«Натти? Я знаю, ты сказала, что он тебе нравится, но... ты же не против, да? — Ник залезла на кровать и погладила Натали по спине. — Таннер сказал, что ты ему нравишься, но только как друг. Он хотел убедиться, что ты не расстроишься».

«Ты рассказала ему о моих чувствах? — Натали села и в ужасе уставилась на сестру. — Ник! Ты же обещала».

«Ой, да ладно, Нат. — Ник рассмеялась и похлопала Натали по мокрой от слез щеке. — Все знают, что ты всегда была влюблена в Таннера. Но к сожалению, нравится ему только одна из нас».

Натали покачала головой.

— Полагаю, в тринадцать лет все воспринимаешь острее.

— Что это значит? — прищурился Таннер.

Натали застыла и поняла, что произнесла это вслух. И почему этот мужчина превращает ее в витающую в облаках дурочку?

— Ничего. Забудь.

Он отошел, постоял молча и тихо хохотнул:

— Все еще не могу поверить, что ты решила, будто дети мои.

Она молча поблагодарила его за смену темы.

— Ну, это приходило мне на ум. Но учитывая, что Джейсону почти одиннадцать...

— Я был бы несовершеннолетним отцом. Нет, спасибо. — Таннер практически вздрогнул. — Ничего не имею против брака и семьи, но это не для меня.

— Тогда у нас есть хоть что-то общее. — Она потерла пустой палец на левой руке. — У моей подруги Лауры двое детей, и она вечно измотана. Ей нравится быть женой и мамой, но я не хочу такой жизни.

Таннер подтянул стул и сел, разглядывая ее, словно необычный новый вид бактерий.

— Интересно.

— Что?

— Твой дедушка говорил, что ты недавно обручилась.

Конечно же он рассказал.

— Я больше не обручена.

— Ладно. — Таннер завозился с часами, поглядывая на нее со сдержанным интересом. — Что случилось?

Что тут ответишь? Натали выбрала короткую версию:

— Мы поняли, что это была ошибка, и разорвали помолвку.

Что-то вроде того.

— Не жалеешь?

— Только о том, что изначально согласилась. — Она поерзала на скамейке. — Твоя сестра тоже работает здесь, в «Майлиос»?

Губы Таннера скривились в некотором подобии улыбки, но свет в глазах погас.

— Нет. Не здесь. Она была учительницей музыки, фортепиано. Но... ну, в августе она попала в автокатастрофу и... нездорова.

Внезапно Натали вспомнила слова Джени.

— О, боже. Джени говорила, что ее мама попала в какую-то аварию, я совершенно забыла. Извини.

— Да. — Он наклонился вперед, выдохнул так, что у нее екнуло сердце, и снова сел ровно. Его глаза блестели, и Натали проглотила слова сожаления. Его грудь вздымалась и опадала, а глаза не отрывались от нее. — И все-таки. Когда ты будешь знать, каково положение винодельни?

Он явно не хочет говорить о сестре.

— Это не займет много времени. Но в среду мне придется снова съездить в город. Из-за этого я могу отстать на день или два.

— Еще одна встреча? — Он поднял бровь. — Знаешь, у нас тут тоже есть парикмахерские и спа-салоны.

— Очень смешно.

В его глазах мелькнул интерес.

— Что ты затеяла?

— Ничего. И тебя не касается, что я делаю в свободное время.

Резкий ответ вырвался сам собой. Но у нее тоже есть темы, которые она не хочет обсуждать.

— Тогда ладно. — Таннер встал и отнес стул к столу. — Приятно было пообщаться, Натали. Пойду посмотрю, как там дети.

Он стремительно пошел прочь, поднимая пыль по дороге, и Натали покачала головой. Ну и фиг с ним. Таннер Коллинз может обижаться, сколько угодно. У нее есть более важные вещи для беспокойства. Например, сохранить душевное равновесие в оставшееся время.

Натали принесла оставшуюся посуду на кухню и поставила рядом с раковиной. Мама Таннера еще убиралась.

— Это последнее. Спасибо за обед, миссис Коллинз. Было очень вкусно.

— На здоровье. И, пожалуйста, зови меня Сара.

— Тогда Сара. — Натали помолчала, не зная, что сказать. — Я, эм, я сожалею насчет вашей дочери. Таннер сказал, она попала в аварию.

Сара быстро взглянула на нее и коротко улыбнулась:

— Спасибо. Мы справимся. Таннер пошел домой?

