— Горячий и острый, — сказал он. Горячий и острый, черт возьми, такой же, как женщина, сидящая напротив.

— Я никогда не пробовала ничего подобного. Вы сами его придумали?

Он кивнул и опять стал наблюдать, как она подносит ложку к своим полным сочным губам. Боже, эта женщина сводила его с ума.

— Вы же не готовите все сами для праздников, не так ли?

— Это зависит от ситуации. Иногда я нанимаю других поваров, и у меня есть временный штат, который помогает на вечеринках. Здесь будет сумасшедший дом в пятницу и в субботу, люди будут бегать туда-сюда, чтобы помыть фрукты и овощи, нарезать мясо, приготовить закуски.

— Как скоро я смогу попробовать одно из ваших творений?

— Вы уже попробовали одно.

— Соус великолепен, но вы привезли меня, чтобы у меня была возможность попробовать блюда, которые вы собираетесь приготовить для свадьбы Бетси Эндикотт. Я хотела бы попробовать что-нибудь более… цивилизованное.

Избалованной — вот какой была Лоурен Ремингтон. Богатая, избалованная, привыкшая, что все происходит так, как она хочет, — но с ним этот номер нс пройдет. Он положил руки на стол и пристально посмотрел в ее прекрасные зеленые глаза.

— Мне кажется, в такой сложной ситуации, в которой вы оказались, другой доверял бы мне больше, чем вы. Честно говоря, вам следовало бы радоваться всему, что я приготовлю.

Она тоже положила свои руки на стол и наклонилась вперед. Когда ее глаза оказались прямо напротив его глаз, она сладко улыбнулась:

— Если вы пытаетесь напугать меня, то это бесполезно. Я уже вас раскусила.

— Вы ничего обо мне не знаете.

— Вы можете выглядеть суровым и грубым па этом вашем мотоцикле, но я думаю, что вы мягкосердечны. То, как вы говорили о мистере Хансене, сказало мне, что вы леденец на палочке, находка для того, кто нуждается в помощи. Так вот, может быть, я богата, мистер Уайлд, но прямо сейчас я нуждаюсь в помощи. Мне все равно, во сколько это мне обойдется, мне все равно, что я должна сделать, но так или иначе вы приготовите что-то похожее на карибские брошеттес — а не горячие и острые ребрышки — для свадьбы Бетси в субботу.

Он усмехнулся: ему в голову пришла хорошая идея.

— О’кей, мисс Ремингтон, вы получите свои карибские брошеттес, но у меня есть два условия.

Ее глаза сузились.

— Я уверена, что одного условия будет более чем достаточно. Ну так какой пытке вы намереваетесь меня подвергнуть на этот раз?

— Во-первых, вы доверяете мне обеспечивать лучший стол, какой вы когда-либо видели, без снятия первой пробы.

— Но…

— Это первое условие, — отрезал он.

— Я не понимаю, почему не должна ничего пробовать.

— Потому что я не просто варю что-то! Я творю, и в данный момент у меня просто не остается времени для творчества, так как я вынужден потратить слишком много времени, чтобы научить вас, как правильно наклоняться при езде на мотоцикле.

— Хорошо, это правда, но это вы настояли на том, чтобы я поехала с вами — чтобы сэкономить время, как я вас поняла.

— Маленькая ошибка в суждениях, — сказал он, Хотя не было ошибки в том, что ему было приятно чувствовать ее тело рядом с собой. — Однако, — про должал он, понимая, что ему не удается воспитывать Лоурен, скорее она берет над ним верх, — я не делаю ошибок в том, что касается еды, и ребрышек, и хорошей изысканной кухни. Итак, собираетесь ли вы согласиться на условие номер один, или мы все отложим?

Макс видел, как она сжала губы.

— Хорошо, — согласилась Лоурен нехотя, — но я не привыкла вести дела на одностороннем доверии.

— Все когда-то делается в первый раз, — он придвинулся немного ближе, ему нравился запах ее духов, ее глаза, линия ее аристократического носа. — Теперь второе условие. Я хочу, чтобы вы танцевали со мной на свадебном приеме Бетси.

Она кинула на него недовольный взгляд, и ее глаза сузились еще больше, как будто она оценивала, на что еще он способен.

