– Хильдебрандт не доставляет вам проблем?

Фиона выпрямилась.

– Ничего такого, с чем нельзя было бы справиться, – неуклюже сказала она.

– Я узнал, что у вас тут была оживленная дискуссия. Если он пытается угрожать или мешать вам в вашей работе…

Так Элис настучала, что Фиона расплакалась! Ну, пусть только!.. Фиона почувствовала настоящее искушение воспользоваться моментом и хорошенько напакостить Змею Хильдебрандту. Однако он и без нее уже в таком дерьме, что едва ли можно сделать хуже. И прежде всего… нельзя беспокоиться по пустякам.

Фомальхивский амулет под блузкой тяготил ее и напоминал об обязательстве. Фиона не хотела, чтобы фомальхиванин достался Совету; он должен достаться ей, чтобы показать духовный путь. Она отомстит Лукасу намного сильнее, если у нее выйдет не только найти Аш~шада, но, прежде всего, чему-то у него научиться. Однако аргиа~луйского мистического взгляда она станет достойна лишь тогда, когда морально возвысится над всем окружающим миром, словно Олимпус Монс над марсианскими кратерами. С головокружительным ощущением собственного величия Фиона проглотила душераздирающие жалобы.

– Ничего серьезного. Мы не сходимся в способе, которым необходимо разыскивать фомальхиванина, но это логичное последствие плюрализма мнений, – заявила она.

Рой Стэффорд смотрел на нее молча.

– То есть он не сдается, – наконец сказал он. – Знаете, он взял отпуск. Не стал, конечно, утруждать себя получением одобрения; он никогда ни о чем не спрашивает. Я просто нашел это в почте. Ему совершенно все равно, что за такое я могу выгнать его сейчас же. Я думаю, он хочет спрятаться и искать фомальхиванина самостоятельно. Он не намекал на нечто подобное?

Так вот оно что! Стэффорд, разумеется, не собирался ни жалеть ее, ни помогать ей – он лишь хотел вытянуть из нее информацию.

– Нет, – сухо сказала Фиона. – Он говорил, что в случае с Аш~шадом бессмысленно обращаться к детективам и использовать классические методы. Это всё.

– А я к детективам обратился, – заверил ее Стэффорд. – В последние дни я поручил им следить за Хильдебрандтом. Они выслеживали его до дома его девушки, знали, когда он был здесь, в здании Совета… но в тот момент, когда могло начаться самое интересное, он каждый раз исчезал. Конечно, личный чип можно локализировать в Сети, даже если нетлог выключен; однако и в этом случае с ним были проблемы. Затем они выяснили, что Хильдебрандт перед вылетом на Ӧссе удалил чип. Совершенно легально, по особому разрешению для дипломатов. Теперь он уехал без нетлога, и я понятия не имею, где он. Не замечали ли вы случайно какого-нибудь намека…

Фиона не верила своим ушам. Стэффорд, должно быть, совсем в отчаянии, раз признается во всем этом! В истинной, неподдельной информационной депрессии. Если бы у него была хоть одна идея, он бы гарантированно не стал с ней делиться.

Это означает, что Фиона может для разнообразия выбить что-нибудь из него.

– Почему вы поручили за ним следить? Вы в чем-то его подозреваете?

Рой Стэффорд искоса посмотрел на нее. Фиона поняла, что сейчас он скажет – скажет ей правду, потому что чувствует в ней союзницу, и будет надеяться, что она из чистого злорадства изольет душу.

– Я думаю, он объединился с ӧссеанами. Против Земли.

Фиона ждала чего угодно, но это было настолько абсурдно, настолько смешно, что она едва сдерживалась. Уголки ее губ задергались от смеха.

– Чего? Он? – взвизгнула она. – Он ведь их ненавидит! Он такой параноик, что даже верит в тайные ӧссенские объединения, которые управляют Землей! – Фиона усмехнулась. – По его мнению, ӧссеане сжигают землян, тормозят исследования и саботируют строительство какого-то ускорителя…

Она осеклась. Стэффорду было совсем невесело.

– Это все он вам сказал? – спросил он.

Фиона поджала губы.

– Он пришел, чтобы прочитать мне лекцию, – ответила она. – Он смертельно любит поучать людей!

