Что произошло до меня дошло не сразу. Возможно, я просто не ожидала такого. Ее татуировки оказались фикцией, она шлепком размазала краску на лопатке. Вот это новость!

Серега это тоже заметил — до меня донесся его довольный хмык.

Стража быстро накинула на Хранительницу легкое покрывало и, словно фарфоровую куклу — так бережно, увела куда-то в сторону.

Слово взял Ленар, ему предстояло с должной торжественностью завершить представление, с позором увести пленников, то есть меня и Серегу, собственно, сделать примерно то, что он делает каждый день на своем невольничьем рынке.

— А как же я? — тут взвыла Розочка и упала ниц на землю, подняв небольшую тучку пыли.

— Дитя, — Ленар продолжил играть роль порядочного спасителя народа, — я обговорю это с ее Высочеством Хранительницей. Не убивайся так!

Розочка решила смириться, когда нас уже уводили, толпа начала расходиться, а Ленар принял крайнюю меру — пустил слезу. Роза встала, поплевала песок, вытерла рот краем своего одеяния и ткнула пальцем в направлении Сереги — тот аж дернулся.

— Я спасу тебя, любимый!

— Упаси, Боже! — пробормотал Орлов, и мы скрылись с арены.

Глава 14

Нас не стали пытать, мучить, требовать чего-либо, просто отвели в небольшой шатер, который располагался на небольшой, сбитой из досок и укрытой тканью, очень похожей на палаточную, платформе.

Три больших ступени и мы вошли в сумрачное помещение. Когда я говорю — мы, имею в виду меня и Сережку Орлова. Шэнли покинул нас еще на арене, ушел почти сразу после Хранительницы, а меня отпустил паралич. Расчитал гад время действия!

Здесь было довольно свободно, на полу лежали примитивные тканые пледы, в торце стояло несколько ящиков. Они были накрыты крышками и сверху укрыты мешковиной, а я хоть уже и пришла немного в себя чувствовала жуткую слабость, которую нельзя было просто так с себя скинуть, несмотря на присущее мне любопытство решила, что проверю все позже.

Сергей же и не пытался что-либо предпринять. Он сразу с обреченным видом плюхнулся на пол, найдя опору в виде одного из ящиков и прикрыл глаза.

— Что с тобой было? — не выдержала, очень меня смущал уставший вид друга. — Надеюсь, ты там не женился без меня? Выглядишь словно на тебе пахали.

Я хихикнула и добавила: — Ночами.

— Меня старательно к этому склоняли, но я держался, — наконец, в уголках губ у друга мелькнула улыбка. — Лучше тебе этого не знать. Маленькая еще.

Я фыркнула. Подумаешь, страсти какие.

Устало подползла к Сереге и села рядом, положив тяжелую голову к нему на плечо, мир вокруг меня вращался в буквальном смысле.

— Ну хоть не насиловали, — с улыбкой проговорила, закрыв глаза.

— Там не все так плохо было, Кать, — хохотнул он и тут же встрепенулся, когда моя безвольная голова плюхнулась ему на колени, соскользнув с плеча.

— Кать? Что с тобой?

Я все прекрасно слышала и понимала, но ничего не могла предпринять, и сама не понимала, что со мной случилось. Нормально сидела, разговаривала, тут — бац! — и ни рыба ни мясо.

— Блин, — протянул он, укладывая меня поудобней. — Только ты можешь заболеть попав в другой мир. — Я, конечно, не читал про девчат-попаданок, но у мужчин такого не было. Слышь, это не по сценарию — болеть. Если у тебя простое ОРВИ — я лично тебя отлуплю, просто из-за банальности.

У меня получилось улыбнуться. Сквозь веки видела, как суетился Сергей, проверяя все ящики, что тут стояли, как он приставал к сторожам, которые, оказываются, стояли у входа.

— Да что с тобой? — шептал он.

Мои губы сохли, и все что я могла делать — иногда выдавливать из себя слабую улыбку и облизывать их сухим языком.

Сергей поднял мои руки и принялся рассматривать сухую кожу на ладонях.

— Ты словно мумифицируешься, — прошептал он.

Несколько секунд он внимательно рассматривал мой указательный палец, затем попытался подцепить отслоившуюся кожицу.

— Ай-с-с-с…

Выдрала руку и спрятала в пледе, на котором все это время лежала. Шевелится особо не хотелось, любое движение отнимало слишком много сил.