— Боюсь, танец с вами к делу не относится, поэтому не обсуждается, — наконец ответила она. — Вы поставщик.

— А однажды я был официантом. Очевидно, вы тогда не были таким снобом, потому что собирались сбежать со мной.

— Я не сноб, и, как я уже упоминала, мысль о побеге была моей маленькой ошибкой в суждениях, о которой вы, видимо, так и не забыли.

— Но я забыл, и сейчас я хочу, чтобы вы танцевали со мной в субботу.

— Я не могу.

— Поставщика трудно найти в последний момент.

— Это угроза?

— А как вы думаете?

— Вы угрожаете.

Он не помнил, когда еще ему было так весело препираться с женщиной.

— Послушайте, я не хочу, чтобы вы в субботу на глазах у всех ударили в грязь лицом, но это не исключает того, что я хочу танцевать с вами. Считайте, что это плата за то, что я выполнил тяжелую работу, чтобы решить ваши проблемы.

Он видел, как она стиснула зубы.

— Вы ведете опасный торг.

— Это означает «да»?

— А у меня есть выбор?

— Нет, как мне кажется.

Без размышлений он смахнул пятнышко соуса барбекю с ее нижней губы, потрясенный ощущением, будто через его тело прошел электрический разряд.

Если с ним творилось такое из-за одного маленького прикосновения, то что же он почувствует во время танца?

Хотел бы он знать, испытала ли она такой же шок когда встретилась с ним глазами, удивленная и, может быть, немного напуганная его лаской. Боже, он безумно боялся, что у него возникнут к ней какие-то чувства: он слишком хорошо знал, как люди ее круга относятся к таким, как он, и был слишком осведомлен о ее прошлом.

Но было невозможно не желать ее.

— Может быть, нам следует заменить танец каким-нибудь другим условием, — предложила она.

Макс отрицательно покачал головой. Он скорее отменил бы условие номер один.

— Но люди станут говорить… — сказала она мягко и тихо. — Они будут удивлены, что я танцую с вами.

— И что вас беспокоит?

— Я не люблю сплетен, особенно если они обо мне.

— Тогда расскажите всем правду.

— Что? Что вы принудили меня танцевать с вами? Макс придвинулся еще ближе. Их глаза, их носы, их рты были всего лишь в нескольких сантиметрах друг от друга.

— Если это правда.

Она не пошевелилась. Казалось, она перестала дышать, глядя в его глаза, и, похоже, старалась выяснить настоящую причину, почему она согласилась танцевать с ним. Черт возьми, может быть, Мисс Палм-Бич тоже хотела его.

Она больше не могла выносить его взгляд, поэтому резко отошла от него и стала бродить по кухне. Она остановилась в центре оранжереи и внимательно посмотрела на заполненный цветами задний двор.

— Я буду танцевать с вами только по одной-единственной причине — потому что я хочу, чтобы вы обслуживали свадьбу Бетси. — Она посмотрела на него опять и решительно скрестила руки на груди. — Если у вас появилась сумасшедшая идея, будто я согласилась танцевать с вами, потому что вы неотразимы, подумайте получше. Вы были грубым и требовательным, такого я не стала бы терпеть от любого другого служащего — но у меня нет выбора, я в отчаянном положении. Если бы вы действительно были неотразимы, тогда я сама просила бы вас танцевать со мной.

— И страдать от сплетен? — спросил он, придвигаясь к ней.

— Я не сказала, что попросила бы вас танцевать на свадьбе Бетси.

— Тогда где? — Он остановился прямо перед ней, совсем рядом с этой высокой, чувственной красавицей. — В каком-нибудь уединенном месте? — Он усмехнулся. — Там, где мы будем одни?

— Это не имеет значения, не так ли? Мы собираемся танцевать на свадьбе Бетси, обо мне будет говорить весь город, и вы возьмете реванш.

Он заправил ей прядь волос за ухо.

— И это все, что вы думаете об этом?

— Не может быть никакой другой причины. — Казалось, она напугана его прикосновением. — По-моему, нам следует сменить тему.

— На какую? Собираемся ли мы танцевать быстро или медленно?

— Конечно нет. Я здесь, чтобы обсудить дела: меню, цены, смокинги официантов.