— На улицу. Там барные стулья. Идем, у меня нет целого дня.

— Думаешь, я разрешу тебе стричь мои волосы? — Смеясь, она покачала головой. — Ни в коем случае.

— Потому что отлично справилась сама? — Улыбка отразилась в его глазах. — Я все время стригу Джейсона. Я знаю, что делаю. Доверься мне.

Джейсона уже давно не стригли. А что касается доверия...

— Если это такой извращенный способ отомстить мне за угрозу моего отца оставить тебя без работы...

— Серьезно? Это самая большая глупость, которую я от тебя слышал. Ну, кроме того раза, когда ты сказала, что я похож на какого-то парня из «Бэкстрит Бойз».

— Вряд ли это была я. — Натали на ватных ногах вышла следом за ним в патио. — Ник всегда говорила подобные глупости.

— Ага. Но я уверен, что это была ты.

Его смех окутал ее, пока она садилась на барный стул у каменной барной стойки, и он завязал пелерину у нее на шее.

— Видишь ли, я хорошо помню, потому что это было сразу после того, как я тебя поцеловал.

Протестующий писк застрял у нее в горле. Ладно, этому не бывать.

— Ты сказал довериться тебе, а потом говоришь такое? Забудь.

Она дернулась слезть со стула, но Таннер оказался быстрее. Он обошел стул, удержал ее за предплечья и посмотрел в глаза:

— Хочешь узнать, что на самом деле случилось тем летом?

— Нет. — Таннер закатил глаза, и Натали сглотнула. — Ладно, хорошо.

На его губах заиграла полуулыбка.

— Что бы ни говорила тебе сестра, это она ко мне подкатывала. Я сказал ей, что не заинтересован. Я поцеловал тебя, потому что хотел поцеловать, Натали. Ты мне нравилась. Очень. Теперь ты знаешь.

По жилам пронесся огонь, и лицо заполыхало.

— Она сказала, что ты ее поцеловал.

— Я никогда ее не целовал.

— Но ты написал мне ту записку. Написал, что тебе жаль.

Таннер зарычал:

— Я написал, что мне жаль, потому что подумал, что, поцеловав тебя, перешел границу. Ты выглядела такой... шокированной. Неважно, Натали. Мы были детьми. Это было много лет назад. Давай просто оставим это в прошлом?

— Разумеется. — Она только за. — Ты первый начал.

— Начал. — Его глаза озорно блеснули вслед за улыбкой. — Но твой ответ подразумевал, что нам надо внести ясность.

— Подразумевал. Серьезное слово.

— У меня в запасе их еще предостаточно. — Таннер осмотрел ножницы, пару раз щелкнул лезвиями. — На вид достаточно острые. Мы закончили с этим разговором?

— Определенно. — Натали кивнула. — И просто чтобы ты знал: я не сохла по тебе все эти годы.

— Это радует. — Таннер встал у нее за спиной, потом положил руки ей на затылок и легко надавил. — Сиди так и не шевелись, пока я не скажу.

— Я правда тебе нравилась?

Сзади послышался придушенный смешок.

— Я думал, мы закончили. Сиди смирно.

— Ты так говоришь не просто, чтобы сделать мне приятное?

Его рука замерла.

— Думаю, та бритва еще в рабочем состоянии. Как насчет ирокеза, Мышка?

Натали усмехнулась и замолчала. И сидела очень смирно.

Через пятнадцать минут она смотрелась в ручное зеркальце, которое принес Таннер. Каким-то образом ему удалось сотворить чудо. К тому времени как он закончил стричь и ровнять, она уже смирилась с тем, что будет лысой. Но вместо этого он сделал ей почти привлекательную, хоть и изрядно короткую прическу. Она всегда носила волосы до плеч, но ей понравилась более короткая стрижка. Она даже может к ней привыкнуть.

— Как ты это сделал?

— Просто повезло. — Он снял с нее пелерину и встряхнул, осыпав кусты состриженными волосами. — Ты будешь прекрасно выглядеть на сегодняшнем празднике урожая.

— Ох. Это. — Она никогда не присутствовала на этом празднике, но дедушка с бабушкой ценили его наравне с Рождеством. Дедушка Хэл пригласил ее прийти сегодня вечером, но сказал, что ничего страшного, если у нее не будет настроения. — Я не планировала идти.

— Не планировала? — Или ее воображение играет с ней шутки, или в его голосе прозвучало разочарование. — Ты до сих пор плохо себя чувствуешь?

