– Все выходные тебя будто обухом по голове ударили. Не думай, что я не заметила. Признавайся, Лукас. В Совете опять беда?

Лукас улыбнулся вскользь, услышав ее тон. София искренне за него боится! Теперь-то он наконец пришел в себя. Потянулся и заложил руки за голову.

– Чего и стоило ожидать, – допустил он.

Затем посмотрел на нее, но больше не видел ни розового, ни зеленого, ни даже синего.

– Понимаешь… если говорить о фомальхиванине, я делал все это по своей воле, – сказал он. – Когда так рискуешь и ничего не выходит, внезапно всплывает куча других побочных бед. Чтобы вообще попасть на Марс, мне пришлось без объяснений исчезнуть с работы, тайно заполучить корабль, спрятать свой чип под мицелиальной завесой, убегать от ӧссеан… в общем, делать множество вещей, которые выглядят весьма подозрительно. Если бы я притащил Аш~шада в офис к Стэффорду, то получил бы прощение. Но так…

– Стэффорд тебя упрекал во всем этом?! – возмущенно выпалила София. – У мужика ни грамма приличия! Я тебе вот что скажу. Стэффорд сам это планировал! Он заполучил мой номер и пытался меня заставить подсунуть тебе идею лететь на Марс.

– Надо же! А ты что сказала? – заинтересовался Лукас.

– Что тебе ничего подсунуть невозможно, – заявила София. – Я хотела тебе все это рассказать, когда приедешь, но потом мы не встретились, а позвонить тебе было нельзя.

– Стэффорду нельзя верить, – сказал Лукас. – На самом деле он меня очень даже любит, но, если бы я и правда встал у него на пути, он не сомневался бы ни секунды. Он пытался мне угрожать. Даже обвинил меня в госизмене…

– Чего? – взвизгнула София.

– Советовал мне найти адвоката; якобы на мне висит федеральное преступление, потому что я объединился с ӧссеанами против интересов Земли.

София таращилась на него.

– Господи, – прошептала она. И вдруг подскочила. – Лус, нельзя этого так оставлять! Ты ведь невиновен! Нужно собрать доказательства…

– Успокойся, Софи! Сядь. Или я тебе больше ничего не скажу.

София села, пребывая в шоке.

– Ужас какой, – пробормотала она. – Что будешь делать?

– Точно не собирать доказательства, – заверил ее Лукас. – Это они должны доказывать брошенные мне обвинения. Но речь не об этом. Пока ничего не будет, потому что я нужен Стэффорду. Он слишком умный – или, скажем так, слишком непринципиальный, – чтобы вот так просто из святой убежденности закрыть себе какой-то из путей. Пока существует хоть малейшая возможность, что Аш~шада могу привести именно я, он ничего не предпримет против меня. Но быть беде, когда фомальхиванин все-таки объявится. И тем более быть беде, если это будет связано с ӧссеанами. Если Маёвёнё, например, завтра выступит в Сети и заявит, что фомальхиванин в дальнейшем планирует сотрудничать исключительно с ӧссенской Церковью и покидает Землю, мне придется ускоренно доставать из рукавов не один туз, а целый типографский склад карт, чтобы еще удалось убедить Стэффорда, что я для него незаменим.

София молчала.

– Все еще серьезнее, чем я думала, – пробормотала она. – Господи, он и правда тебе нужен, Лус. Но… но… но я не могу тебе помочь!

В ее голосе прозвучало столько неподдельного отчаяния, что Лукас резко выпрямился и с интересом посмотрел на нее.

– Не можешь?

София бросила на него испуганный взгляд.

– Нет, – отрезала она. – Ну… уже поздно… пойду сделаю что-нибудь к ужину, – забормотала она и начала подниматься.

Лукас вскочил и перегородил ей дорогу.

– Как жаль, что не можешь! – заявил он, пристально глядя на нее. – Я надеялся, что что-то от тебя узнаю. Я даже на это рассчитывал.

София закусила губу. Подняла руку и взволнованно заправила прядь волос за ухо. Так она делала всегда, когда серьезно нервничала… или, еще вероятнее, находилась на распутье. Когда не могла решиться. Сестра опустила глаза и попыталась проскользнуть мимо него в дом. Но именно эта, будто бы неприметная уклончивость вызвала в голове Лукаса лихорадочные размышления.

