Хранительница что-то сказала, засмеялась и, оглядываясь вокруг, намекая, мол, что после слова «лопата» нужно смеяться всем и люди засмеялись.
Я сделала шаг назад.
— Итак! Проходимца, который выдавал себя за хранителя, надо поймать и сдать мне лично! — теперь слова хранительницы слышались отчетливо, она брезгливо, кончиками указательного и большого пальца, подняла сверкающий золотом на солнце лист и показала всем вокруг. — Сдать! Поймать! Псевдо-хранительницу! Казнить! Отдать жрецам!
Медленно пятилась сквозь плотную толпу, спиной пробивая себе путь, иногда наступая кому-то на ноги — извинялась, видела, как Серега едва удерживает себя на месте, но он выдержал, а значит, и я смогу.
Наконец, не почувствовав сопротивления, развернулась и сорвалась на бег. Сердце бомбило грудную клетку, дыхание сперло и я не сразу заметила, когда передо мной выросла высокая худая фигура, и поймала меня за предплечье.
— Шэнли! — облегченно выдохнула я, подняв на него взгляд.
Мы стояли чуть в стороне ото всех, по крайней мере, здесь мы мало привлекали внимание.
— Там… — пролепетала я, ловля на себе его встревоженный взгляд, который почти физически ощупывал каждый сантиметр моего лица, внимательно вглядывался в налитые слезами глаза, а затем остановился на губах.
— Я все знаю… — прошептал он и поцеловал. Прямо так, в губы.
Я не сразу среагировала, все-таки слишком разные эмоции были намешаны.
Только Шэнли целовал страстно, глубоко, не давая шанса отступить, бескомпромиссно захватывая и подавляя.
Когда он поделился со мной леденцом, я была на эмоциональном пике и эта игра с легкой перчинкой мне понравилась, даже слегка улыбнулась. Конфета была ягодная, но тем не менее чуть жгла язык. Такого пикантного поцелуя у меня еще никогда не было.
Когда конфета лопнула, и жидкая начинка разлилась во рту, Шэн прервал поцелуй, а я спустя пару секунд не смогла шевелить ничем, кроме как просто глупо и тупо моргать и шевелить глазами. Этот собачий сын меня опоил парализующим зельем. Чертов змей!
— Ну что, моя сладенькая, — он легко дотронулся до моих губ, а затем нежно провел большим пальцем по щеке, стирая задержавшуюся там слезинку.
Я же пыталась прожечь в нем дыру, желательно размером с баскетбольный мяч, но — увы — не получилось.
Мне перестал подчиняться даже собственный язык, не то что сверхестественные подземные лианы, которые были где-то рядом, но ничем помочь не могли.
Шэнли еще несколько тяжелых секунд меня рассматривал, а затем, решившись, сделал глубокий вдох и приказал:
— Идешь на площадь, следом за мной. Надо поприветствовать новую Хранительницу!
Больше не обращая на меня внимания, он сделал шаг в сторону площади, и я, к моему великому ужасу, последовала за ним.
Глава 13
Шла с таким чувством, словно нахожусь под шквальным перекрестным огнем. И, главное, не могу ни голову в плечи вжать от страха, ни гордо вздернуть подбородок. Толпа замерла и молчала, следила за каждым моим шагом в гробовой тишине.
Хранительница с довольной улыбкой и масленым блеском в глазах осматривала Шэнли, гада такого, — попадись мне только, мерзавец. На меня же она бросила быстрый нечитаемый взгляд и вновь вернула все свое внимание моему конвоиру. Сам же Шэнли не проявлял никаких эмоций, правда, я могла наблюдать за ним только со стороны, тем не менее все было не понятно. Почему у него такое лицо, как у Шварценеггера во всех частях терминатора.
— Я рада, что именно ты принял мое предложение, — черноволосая одним плавным движением, словно пересекла пространство за один шаг, переместилась к мужчине. — Стоило ли до этого играть в гордость.
— Стань там! — низко и хрипло указал мне место предатель, хорошо, что рядом с Орловым.
Я безвольной марионеткой двинулась к Сереге, стала рядом так, что мы соприкоснулись плечами. И от этого тактильного ощущения стало чуть легче, не так стало жечь разочарование в груди, и не так больно смотреть как Хранительница вьется вокруг моего каменного Шэнли.
— Подруга, я раскусил твой хитрый план, — наклонился ко мне Серега, пользуясь тем, что на нас не смотрят.
«Какой?» — спросила бы я, если бы могла, но получилось лишь пошевелить глазами.