— Катюня, надо что-то делать. Прошли сутки, а тебе все хуже…

Серега еще что-то говорил, а я переваривала — «сутки». Кажется, что мы здесь не так давно. Каких-то несколько часов назад покинули арену, прошли по серому, утоптанному тысячами ног, песку, прошли сквозь небольшой лагерь, который разбила свита Хранительницы; затем нас внимательно осматривают стражи; я чувствую, как онемение, начиная с подушечек пальцев заканчивая языком, спадает. Большой шатер, Сергей… Прошли сутки… Это плохо… Я не контролирую свое состояние, куда-то потерялись несколько часов из моего восприятия.

Сергей попытался вновь выглянуть наружу, но его тут же загнали назад, пригрозив острыми пиками копьев.

Прошло еще некоторое время, себе я перестала доверять во времяисчисление, но, кажется, на улице начало темнеть и поднялся какой-то довольно стройный рабочий шум. Сергей утомленный нервным напряжением крепко спал, чуть в стороне.

После последней вылазки Орлова занавесь, которая закрывала выход, была задернута неплотно и мне показалось, что я увидела силуэт Шэнли. Он настолько быстро промелькнул, что мне могло показаться. Но, в любом случае, по его вине я здесь. Предал. Воспоминания всплыли, и уже привычная горечь окутала что-то в районе солнечного сплетения.

Попробовала подняться, получилось. Правда, дрожащие руки, на которых я держала свой вес, продержались недолго, и я с глухим стуком плюхнулась обратно на колючий плед.

«Запрягай! На рассвете выезжаем! Чтобы все было готово» — доносилось с улицы.

Я не выдержала и начала продвигаться в сторону щели у входа. Было тяжело: кожа, которую я задевала, лопалась и кровоточила. Но вижу цель — ползу к ней.

Сколько можно лежать и страдать. Помощи ждать неоткуда. Возможно, пока сумерки и суета, стоит попробовать поискать путь побега. Бросила быстрый взгляд на Сергея. Нет, пусть пока спит. Он слишком шумный.

Люди работали: сворачивали палатки, ковры, скручивали длинные доски — каркасы палаток, подгоняли телеги. И тут меня ждал еще один сюрприз. Здесь не было лошадей. Да, что там лошадей, это же пустыня! Здесь не было верблюдов, привычных кораблей пустыни в моем мире. Стояли, переминаясь на маленьких ножках, наверное — эм — нет, не тараканы — мокрицы. Только такие пустынные, полностью закованные в броню — пустынные мокрицы. Цвета панцирей варьировались от темно-коричневого до зеленого. Сглотнула сухим горлом и перевела взгляд — не думаю, что на этом стоит акцентировать основное внимание. Седел на них не было. Значит, верхом на них не ездят, впрягают в телеги.

Наш шатер дернулся, я молниеносно откинулась на спину от прохода, прижав руки к полу, пытаясь притвориться блинчиком и слиться с плоской поверхностью. Сердце очень громко стучало, кажется, его слышат все, хотя, даже Серега от движения лишь недовольно нахмурил нос, но тут же, причмокнув губами, всхрапнул и продолжил путешествие по царству Морфея. Вот же сон у человека! Никто не собирался к нам запрыгивать — м-да, никому мы не нужны. Несколько человек прошли мимо, громко говоря на рабочие темы: как, куда и что укладывать.

Наш шалаш еще немного потрепало. До меня донеслось громкое: «Готово!» и вновь возникла тишина.

Досчитав до тридцати, высунулась наружу. Теперь были видны лишь силуэты и небольшие очаги огня, кое-где огоньки двигались, факелы. Шла масштабная подготовка. Стража так же стояла возле входа, иногда о чем-то друг с другом тихо переговариваясь.

Сколько я так смотрела. Кажется, уже скоро и рассвет, все четче стали видны силуэты, небо становилось не таким звездным, а на меня постепенно накатывало чувство безысходности.

Ее я заметила не сразу, а когда мой взгляд зацепился за массивную фигуру официантки из «Эйфории», уже не выпускала ее из виду.

Она шла, широко виляя бедрами, за ней несколько субтильных мужчин тащили подносы с кувшинами и едой. Женщина на ходу успевала раздавать указания, показывая руками то в одну, то в другую сторону и мужички разбегались по ее указке. Когда она свернула, пропала из поля обозрения, я едва сдержалась от расстроенного стона. Мне надо за что-то цепляться в этой реальности. Фигура официантки казалась мне наилучшим вариантом. Возникла не обоснованная надежда, что получится попросить ее о помощи.