пара. Но судя по тому, что я слышал, их отношения держатся в тайне, учитывая, что формально Рэнс еще женат. Никаких признаков, что они спят или чего-либо другого, что шло бы вразрез с Библией.

— А как же его прошлое? — Таннер понимал, что хватается за соломинку. Барахтается в чистой воде правды, пытаясь замутить ее ради своего эгоистичного сердца. — Наверняка судья не отдаст детей наркоману?

— Таннер. — Улыбка Джеффа граничила с жалостью. — Он чист. Проверяется раз в неделю. Сотрудничает с университетом штата Вашингтон, проводит беседы о вреде наркотиков в школах. Волонтерит в молодежных группах и наставляет подростков. Ты можешь сопротивляться, провести месяцы в суде и разориться на судебные издержки, но велики шансы, что он все равно выиграет. Он их биологический отец, в завязке. У него много влиятельных поручителей. Например, твой отец.

— Мой отец понятия не имеет о том, что значит семья.

Таннер пнул камешек, и тот полетел в пруд.

— Это не совсем правда. — Джефф достал из кармана пиджака сложенный лист бумаги и развернул. — Через несколько лет после развода Брайан женился еще раз. Ты знаешь, да? У тебя два брата и сестра.

Таннер знал.

Мама пыталась говорить с ним об отце, но он отказывался каждый раз, когда она поднимала эту тему. Он ничего не хотел знать о новой семье отца. Не читал его писем и не отвечал на звонки.

Когда Марни вернулась домой, она хотела показать ему фотографии. Он не стал смотреть, но однажды, когда ее не было дома, прокрался в ее комнату и все-таки взглянул. На них запечатлелись истории из жизни, к которой он не имел отношения, не желал быть ее частью. Со временем он позволил ей рассказать о братьях, Тимоти и Скотте, и сестре Челси. Сейчас она, наверное, учится в средней школе, а мальчики в старшей или уже закончили.

— Они до сих пор живут в одном районе? Он и Рэнс?

Он даже не мог произнести имени отца. По небу бежали облака, обеспечивая тень от солнца. Таннер сосредоточился на детях, заставил себя не двигаться и не вмешиваться, когда Рэнс подошел к Джейсону и они стали пасовать друг другу футбольный мяч.

— В одном квартале. Рэнс много времени проводит с ними. Они близки.

Джефф протянул распечатанную фотографию отцовской семьи. Семьи, которая, Таннер знал, без колебаний примет Джейсона и Джени. Его рука зависла над листом. Он видел себя в улыбках братьев, видел Марни в том, как блестели глаза младшей девочки, и на краткий миг задумался, каково было бы познакомиться с ними.

Он убрал руку.

— Выкинь ее.

Таннер покачал головой и ушел.

Больше он сегодня не выдержит.

С него хватит.

Это была долгая, изматывающая неделя. После похорон Марни Натали старалась проводить с детьми и Таннером как можно больше времени. Пятница наступила слишком быстро, а вместе с ней, как и ожидалось, звонок от отца.

Натали приняла решение. «Майлиос» продолжит работать.

Папа воспринял новость не очень хорошо.

Их разговор закончился тем, что он просто бросил трубку.

В субботу утром ее затопило незнакомое чувство. Которое она не ощущала так давно, что теперь даже не могла быть точно уверенной, оно ли это.

Покой.

Она поступила правильно.

Утренние лучи проникали сквозь кипарисы на окружавших дом холмах. Вдалеке между рядами лоз пыхтел одинокий трактор, а за ним бежали собаки. Натали заметила синюю кепку Калифорнийского университета, которую часто носил Таннер, и улыбнулась. Он когда-нибудь спит?

За завтраком начались звонки. Папа не сдавался. Натали пыталась сосредоточиться на яичнице, а не на пристальных взглядах дедушки и дяди. Когда телефон снова завибрировал, она закатила глаза.

— Ответишь, ребенок?

Джеффри отпил кофе, не спуская с нее внимательного взгляда.

— Нет. Это не важно.

Она откусила тост, но в горле слишком пересохло, чтобы проглотить.

Телефон продолжал вибрировать.

Стоявшая около буфета Сара подняла бровь, когда Натали посмотрела на нее. Натали пожала плечами и выдавила улыбку.

— Дедушка, передай, пожалуйста, кофе.

Он налил ей чашку, прищурившись, когда телефон снова завибрировал.

— Натали Грейс, кто-то ужасно настойчив. Кто беспокоит тебя в такую рань?

— Скорее преследует, — заявил дядя Джефф, намазывая тост маслом. — Мне разобраться?

— Разобраться с чем?

В столовую вошел Таннер, снял кепку и вытер лоб рукавом толстовки.

— Всем доброе утро.

Он сразу же нашел ее глазами.

— Что случилось?

— Ничего, — слишком поспешно и слишком громко ответила она и подняла чашку с кофе дрожащей рукой.

Таннер уселся на стул рядом с ней, обеспокоенно нахмурив лоб.

— Кто тебя достает? Бывший?

Ее телефон опять завибрировал, и Таннер злобно глянул на него:

— Это он? Дай мне телефон.

— Ой, успокойся. — Натали вздохнула, схватила телефон и отключила его. — Это всего лишь мой отец.

Она сделал еще глоток кофе и подождала, пока Таннер усядется. Сара подала ему тарелку и села за дальний конец стола.

Натали сделала глубокий успокаивающий вдох, отодвинула тарелку и кивнула:

— Раз уж вы все здесь, я хочу, чтобы вы знали, что я приняла решение насчет винодельни.

Вилка Таннера замерла на полпути ко рту. Все перестали есть и уставились на нее.

— Как вы знаете, мой отец считает, что мы должны закрыть «Майлиос». Хотя он был настроен решительно, я подумала, что, если показать ему рентабельные цифры, он передумает. Он не передумал.

Натали выдохнула и пригладила волосы. Дедушка откинулся на спинку стула, сложив руки на груди, на его губах играла легкая улыбка. Натали благодарно посмотрела на него.

Он знал. Вероятно, много лет знал, что этот день настанет.

Что она его не подведет.

— Дедушка, когда я только приехала, я спросила у тебя кое-что. Помнишь?

Его улыбка стала шире.

— Ты хотела знать, почему твоя бабушка оставила тебе свою долю.

Натали кивнула.

— И ты сказал, что я должна понять сама.

— И ты поняла?

— Думаю, да.

Она положила ладони на грубо отесанный стол. Ее окружили воспоминания: семейные ужины с бабушкой, дедушкой и Николь, часто еще и с Таннером и Дэвидом летними вечерами, когда дождь вынуждал их остаться дома. Оживленные разговоры, что иногда ей хотелось закрыть уши руками.