— Просто не люблю вечеринки. — Натали смотрела, как он убирает инструменты в коробку и складывает пелерину. Она вытянула руки над головой и размяла затекшую шею. — Знаешь, если с винодельней не выгорит, ты можешь открыть в городе свой салон. Как мы его назовем? О, знаю: «Локоны Таннера». Уверена, твой бизнес будет процветать.

Таннер посмотрел на нее как на сумасшедшую, а потом на его лице появилась улыбка. Настоящая, искренняя, ослепительная улыбка, которая согрела ее и вызвала трепет в животе.

— «Локоны Таннера»? Буду иметь ввиду. — Он мимолетно коснулся ладонью ее плеча. — Просто несколько волосинок. — Ладонь поднялась к ее подбородку. Натали беспомощно таращилась на него, пока он поворачивал ее голову в одну сторону, потом в другую. — Не хочу показаться нескромным, но неплохо.

— Спасибо.

Глупые слезы защипали глаза, и она сморгнула их.

— Это всего лишь стрижка.

Его щеки потемнели.

Она шмыгнула носом и кивнула. Это гораздо больше. Но она не могла сказать ему этого. Не могла сказать, что что-то пробудило ее спящую душу и принесло глоток свежего воздуха в ее обыденное существование. И она не могла сказать ему, что впервые за, кажется, вечность ей хотелось жить.

— Во сколько начинаются эти деревенские танцы?

Он отошел от нее, сверкнув ямочкой.

— Это не деревенские танцы. Все начинается с благословения Дэвида часов в пять.

— Хорошо. Посмотрим.

Она слезла с деревянного стула.

Он поймал ее руку:

— Эй, подожди секунду.

Натали моргнула от удивления, глядя на серьезное лицо Таннера:

— Что такое? Ты отрезал мне ухо?

— Нет. Твои уши целы. Но... — Его улыбка растаяла. — Я должен извиниться перед тобой. — Таннер отпустил ее и сложил руки на груди. — Прости, что вел себя как мудак, когда ты приехала. У меня сейчас много проблем: с винодельней, с детьми, но это не извиняет грубость.

— Извинения приняты.

Она улыбнулась, заметив в его глазах облегчение. Ее охватило острое желание избавить его от стресса. И это была не самая хорошая идея. На самом деле, если подумать, было бы намного лучше, если бы он и дальше оставался мудаком.

— Значит, ты придешь? — спросил он. — На праздник?

Никакого мудака. Теперь она имеет дело с хорошим Таннером.

Натали вернулась в кухню и налила себе стакан воды. Тяжелые шаги Таннера последовали за ней.

— Если клянешься, что я выгляжу достаточно презентабельно, чтобы появиться на публике, то я приду на праздник.

Она обернулась и обнаружила, что он стоит в нескольких шагах от нее.

— Хорошо. Это будет много значить для Хэла. И ты выглядишь. Презентабельно. — Его улыбка не до конца успокаивала. — Ты знаешь, что иногда звучишь как ходячий словарь, да?

— Вовсе нет. — Она приготовилась возражать, но сдалась и засмеялась над собой. — Ладно, иногда, временами. — Она уперла ладони в бедра и склонила голову набок. — Так-то я могу выражаться и погрубее, что скажешь?

Его улыбка стала шире и прорвалась смехом.

— Лучше держаться привычного. Не хотелось бы, чтобы люди решили, что ты наквасилась или еще что.

— Боже, нет. — Она допила воду и поставила стакан в раковину. — Полагаю, следует воспользоваться тем, что сегодня я чувствую себя нормально.

Она открыла посудомоечную машину и достала чистые тарелки. Таннер подошел помочь, и вдвоем они быстро справились с заданием.

— Ладно, мне пора. — Он взял с кухонного стола свои ключи. — Когда у тебя следующий прием в Сан-Франциско?

— В эту среду. Я езжу каждую неделю. — Натали постаралась не выдать своего удивления. — А что?

Он пожал плечами и потер подбородок:

— У меня есть кое-какие дела в городе. Я тебя отвезу.

— Ты меня отвезешь? Таннер, в этом правда нет необходимости.

— Потому что в прошлый раз ты прекрасно съездила сама?

Что он задумал?

— Ладно, ты извинился. Можешь прекращать быть хорошим. Если бы ты не знал о моих проблемах, то до сих пор метал бы дротики в мою фотографию.