Решился он импульсивно, как и всегда. Убежать она не успела, Лукас схватил ее за локоть.

– Софи… я не хотел спрашивать, – тихо сказал он. – Ты знаешь, что я о таких вещах никогда не спрашиваю. Но ты ведь сейчас ни с кем не встречаешься. Среди людей, кому принадлежат домики в долине, у тебя нет подруг. Так с кем ты пила вино?

Глаза сестры расширились. Однако, что было страннее всего… к удивлению примешивалось облегчение. И даже радость.

Лукас отпустил ее и провел рукой по волосам.

– Невероятно, – сказал он. – Он приехал к тебе сюда.

– Он провел здесь всю неделю, – подтвердила София.

– Все это время?!

– Как оказалось – если не считать того, что он не любит высоту, у нас много общего.

– И ты бы мне так и не сказала! Если бы я не заметил два бокала, которые ты забыла за камином…

– Я их не забывала, – поправила его София. – Это он их туда поставил.

– Что? Что ты имеешь в виду?

София закатила глаза.

– Ну же, Лус! Мне не шестнадцать. Я не впервые делаю уборку после вечеринки. Я знаю, куда заглядывать, и нигде ничего не забуду, уж тем более бокалы! Я несла их помыть. Собиралась помыть и другие, чтобы не было видно различий между ними и теми запылившимися, которые полгода никто не использовал; вот такая я хитрая стерва! Но он забрал их у меня и заявил, что это будет одним из твоих шансов. Чтобы меня не было дома, когда вы приедете. И чтобы я дала не больше времени чем до вечера, но все же чтобы время было.

– Что за глупости? Пусть либо захочет, чтобы его нашли, либо нет!

– Он хочет, чтобы его нашли, лишь с определенной вероятностью… что, конечно, все лучше, чем если бы совсем не хотел. Он задумал, чтобы я позвонила и повторила приглашение. Ты вполне мог отказаться, Лус. Я была уверена, что ты так и сделаешь. Ты почти всегда найдешь отговорку.

– Он наверняка неплохо развлекается, сидя где-то за холмом и наблюдая, как я за ним гоняюсь, – сухо процедил Лукас. – Лучше, чем кино.

София села обратно на скамейку.

– С его стороны это не злорадство, – заявила она. – Он рассказывал о тебе разные интересные вещи. Мне кажется, что он почти… почти боится тебя. Но, скорее всего, он попытается преодолеть этот страх, если придет к мнению, что это воля Судьбы. – София замялась. – Он мог бы исчезнуть, Лус; не думай, что нет! Но у фомальхиван есть… у них просто такая вера. В каждом идеальном плане должен существовать какой-то умышленно оставленный изъян, чтобы у Судьбы – или же Астуанера, как они говорят, – была возможность проявить себя. Они называют это перстами хаоса. Проявление несовершенства и случайности.

– Персты хаоса?! – Лукас закатил глаза. – К счастью, в сфере идиотских мыслительных конструкций я напрактиковался на Ӧссе, – заворчал он. – Там тоже играют в такую бессмыслицу. Пишешь знаки на сланцевой табличке, мел в твоих пальцах скользнет в месте естественного излома… и все, ошибка, ничто тебя не спасет: персты хаоса уже схватили тебя за руку.

– Именно. Аш~шад говорит, что, когда достигаешь чего-то более рискованным способом, это имеет намного бо́льшую цену, потому что одновременно получаешь некий… знак, что Судьба на твоей стороне.

«Знак! Рё Аккӱтликс!» Лукас мгновенно вспомнил, как Фиона Фергюссон махала у него перед глазами своим дурацким амулетом. Но проглотил язвительные замечания. Вспомнил он и другой момент – ӧссенский храм Далекозерцания и то, как он лично стоял там – а священник за его спиной – и пытался дописать символы ничтожным куском мела. Тот же тип мышления, то же пари с Роком. Но Лукас был скептиком. Он не давал суевериям манипулировать собой. Если бы вдруг не вышло, он взял бы другой мел и все равно бы продолжил.

– Ладно, – вздохнул он. – Я не верю в подобное, но могу понять принцип. Ты говорила, что намеков несколько. Какие еще?

София молча развела руками.

– Черт, так ты специально мне ничего не скажешь? – выпалил Лукас. – А если я тебе просто скажу: «Эй, сестричка, ну-ка гони мне его адрес?..»