— Осторожнее, — поддержал меня за локоть Князев, когда я, засмотревшись на автомобиль чуть не растянулась на снегу. — Как ты лоб себе до сих пор не расшибла? — со вздохом поинтересовался он и до самого такси, что припарковался у обочины, не выпускал из пальцев мою руку.

В отличии от попавшегося в мою первую рабочую ночь, этот таксист был на удивление дружелюбным и разговорчивым. Мы с Денисом уселись на заднее сиденье, и он тут же начал весело болтать о чем-то отвлеченном. Его теплый голос совершенно не раздражал, а даже, наоборот, убаюкивал. Князев что-то отвечал мужчине, а я с сонной полуулыбкой рассматривала постепенно просыпающиеся зимние улицы.

Наш город был самым обычным, как и большинство других в стране. Несколько школ, два университета, неказистые коробки многоэтажек советского периода, пара более современных новостроек, бассейн и культурный центр с площадью Ленина. Я знала, что таких городов тысячи, но все равно всегда любила свой. Особенно в преддверии праздников, когда каждая знакомая улочка, каждый уже тысячу раз изведанный уголок, по-особенному преображались и дышали ожиданием чуда, а привычные люди вокруг сразу становились какими-то другими. Более открытыми и веселыми.

— Ох ты ж, — таксист неожиданно прервал свою речь и виновато произнес, — бензин на нуле. Сейчас быстро заправимся и дальше поедем.

Мы с Денисом пожали плечами. Таксист благодарно кивнул и затормозил на ближайшей заправке. Он вылетел на улицу, на мгновение открывая дверь и впуская в салон запах бензина. Я сонно огляделась и поняла, что знаю, где нахожусь. От этого места до моего дома оставалось минут двадцать пешком. Я зевнула и предложила Денису, что дальше дойду сама, а он так быстрее доберётся до своего дома. Князев в ответ кинул на меня мрачный взгляд и велел «не выпендриваться». По его словам, отпустить меня одну ему не позволит совесть, а тащиться меня провожать он не намерен.

Я фыркнула и откинулась на спинку. Сидеть вот так рядом с Денисом в темном салоне такси, мрак которого разгоняло мерцание гирлянд на вывеске заправки, было очень даже уютно. Я где-то на периферии сознания отметила, что от парня едва заметно пахнет необычным сочетанием перечной мяты и горького шоколада.

А у него отличный парфюм, подумала я и благополучно провалилась в сон.

***

Мужчина взволнованно тер лысину. Ему не хотелось задерживать клиентов, но на кассе возникли проблемы. Ребята в его машине вроде были адекватными, но таксист видел, как сильно они устали и хотел довезти их домой как можно быстрее. Тем более, до первого адреса оставалось всего несколько поворотов.

Мужчине удалось разобраться с оплатой только через десть минут. Он быстро нацепил на голову теплую шапку и, поскальзываясь на накатанном снегу, побежал к украшенному черно-желтыми шашками автомобилю. Бак уже был наполнен, поэтому таксист ввалился в салон, уселся за роль и громко оповестил:

— Все, молодежь, поехали! Прос… — бросил взгляд в зеркало заднего вида и поспешно осекся.

Симпатичная темноволосая девушка закрыла глаза, привалилась к плечу друга и мирно посапывала, от усталости приоткрыв рот. Ее руки лежали на коленях, а пальцы слабо сжимали шапку, что грозилась вот-вот упасть на грязный пол. Парень тоже спал. Чуть приобнял девушку за плечи, чтобы та не скатилась вниз, и откинул назад голову. Они оба выглядели так устало и, в то же время, так умиротворено и по-домашнему, что мужчина пожалел, что не мог дать им побольше времени, чтобы поспать.

— Эх, молодежь, — шепотом протянул он, осторожно заводя и двигая машину с места.

Навигатор тихо сообщил о построении нового маршрута, а таксист с улыбкой погрузился в воспоминания своей счастливой юности.

Бодрая мелодия и голос популярного попсового певца сначала разорвали тишину комнаты, а потом наглым образом влезли в сон и уничтожили его последние крохи. Ника как-то говорила, что, если хочешь возненавидеть приставшую песню, надо поставить ее на будильник. Как же она была права.

