— Там Андрей! — сказала она с придыханием. — Да это просто праздник какой-то!

Артём забрал у Боруха бинокль. На берегу моря у красивого песчаного пляжа стоит большой каменный дом с торчащей спереди толстой башней. Круглый, выступающий за края стен купол придаёт ей вид слегка неприличный. Неподалёку — небольшой каменный сарайчик, возле которого стоят разные машины: от классического зелёного УАЗа с тентом до навороченного Лендровера с прицепом и нескольких «Газелей». Там же собрались люди — о чём они говорят, отсюда не слышно, но общение явно эмоциональное.

— И кто же из них тебя так возбуждает? — спросил Артём. — Мне начинать ревновать?

— Высокий худой блондин, на прибалта похож, видишь? — отозвалась Ольга. — А ревновать не надо, у меня к нему интерес чисто медицинский…

— Это как? — заинтересовался майор.

— Проверить, насколько крепко у него яйца прикручены, путем откручивания оных. Ох, как много он нам задолжал! Давайте, пошли быстрее, а то смоется. Очень уж скользкий тип!

Они пошли быстро, почти не скрываясь — но увлечённые своими проблемами люди заметили их буквально в последний момент.

— Привет честной компании! — с нехорошим весельем в голосе сказала Ольга. Громко сказала. Так, что все обернулись к ней.

На подъезде к городу творится чёрт знает что — мощный подземный толчок обвалил эстакаду въездной развязки и во многих местах повредил полотно шоссе. В это уперлась длинная колонна армейской техники, преимущественно сапёрно-строительной. К моему немалому удивлению, вместо того, чтобы разбирать завал, все эти «разграждатели», «траншеезакапыватели» и прочая диковинная «военно-инженерная техника» сноровисто и быстро разбегалась в стороны от дороги, выкапывая поперечный ров с отвалом и втыкая стальные столбы какой-то специальной столбовтыкательной машиной. Я прямо засмотрелся — сколько всего понавыдумывали сейчас! Когда я служил срочную, ничего круче «БАТ-М»14 не видел. За столбовтыкательной машиной шла «сеткоразматывательная», превращающая стальные опоры в высокий, около трёх метров, забор. На момент нашего появления он протянулся уже метров на двести в обе стороны и рос с потрясающей быстротой. Похоже, город решили закрыть всерьёз. Наличие в колонне минных заградителей наводило на нехорошие мысли о какой-то чрезмерной радикальности мер для предполагаемого места бедствия, особенно учитывая взаиморасположение рва и забора — явно не для того, чтобы отражать набеги снаружи.

Даже генеральские погоны сработали далеко не сразу — долгая ругань, какие-то звонки кому-то, ожидание разрешения… Всё это время нас ненавязчиво держали под прицелом крупнокалиберных пулемётов с двух БТР-ов, но не разоружали и вылезти не требовали. Напряглись только, когда Сеня вылез и спокойно поссал на заднее колесо.

— Ну что мне, лопнуть теперь, что ли? — вызывающе сказал он.

Я не нашёлся, что ему ответить.

К счастью, генерал скоро вернулся, встрёпанный и злой, но с положительным решением.

— Следуйте за нами! — сказал он коротко, и мы поехали.

Военный УАЗик проводил нас в обход завала, туда, где на пересечении с окружной дорогой наскоро срезали дорожное ограждение и устроили КПП — с расставленными в шахматном порядке бетонными блоками и развернувшим пушку в сторону города танком.

— Они тут что, инопланетных захватчиков ждут? — удивился вслух Сеня.

Я только плечами пожал — это у генерала надо спрашивать, а он в другой машине едет.

