– Нет. Она умерла, когда мне было три года. Софии было шесть, так что она в этом плане чуть более образованна, – пожал плечами Лукас. – Я немного владею герданским, но лишь потому, что учил его в школе. Я считаю себя землянином. Весь мой герданский патриотизм ограничивается герданскими рубашками.

– Так твоя мать умерла, – произнес Аш~шад задумчиво. – То есть после уже никто не стоял между тобой и отцом.

Лукас бросил на него испепеляющий взгляд:

– Это было лишним!

– Прости.

– В любом случае, у герданки, к которой мы едем, отличный вкус в одежде, – невозмутимо продолжил Лукас. – Меня мода не особо интересует, и поэтому я предоставляю дело ей. Это может показаться тебе блажью, но правда такова, что, когда одеваешься определенным образом, намного проще продвигать свои интересы.

Аш~шад закинул руки за голову.

– Меня не перестает удивлять, Лукас, с каким изяществом ты обходишь каждое неудобное замечание, – сказал он. – Вот так, с ходу. Молниеносно и с достоинством. Щелкаешь пальцами – и ничего не было.

– Мы ведь и не говорим ни о чем неудобном, – заявил Лукас с улыбкой. – Я почти не помню мать, так что меня это не слишком волнует. Твоя ситуация куда страшнее! При катастрофе на «Трисмегистосе» ты потерял обоих родителей! Это наверняка наложило серьезный отпечаток.

Аш~шад закатил глаза.

– Хорошо-хорошо! Восприму это как предупреждение о том, что о некоторых вещах не стоит и начинать говорить.

Улыбка Лукаса стала на пару оттенков теплее. Рядом с Аш~шадом он чувствовал себя хорошо – как правило, ему больше нравились люди, которым хватало намеков вместо неуклюжих объяснений. Кроме того, как он цинично припомнил, это было и выгодно: в некотором смысле это избавляло его от ответственности. Не придется мучиться угрызениями совести, что он вплетает фомальхиванина в свои планы, потому что не было ни одного шанса, что что-то происходит без ведома Аш~шада.

Аш~шад не возражал. Пока.

Такси прибыло к роскошной галерее. Лукас подвел Аш~шада к двери из полированного дерева, на которой была лишь маленькая латунная табличка, и позвонил. У салона Йеегонеи не было кричащей вывески, как не было и рекламы. Но его нельзя было назвать и обычным магазином, куда можно было бы просто войти. Нужно заранее договариваться о приеме – что говорило само за себя. Когда Лукас позвонил утром, ему повезло: герданцы, как и ӧссеане, считали время декадами, и выходной день у них не совпадал с выходным у землян.

Им открыла сама владелица салона и впустила в мир дымчатых зеркал, стен, выложенных тиком, и непривычно толстых ковров. Владелица была маленькой и стройной. С ее бледным лицом альбиноса резко контрастировали тщательно зачесанные иссиня-черные волосы, завязанные металлической сеточкой. Ее длинная туника из герданского шелка ледяного розового оттенка переливалась в свете хрустальных люстр, словно жидкое серебро. Плечи ее покрывал короткий розовый плащик с выведенными черными узорами, а у лодыжек колыхалась бахрома широких черных брюк.

– Гроф Лукас, – сказала она и поклонилась.

– Грофесса Йеегонеи, – ответил он поклонившись.

Герданка улыбнулась, и ее тонкая белая ручка молниеносным движением охватила талию Лукаса.

– Тоньше, чем раньше, – пропела она.

Ладонь второй руки мелькнула в воздухе, прошлась по его плечу, груди и впилась под складку рубашки на животе. Это было одно лишь мгновение, каких-то две-три секунды – то есть решительно меньше, чем Лукасу требовалось, чтобы открыть рот и начать что-либо объяснять. Вслед за этим ручки опустились, переплелись и сложились в весьма утонченном положении на боку грофессы.

– На семь килограммов и пять сантиметров в талии меньше, чем полгода назад. Не слишком комфортна твоя жизнь, гроф Лукас, – певуче произнесла Йеегонеи. – Желаешь что-нибудь новое?

– Не для себя, – сказал Лукас.

Он не стал объяснять, что ему осталось жить не так долго, чтобы шитье костюма по меркам было оправданно.

– Я привел нашего с Софией друга, который недавно прибыл на Землю. Ему нужно абсолютно всё. Целый гардероб. Лучший из возможных.