— Сказал, что проверит, как дети.

Сара начала убирать тарелки.

— Мы живем на территории, может ты помнишь, сразу за холмом. Через виноградник проложена дорожка. При необходимости я могу добраться сюда за пять минут.

— Это хорошо. — Сколько раз возникала такая необходимость? Натали протерла бокал полотенцем. — Вы считаете, что мой дедушка действительно здоров?

— Похоже, у него все в порядке. — Сара слишком усердно заскребла большую кастрюлю. — Думаю, вопрос в том, здорова ли ты? — Она вытерла руки и улыбнулась. — Ты, наверное, не знаешь, но я училась на медсестру. Последние годы своей работы я провела в хосписе. И хорошо научилась читать людей.

— Почему вы уволились?

Натали взялась вытирать следующую тарелку, избегая смотреть в добрые глаза, которые словно решили отпереть ее тайны.

— Жизнь. — Сара засмеялась и покачала головой. — Когда я была замужем за папой Таннера, я работала. Тогда мы жили в Сиэтле. Когда мы с Таннером вернулись сюда, я смогла найти только поденную работу в больнице. Твои дедушка с бабушкой предложили мне место здесь, в доме, и это было разумнее, потому что Таннер и так с трудом привыкал. Так мы переехали в поместье, и я никогда не оглядывалась назад.

Натали сжала губы и поставила тарелку в буфет, поморщившись от очередного приступа тошноты.

— Натали. — Сара положила руку ей на плечо. — Иди присядь.

Усталость вынудила ее присесть рядом с Сарой на диван в гостиной.

— Я в порядке, правда, — настаивала Натали, хотя глаза щипало от слез. — Просто...

— Натали, — мягко сказала Сара, — чтобы ни случилось, ты можешь мне доверять. Надеюсь, ты это знаешь.

Натали кивнула, глядя на добрую улыбку Сары и понимая, что та говорит правду.

— Хорошо. Ладно. Несколько месяцев назад, после того как выяснилось, что жених мне изменяет, у меня был нервный срыв.

И она рассказала Саре все про возвращение панических атак, про визиты в город к врачу, ощутив странное облегчение, когда правда вышла наружу.

— Пожалуйста, не говорите никому. — Натали вытерла глаза и рвано вздохнула. — Мне бы только продержаться следующие два месяца, и я уеду домой. Может быть, на День благодарения. К тому времени все должно наладиться.

— Надеюсь. — Сара сжала ее ладонь. — Я рада, что ты получаешь помощь, но тебе не кажется, что надо сказать родителям? Нельзя использовать приезд сюда как бегство. Тебе нужна поддержка, солнышко. И Хэл...

— Нет! Я не хочу его волновать. И правда не могу рассказать родителям. — Она не справится с последствиями такого разговора. — После смерти Ник все было кошмарно. Я не могу вновь обречь их на это.

Сара кивнула, в ее глазах блестела влага.

— Ты всегда была упрямицей, Натали Грейс. Твоя сестра знала, как пойти вразнос, но она переступала через вещи и двигалась дальше. Ты же, напротив, никогда не сдавалась. Если знала, что права.

— Это не имело значения. — Натали деланно рассмеялась. — Ник всегда получала свое, права была или нет. Со временем я научилась уступать.

— Солнышко, я так сожалею о Николь, — сказала Сара. — У нас не было возможности поговорить после. Как только тебя выписали из местной больницы, родители сразу же увезли тебя домой.

— Да.

Натали вжала пальцы в бедра и сморгнула слезы. Слезы не помогут. Не вернут Николь.

— Что ж. Я рада, что ты рассказала мне, что происходит. — Сара встала, поправила несколько фотографий на каминной полке. — Я дам тебе номер своего сотового. Если тебе что-нибудь понадобится, звони мне в любое время дня и ночи. Хорошо?

— Спасибо, Сара. — Она испытала незнакомое облегчение от того, что разделила свое бремя с другим человеком. — Пожалуйста, не говорите об этом Таннеру. Не хочу, чтобы он меня жалел. Ему слишком нравится меня ненавидеть.

— О, дорогая. — По комнате разнесся искренний смех. — Таннер не ненавидит тебя, Натали. Он просто... ну, он беспокоится. Мы все обеспокоены. Это место — наша жизнь. Я представить не могу, как жить не здесь. И твой дедушка...