В городе плохо — такое впечатление, что подземный толчок произошёл прямо под ним. Но разрушенные участки шли какими-то очагами, перемежаясь с совершенно нетронутыми. Не очень-то похоже на землетрясение, как по мне. Окраины, например, затронуты слабо, хотя их старые панельные пятиэтажки, по идее, должны были сложиться первыми. Кое-где кое-что обрушилось, где-то что-то вяло дымит, у подъездов кучкуются растерянные люди, но дороги целы, и даже столбы на местах. Это даёт надежду, что и моя скромная квартирка уцелела. Дальше в глаза бросились руины новостроя — роскошные офисы «Сбербанка» и Пенсионного фонда частично сложились, потеряв блестящие фасады. Сталинская толстостенная застройка «исторического центра» выглядела лучше, хотя тротуары перед домами усыпаны осыпавшейся штукатуркой и битым балконным остеклением, выпавшим вместе с рамами. Здесь нам пришлось медленно переползать упавшие опоры освещения, запутавшиеся в паутине проводов. Наверное, и жертв тут было много. К моему удивлению, никакой организованной спасательной деятельности не видно — даже горящее офисное здание наблюдал всего один пожарный расчет. Они держали свои брандспойты в готовности, но тушить не пытались — впрочем, эта задача выглядела непосильной для одной машины.

Население, судя по всему, предоставлено само себе и спасалось самостоятельно, как могло. Кто-то вытаскивал вещи из повреждённых домов — уж не знаю, свои или как придётся. Кто-то пытался разбирать завалы у частично обрушившихся зданий. Но большая часть бродила неприкаянно или сидела рядом — на лавочках и просто на земле. Какая-то удивительная пассивность. Однако при этом по дороге я насчитал три массовых драки, в каждой из которых участвовало по паре десятков человек. Драки тоже странные, бестолковые — все лупили всех, до кого могли дотянуться, руками, палками, чем попало. Неловко, но очень ожесточённо. Под ногами дерущихся лежали тела упавших — то ли без сознания, то ли обессиленных, и все топтались прямо по ним. Пока мы преодолевали очередной лежащий на проезжей части стальной билборд с полуобнажённым женским телом, предлагающим купить, почему-то, бетон, я успел увидеть, как из драки вышел пожилой полный мужчина с разбитым лицом и неловко висящей рукой. Отошёл в сторонку и присел на низкий заборчик, бездумно уставившись вдаль подбитыми глазами. Никто ему не препятствовал и не преследовал, хотя в метре от него худая крашеная блондинка с окровавленным колтуном вместо причёски, стоя на ободранных коленках методично била головой об асфальт подростка неопределённого пола лет шестнадцати на вид. От подростка отрывался пирсинг и отлетали гаджеты, но он раз за разом втыкал блондинке в ногу что-то мелкое и острое, типа пилочки для ногтей. Кровь ручейками текла по асфальту, из оскаленного рта блондинки летела розовая слюна, но при этом было удивительно тихо. Никто не орал захлёбывающимся матом, не визжал от боли и не завывал от ярости — дерущиеся только сопели и хэкали при ударах. Полиция их не разнимала, скорая не спасала, а сидящие и бродящие вокруг граждане не обращали внимания. Сюрреализма этой картине добавлял стелющийся по улицам дым от пожаров. Для полноты образа не хватало звуков сирен — и совершенно непонятно, почему их не было.

— А-ху-еть! — громко и раздельно произнёс Сеня.

Я был с ним полностью согласен.

Когда мы вслед за «Тигром» свернули с проспекта направо, уходя из центра в сторону научного городка, в просвете между домами (ещё утром там никакого просвета не было) я успел разглядеть, что самого центра у города больше нет. Тесный конгломерат административных зданий, от городской и областной администрации до «серого дома» областного МВД, престижная офисная недвижимость, военный институт, по неистребимой привычке называемый «пентагоном», а заодно городской театр и библиотека, превратились в огромный вал перемешанного строительного мусора, из которого обвиняющим перстом смотрит в небо рука гранитного Ленина. Окружающие дома осели и накренились в сторону окраины, и мне показалось, что посередине всего этого безобразия земля вспучилась огромным холмом, как при камуфлетном взрыве15. Но, может быть, просто ракурс неудачный — мы быстро удалялись от эпицентра катастрофы, и толком ничего разглядеть не удалось. Зато я понял, где все службы МЧС, скорой и прочих городских служб — мятые кузова и битые мигалки составляли существенную часть мусорной кучи. Как будто, перед тем как жахнуло, они все собрались тут…