Только теперь герданка обернулась к Аш~шаду. Их глаза встретились лишь после того, как закончились поклоны и представления.

Лукас ожидал, что Йеегонеи тут же бросится к Аш~шаду и снимет мерки своим коронным герданским способом, но она просто стояла и смотрела на него.

– Даже не знаю, смогу ли я, – наконец сказала она. – Понятия не имею, какой цвет для тебя выбрать, гроф Аш~шад.

Лукас не верил своим ушам. За все время, что он ходил сюда, – а он не один год заказывал здесь для себя лучшую одежду! – от Йеегонеи он подобного признания не слышал. Она никогда не колебалась. У нее было двадцать швей, которые все наряды деталь за деталью шили вручную; но все решения, что именно нужно сшить, принимала исключительно она сама. Лукас приводил сюда своих знакомых, и герданке удавалось каждому из них подобрать одежду подходящего цвета и идеально сидящего фасона. Требовала она страшные суммы. Но никогда не ошибалась.

Аш~шад улыбался.

– Цвет я выберу сам.

Йеегонеи переступила с ноги на ногу.

– Я стараюсь максимально идти навстречу своим клиентам, но никогда не создаю нарядов, с которыми не согласна, – сказала она. – Уже случалось такое, что мы с клиентом не смогли прийти к общему решению, потому я была вынуждена отказаться от работы. Честнее было бы попрощаться с тобой, гроф Аш~шад. Так как я заранее знаю, что не буду уверена, соглашусь ли принять заказ.

– У меня другое предложение, – сказал Аш~шад все с той же улыбкой. – Цвет выберет Лукас. Ты ведь доверяешь его вкусу.

Йеегонеи подняла глаза на Лукаса.

– Да, – допустила она.

– Я тоже, так что мы точно договоримся, – заявил Аш~шад.

Лукасу показалось, что в его улыбке проскользнула толика коварства.

Йеегонеи кивнула.

– Хорошо, давайте попробуем, – сказала она и повернулась к Лукасу: – Гроф, могу я предложить тебе стаканчик «гленморанджи»? Или чего-либо еще?

Лукаса не удивляло, что герданка вместе со всеми его мерками и массой тела носит в голове и его любимую марку виски. Обычно он приходил вечером, потому что другого времени у него не было; но в половине десятого утра стаканчик алкоголя его, скорее всего, убьет.

– Лучше кофе, Йеегонеи, если будешь так любезна.

– Как пожелаешь.

Йеегонеи помнила и то, что кофе он пьет черный и без сахара, налила его в узкую стеклянную чашку с ручкой и отвела Лукаса в заднюю часть магазина, где располагался столик с мягкими креслами, обитыми розовым бархатом, и стеллажами с искусно оформленными тканями. Затем незаметно приблизилась к фомальхиванину. Ее ручки мелькнули в воздухе и оказались на его лопатке и груди.

– Как хорошо! – произнесла она. – Широкие плечи, твердые мышцы. Ты много тренируешься. В твоем случае важно подчеркнуть преимущества, а не скрыть недостатки. Эта рубашка Лукаса тебе мала, но в хорошо подобранной одежде ты будешь выглядеть как король. Пойдем в раздевальню, гроф Аш~шад. Для начала я попрошу тебя снять одежду. Мне нужно видеть все твое тело.

Аш~шад без возражений последовал за ней. Лукас с ухмылкой сел и откинул голову на розовый бархат. «Так сколько? – подумал он. – Сколько моих денег стоит оставить в наследство Софии? В сущности, нисколько. Мне все равно ее не убедить, что тратить нужно только проценты, а инвестиции не трогать – эта ее иррациональность в мать. В общем, у меня нет причин экономить, и я не буду. Король – какой фарс! Но Йеегонеи права. Нужно отнестись к этому с великодушием». Вдруг ему пришла в голову мысль, и Лукас подскочил и направился к раздевальне.

– Йеегонеи?.. – позвал он через штору. – Кроме приличного костюма, нам нужно также кое-что слегка экстравагантное. Почти театральное. Подумай об этом. Попробуй что-нибудь из того, что, по твоему мнению, мог бы носить волшебник.

Аш~шад в раздевальне прыснул со смеху. Энергичным движением он раскрыл штору и высунул голову.