В какой-то момент, не удержалась, и взглянула вверх, но ничего особенного, кроме отражения не увидела. Потолок был из темного глянца и прекрасно отражал происходящее безобразие. Ну что ж, кое-что это может объяснить, например — как Мириам удается так долго концентрировать внимание на нем.

Особо хочется отметить девушек с кисточками, ведь большую часть времени я рассматривала именно их. Сказать, что они были одеты как-то не так — не скажу — одежда была такая же. Только они выделялись своим контрастом: одна высокая, под метр восемьдесят где-то, и худощавая, а другая маленькая и очень быстрая. Именно вторая крошка и выполнила большую часть работы, пока первая шпалина медленно водила по спине. От этого вида такое странное чувство поселилось в душе, что пришлось сдержать всхлип внутри и сконцентрироваться на сохранении безразличия. Наверное, это предчувствие нехорошего.

Ничего, Катюха, крепись!

Постаралась вновь сосредоточиться на происходящем.

Теперь на голову обнаженной хранительницы торжественно водрузили золотой венок, затем довольная грымза поднесла к ней широкий поднос и старательно дунула, в сторону обнаженной красавицы полетело пыльное золотое облако; темные волосы тут же покрылись легким блестящим налетом, и тело начало еще больше золотиться. Кажется, народ восхищенно вздохнул и больше не смог выдохнуть, растянулось такое ощущение, словно все замерло.

На плечи Мириам накинули легкую накидку, а в руки дали уже знакомый мне лист из моей книги, последний лист. Стоимостью этого листа я когда-то оценила жизнь Шэнли.

Мириам теперь улыбалась всем. От нее буквально фонило уверенностью и чувством превосходства. Каждый шаг медленно ее нёс ближе к купели и, когда она неожиданно бросила лист в воду, я дернулась, но меня удержали крепкие руки. О да, меня ни на секунду не выпускали из виду, несмотря на все происходящее вокруг. Я даже в какой-то момент расслабилась и забыла, где нахожусь и что я тут схожу за жертвенную овцу.

Меня держали крепко за предплечья, пока я пыталась вывернуться из захвата — лист тем временем уже погрузился на дно, лишь раз блеснув в свете свечей золотым боком.

И тут я сдалась. Пошло оно все! Начала вырываться и пробовать лягнуть, но меня скрутили и медленно поволокли в сторону купели.

Паром обдало лицо, и только сейчас я заметила, что вода кипит. Вся купель теперь была похожа на кипящую кастрюлю.

Мариам улыбалась, чертова садистка, она переместилась на мостик, по которому не так дано шла я, и с распростертыми над водой руками была похожа на ведьму.

Увидев испуг в моих глазах, Мариан расплылась в улыбке.

«Да чтоб ты лопнула от радости!»

— В купель ее! — отдала она приказ и меня потащили в воду.

— А… — воскликнула я, но мои силы были не равны, и меня уже подталкивали к воде.

Я почувствовала, как загорелось лицо.

— Я не пойду…

Упиралась стоя на самом краю этого небольшого водоема, еще шаг и получится из Кати наваристый бульон.

— Да не сопротивляйся ты, дура!

Послышался со спины знакомый голос, даже мое сопротивление как-то схлынуло, и в этот момент, кто-то ловко подставил мне подножку и я, развернувшись в воздухе, спиной вперед, полетела в бурлящую воду.

Голос! Ева! Боже, надеюсь мне не послышалось.

Глава 25

Ожидая боль, беспощадную от резкого погружения в кипящую воду, я смотрела во все глаза на отдаляющиеся силуэты моих родных друзей. Легка щекотка радости, поселившаяся в душе, казалась неуместной. Мне оставались считанные секунды перед погружением. Но время словно замерло, часы остановились, при этом сердце продолжало отбивать свой неестественный, испуганный ритм.

Интересно сколько будет длиться боль? Секунда, две, а может несколько минут адской боли…

Пока хаотичные мысли роились в голове, я уже преодолела прегду в виде поверхности с кипяшей водой и огрузилось. Но боль так и не пришла. Ощущение, словно я спрыгнула с самолета — бесконтрольное падение в пространстве.