— Ты сдалась, чтобы быть рядом со мной, — Серега громко вздохнул, — польщен. Весьма польщен.
Наверное, хорошо, что я не могла шевелится — хоть кому-то эта ситуация прибавила оптимизма.
— … мы с тобой чуть позднее все обсудим, — Хранительница произнесла это таким тоном, при этом ее грудь колыхнулась, задев предплечье Шэнли, что в моем воображении сразу возникли разнообразные позы для проведения переговоров между этими двумя. Р-р-р-р… Ненавижу это чувство — быть на вторых ролях, преданной. Он с такой заботой помогал мне… Неужели это все было притворство.
Ловко откинула струящиеся черные волосы назад, Хранительница подошла ко мне. Ее быстрые пальчики пробежались по моим плечам, предплечьям, по руке и замерли на сумке, в которой была моя книга. Женщина также, едва касаясь ткани, было сунула руку в сумку, но книга огрызнулась, ударив ее небольшим разрядом — ее рука замерла напротив.
И тут она, наконец, сподобилась посмотреть мне в лицо. Хранительница была чуть ниже меня и смотрела снизу вверх, своими глазами непонятного цвета, бледно-розового, малинового? Не разобрать. Смотрела торжествующе. Словно одержала победу в непонятной для меня войне. А что могла ей противопоставить я? Безразличие? И я его предоставила, когда перевела взгляд поверх ее плеча на молчаливого Шэнли. Правда, успела заметить как возбужденно пульсирует ее зрачок, словно отбивая непонятный ритм.
— Дорогие, это, действительно, то, о чем я вам говорила, — довольно неожиданно и стразу громко она обратилась к молчавшей до этого момента толпе. — Лжехранительница поглотила силы нашего мира, но сейчас баланс будет восстановлен, силы вернуться…
В общем и целом, бла…бла…бла… очередного политика. Особо слушать мне ее не хотелось, да и книга начала подавать признаки жизни — пульсировать, я бедром чувствовала нарастающую энергию, но ничего не мгла с этим поделать, руки как висели плетьми, так и продолжали висеть. А энергия в книге все больше пульсировала с того самого момента, когда эта дама протянула свои загребущие руки к чужой собственности. Пульсация нарастала, превращаясь в жар, опаляя меня.
Фух… как возле открытого огня. Когда получилось оторваться от внутренних переживаний, осмотрелась: кажется, никто кроме меня ничего не чувствует. По-прежнему слышны пыхтение Сереги за спиной и судорожные всхлипы Розочки, стоящей на коленях, словно суслик среди степи, она неотрывно следила за плавными перемещениями Хранительницы по арене; восторженно взирающие на все это зрители; Шэнли также следил за передвижениями хрупкой полуобнаженной фигуры, с полным безразличием ко всему. Одна я тут что-то чувствую, но ничего сделать не могу.
Пульсирующий жар обхватил мое тело, становилось дурно, слегка помутнело перед глазами — я чуть покачнулась, но устояла, в ушах наросло непонятное жужжание и стрекот, словно толпы насекомых окружили меня. А потом, на грани восприятия — пум! — и все прекратилось. По телу прошла волна облегчения, сменяя привычной дурнотой.
Приоткрыла глаза — никто ничего и не заметил. Книга затихла. Хранительница уже успела обойти всю трибуну и остановилась передо мной, заслоняя весь вид. Мне осталось только любоваться на ее обнаженную спину всю в светящихся татуировках, почти как у меня лиана.
Неожиданно до меня донесся писк, почти такой же, как я слышала совсем недавно, — перед носом крутанулось маленькое насекомое, ну точь-в-точь комар.
Странно, до этого в этом мире мне не попадались вообще никакие мелкие твари, ни тараканы, ни мухи…
Книга! Вот что это было, она пробудила мелких гадов! Но это не точно.
Комар чуть покружил передо мной, покрасовался. Никогда я еще не восторгалась комарами, но этот был милым и каким-то родным, земным.
Комар же, тем временем, прямехонько направился к новой Хранительнице. И сел на ее голую спину — сделал кусь! Женщина вздрогнула и рефлекторно хлопнула себя по обнаженной лопатке. Провела рукой. Комар же с торжественным писком, пролетел у нее над ухом и быстро скрылся из виду. Хранительница медленно убрала пальцы и посмотрела на ладонь. Я видела как напряглась ее спину и как она бросила быстрый взгляд на стражей, те кинулись к ней.