Я с трудом нашла в смятом одеяле телефон, выключила его и рухнула обратно на подушку. Просыпаться не хотелось. Тело ломило, а в голове варилась каша. Минут через пять телефон завопил снова, и я, жалобно хныкая под нос, выползла из-под одеяла. На первую пару, как и планировала, не пошла, но остальное пропускать было нельзя. К очередному тесту, хороший результат которого должен был помочь мне на зачетной неделе, я была более-менее готова. Слабенькой троечки вполне хватило бы, поэтому особенно напрягать себя подготовкой я не стала. Главное явиться — а там вымученный мозг сам вспомнит когда-то вдолбленные в него знания. Ну, или буду ставить наобум. Ни одному студенту это еще не повредило.

Времени до выхода немного оставалось, поэтому я не стала метаться по квартире, как реактивный веник. С неимоверным усилием воли заставила себя добрести до ванной, умылась, вернулась в комнату, наспех оделась во вчерашние черные брюки и выудила из шкафа свитер. В сумку полетела косметичка — накрашусь по дороге. В автобусе людей сейчас должно быть меньше, чем полтора часа назад, но, даже если не удастся воспользоваться косметикой там, останется еще вариант с университетским туалетом. Я, конечно, невероятной красотой не блещу, но вряд ли кто-то по пути, встретив еще ненакрашенную меня, испугается и начнет креститься.

В квартире стояла тишина. Мама и Андрей уже ушли на работу, а о расписании Риты я была не в курсе. Надеюсь, девушка тоже в университете — сталкиваться с ней сейчас не было никакого желания.

Как оказалось, на мои желания Вселенной было все равно. Рита сидела на кухне и пила чай, уткнувшись носом в справочник по латыни. Я решила сделать вид, что не замечаю её. А вот она меня заметила. Удивленно вскинула светловолосую голову и расширила свои и без того огромные глаза.

— Кира, ты дома?

— Тебя это так удивляет?

Чайник только что вскипел, что несказанно обрадовало. Я достала с полки любимую кружку с изображением снеговика из известного динсеевского мультика и всыпала туда две ложки растворимого кофе. Всегда предпочитала по утрам горячий шоколад, но сейчас кофеин был необходим организму.

— Да нет, — тут же мотнула головой девушка.

Во отличии от меня выглядела Рита прекрасно. Волосы, как всегда, завиты аккуратными локонами, лицо сияло неброским освежающим макияжем, а короткие ухоженные ноготки — нежно-розовым лаком с блестками. Я постаралась спрятать в кулак обломанные ногти, на которые все никак не хватало времени. От привычки грызть их я избавилась давно, но вот любви к маникюру это не прибавило. Они вечно сохли, слоились и ломались.

Я заглянула в холодильник, но бутылки с изображением коровы и улыбающегося молочника там не оказалось. Остатки молока плескались в кружке сводной сестры, которая могла поглощать его литрами. Я едва сдержалась, чтобы не зарычать — черный кофе я ненавидела.

— Прости, — растерянно пробормотала Рита: — Я думала, что ты уже ушла.

Я оставила ее слова без ответа. Больше, чем черный кофе, я ненавидела, когда сестра начинала извиняться. Вроде прощение просит она, а виноватой скотиной себя чувствую я. Не очень приятная ситуация, не правда ли?

Я раздраженно вылила в раковину полуготовый напиток, ополоснула кружку и заварила в ней пакетик зеленого чая. Обожгла пальцы, хватая бокал, и направилась в свою комнату. Завтракать в обществе сводной сестры не хотелось. Вот только Березина, к сожалению, не страдала проницательностью. Недолго думая, девушка взяла со стола тарелку с бутербродами и кинулась за мной.

— Кира! — она влетела в мою комнату. — Кира, поешь. Ты вчера не поужинала!

Она протянула мне тарелку. Я не стала отказываться и стянула самый большой бутерброд с сыром и ветчиной. Надеялась, что она уйдет, но ошиблась. Девушка мялась с ноги на ногу и явно не знала, как начать разговор. Я не стала ей помогать наводящими вопросами, в два укуса одолела бутерброд, обжигаясь, залила в горло чай и, потеснив блондинку с прохода, вышла в коридор.