Надомной бурлила поверхность, были видны расплывчатые фигуры жриц, Мириам, стоявшая на мосту, кажется, она что-то пафосно вещала — ее руки вновь обращены были к небу.

Конферансье вещает — цирк продолжается.

Странное свечение привлекло мое внимание, отвлекая от поверхности. От моей кожи начали отставать полупрозрачные нити в виде фантомов моих рисунков. Бросила быстрый взгляд на руку, где еще несколько часов назад красовался рисунок огня, сейчас остался едва заметный серый след, а сам огонь пархал словно дымка вокруг меня.

Рисунки действительно стирались. Ритуал в действии. Провела кончиками пальцев по чистой коже. Еще совсем недавно меня раздражало то, что именно я стала носителем этих способностей, а сейчая я ощущаю целую гамму чувств, но главное из них — сожаление. Сожаление, что не приняла и, быть может, не поняла до конца, какой подарок мне сделала судьба.

— Нет, нет…, — интенсивно принялась растирать почти очистившуюся кожу. Но тут же замерла: это ведь шанс вернуться домой, теперь я буду не нужна миру.

Я парила и мне казалось, что я попала в какое-то загадочное место.

Вокруг меня кружили расплывшиеся силуэты, а я лечу в водяном пространстве, наблюдая их забавную игру.

Мне не требовался воздух, мне не было горячо — наверное, в такие моменты и начинается искренняя вера в существование чего-то сверхъестественного и более могущественно, чем жалкое существование одного человечка. Это как пытаться представить, что вселенная бесконечна, и что при всем своем воображении мы, люди, можем ухватиться лишь за кончик этой нити.

Небольшой всплеск привлек мое внимание, чуть в стороне от меня что-то большое упало в воду. Тело Мириам окружало множество пузырей, образовавшихся в результате ее прыжка, и когда они немного разошли она показалась прямо передо мной во всем своем великолепии: волосы разметались, накидка слетела и теперь медленно, словно скат, поднималась к поверхности. Женщина казалась золотой статуей, которую сбросили в океан.

Ощущение нереальности продлилось недолго, через миг ее лицо исказила маска боли, кожа начала краснеть и покрываться мелкими волдырями, ее руки, словно жили своей собственной жизнью, то хватались за горло, то неистово взбивали воду вокруг, а глаза жадно рыскали по сторонам не находя себе мишени, за которую можно зацепиться. Всплывать она даже не пыталась.

Это длилось каких-то пару секунд, пока по воде не прошла волна света. Свечение, в ореоле которого все это время находилась я, стало меркнуть, а плавающие рисунку тонким ручейком полетели в сторону Мириам. И чем дальше они от меня отдалялись, тем хуже становилось мне.

Дыхание перехватывало, вода начинала пощипывать кожу, попробовала всплыть, но у меня не получалось. Решила двинуться в сторону Мириам следом за свечением. Широко загребая руками и интенсивно работая ногами, но я словно стояла на месте.

Тем временем с Мириам происходило нечто странное, сияние уже подплыло к ней и начало окружать. Ритуал начал действовать.

Могла бы, разрыдалась. Мириам же заметно расслабилась и блаженно прикрыла глаза. Ее уже окружил золотой кокон, она плыла в пространстве словно какое-то божество. Мне даже начало казаться, что тени татуировок начали проступать на ее руках, но тут неожиданно она вздрогнула всем телом и вновь беззвучно закричала — я отшатнулась.

Боже, что с ней происходит?

Кожа, в местах соприкосновения с золотыми узорами, начала бугриться и отслаиваться. Она резко распахнула глаза и меня окунули в океан ненависти и бешенства. Ее абсолютно нечеловеческий взгляд. Такие глаза я видела, разве что у ящериц.

— Аааа! — заорала и теперь упорно погребла назад, стараясь как можно больше увеличить между нами расстояние, но у меня и это плохо получалось, в отличие от Мариам. Она гребла ловко, быстро сокращая между нами расстояние.

Мое сердце колотилось, словно у зайца за которым гонится хищник. Мне не сбежать. Клянусь, в какой-то момент в ее лице я рассмотрела страшные звериные черты: рот словно криво повело, уголки губ разъехались, обнажая острые клыки, на скулах свисали остатки плоти, под которой была видна чешуя.