Ее охватила злость, но на этот раз злилась она не на Змея Хильдебрандта, а на себя. Черт возьми, нужно быть внимательнее! У Хильдебрандта на шее обвинение, что он содействует тому, о чем он ее пытался предупредить, – как занимательно! А она невольно сделала все, чтобы развеять подозрения Стэффорда.

– Я не удивлен, что вас это встревожило, Фиона, – заключил Рой Стэффорд. – Ну, хорошо. Не переживайте о нем, не стоит. Я вам доверяю, но хотел бы увидеть кое-какие результаты. Продолжайте то, что начали.

Конец. Заключительная формула любой аудиенции.

– Вы будете искать Хильдебрандта? – выпалила Фиона.

– Я еще подумаю. Вероятно, оставлю его на время в покое. У него наверняка есть план, – заявил Стэффорд.

И улыбнулся.

В этот момент Фиона поняла, что по недосмотру на самом деле помогла Змею Хильдебрандту.

Н

а первый взгляд это была скала… предполагаемые ворота, замкнутые сами в себе, намеченные формой четырех сквозных линий; раздвоенный утес, вздыбившийся в иллюзии крестового свода. Лишь когда всмотришься во второй раз, в третий, в четвертый, видишь деликатную гармонию вогнутых линий – в этот момент перед глазами возникают Цель, Форма и Единство, неожиданно восстающие из кажущихся неоднородными форм. А затем ни с того ни с сего работа скульптора вдруг начинает нравиться.

– По-моему, красиво. Таинственно. Но я сомневаюсь, что ее возьмут, Софи, – констатировал Лукас. – Не могу себе представить, как нечто подобное стоит в фойе отеля или как кто-то договаривается о свидании на этом месте. У этой скульптуры нет ни одной детали, которую можно буднично описать по телефону.

София прыснула со смеху.

– Так ведь это плюс! Никогда не пытайся подрабатывать критиком искусства, Лукас. Ты не владеешь их метаязыком. Прежде всего, принципиально нельзя говорить «скульптура» – это инсталляция. А если подобную штуку нужно описать, то звучать будет как-то так: «Авангардная инсталляция, акцентирующая скрытые тенденции постинформационного века…»

– Подожди. Что это там внизу? – перебил ее Лукас.

София приподняла брови.

– Поздравляю, как раз вовремя! Я ждала, пока ты заметишь.

Они сидели за большим кухонным столом. София разложила на нем свой трехмерный эскизник с идеями для скульптур, точнее инсталляций, для вестибюля отеля, над которыми она работала на прошлой неделе. Лукас отложил в сторону эту современную приблуду художников и взял обычный альбом и карандаш. Наклонив эскизник, чтобы видеть основу скульптуры сверху, он быстрыми уверенными движениями перерисовал ее на бумагу.

– С высоты птичьего полета похоже на ӧссенский знак!

– Ну и?.. – подгоняла его София. – Ты читать не умеешь?

– Возможно, ты хотела использовать знак, обозначающий Аккӱтликса.

– А что не так? – напирала она с улыбкой.

– Вот эта кривая скорее должна… – чтобы не объяснять, Лукас просто нарисовал на бумаге другую версию знака. – Вот это Аккӱтликс. В том виде, который у тебя вышел, это не значит ничего. Аккатликс. Похоже немного на какой-то предлог: или «к», или «по направлению к»… Но тогда нужно еще… – Он заколебался, но все же написал и третий вариант. Но тут же его перечеркнул: – Не делай того, что я тебе тут рисую. Не наноси на скульптуру надпись «По направлению к Тликс».

– Не бойся, я оставлю точно так, как есть, – заверила его София. – Буду говорить, что это ничего не значит. А какой-нибудь эрудит может прочитать и долго ломать над ней голову.

– Какое злостное коварство! – заявил Лукас. – Но плохо продуманное, потому что в лучшем случае тебя упрекнут, что там ошибка. У меня есть идея получше. Раз ты настаиваешь на том, что в очертаниях скульптуры должен быть закодирован какой-нибудь скрытый смысл, воспользуйся шансом подлизаться и используй логотип этого отеля.

Лукас смял листок с ӧссенскими знаками, бросил его в корзинку для дров у камина, нарисовал логотип и тут же начертил ворота в перспективе.