— Мадам готова вас принять, фиктор, — поклонился мне расфуфыренный мажордом. — Вас, но не эту… особу.

— Она со мной.

— Но…

— Хотите обсудить это с мадам?

— Нет, — коротко кивнул он, — позвольте вас проводить.

— Вау, а у тебя тут крутая репа! — прошептала мне Клюся.

— И редька. И даже немножко топинамбура, — ответил я.

Мне не очень нравилась ситуация, когда я прихожу к мадам просителем, но мадам цифровая, а Клюся — реальная. Реальность важнее.

— Здравствуйте, фиктор! — поприветствовала меня мадам.

На ней было кожаное платье с высоким воротником, украшенное бронзовыми шестеренками и загадочными пружинками. Во рту красовался длинный мундштук с сигаретой. Очень красивая все-таки дама, дизайнерам игры зачет.

— Не ожидала вас увидеть, — призналась она, — мы же, вроде, в контрах?

— Это вы постоянно пытаетесь перевести наше общение в конфликт. Лично я не агрессивен.

— Тогда зачем вы привели с собой эту хулиганку? Вы знаете, что она несколько раз пыталась незаконно проникнуть в мой дом?

— А вы знаете, почему?

— А есть разница? Я не люблю незваных гостей и поступаю с ними, как они того заслуживают. А вы ее взяли в служанки вместо кобольда? Не могу одобрить вашу кадровую политику. И тем не менее, что привело вас в мой дом?

— Один вопрос. Что за женщина со скрипкой у вас в подвале?

— Это простой вопрос. Но я не даю бесплатных ответов. Вы будете мне должны за него.

— Что именно?

— Я обдумаю это позже.

— Я не подпишу открытый вексель. Не вам.

— Хорошо. Я обещаю, что услуга будет соразмерной, и клянусь в этом своей репутацией. Устраивает?

— Если я оставлю за собой право судить о соразмерности.

— Договорились. Я вам верю, фиктор. Это несчастная мертвая женщина.

— Мертвая?

— Она считает себя таковой, а я не хочу с ней спорить. Она утверждает, что умерла, но она чертовски талантлива. Ее музыка гениальна, она приносит мне приличные деньги. И нет, предупреждая вопросы, я не удерживаю ее насильно. Она сама выбрала изоляцию и одиночество. Она получает все, что хочет. Правда, хочет она немногого.

— Можем мы ее увидеть?

— Нет.

— Нет?

— Несчастная сумасшедшая считает, что она мертва, а мертвым нельзя общаться с живыми. Любой контакт с людьми вызывает у нее помрачение разума, и она надолго теряет способность творить. Все, что ей нужно, просовывают в окошко в двери. В основном это нотная бумага, карандаши, струны для скрипки и канифоль для смычка.

— Но это моя мать! — заявила Клюся раньше, чем я успел удержать ее от неосторожных заявлений. По глазам мадам я понял, что стоимость услуги только что выросла на порядок.

— Это лишь ваши слова, мадемуазель. Кроме того, если это и правда — что мне до того? А если это действительно так, то встреча с вами может окончательно разрушить ее хрупкую психику, лишив меня дохода. В чем мой интерес?

— Я отработаю, — буркнула нехотя Клюся, — вам наверняка что-то нужно.

— Обсуждаемо, — кивнула мадам. — Заходи завтра, обсудим. Может, и получишь, этот, как вы его называете? Квест. У тебя, фиктор, еще есть ко мне вопросы?

— Нет, мадам. И должен заметить, что ценность этой услуги была невелика.

— Курочка по зернышку клюет…

— …но весь двор в говне, — закончил я эту мысль. — Сочтемся.

— Мадам! — в залу вошел встревоженный мажордом. — Там две кобольдицы крайне агрессивного вида. Они угрожают разнести здесь все, если мы не выпустим их хозяев.

— Пойдем, Клюся, — сказал я, — это, наверное, за нами.

Аркуда и Нетта стояли во дворе, окруженные охраной. Мечница ощетинилась сталью, моя помощница прикрывала ей спину с двумя пистолетами. Охранники смотрели на решительную парочку с опаской, но были готовы препятствовать их попыткам войти.

— Хватит, девочки, с нами все нормально, — сказал я.

— Шеф, ты только скажи, мы с Аркудкой их в орочий шурд постругаем! — задиристо заявила Нетта.

— Не надо, — ответила Клюся, — говорят, этот шурд — та еще гадость. Вижу, вы помирились?

— Ну, так, — смущенно пробормотала Аркуда, — она ничего. Резвая. А что наглая — так это по молодости.

— Ой-ой, — скорчила рожицу Нетта, — тоже мне бабуся нашлась! Поучи меня жизни!

Мы с достоинством покинули имение мадам Мерде и вернулись в трактир. Кобольдессы выпили по примирительной кружке пива, а мы просто пообщались.

— Клюсь, это очень скверная женщина. В игровых, разумеется, понятиях.

— Мне плевать, — упрямо сказала Клюся.

— Тебе вряд ли понравится ее квестовая линейка.

— Плевать, — повторила она. — Я должна добраться до мамы.

— Клюся, еще раз повторю — мы в игре. Это не твоя мама. Это какое-то странное игровое недоразумение. Мертвая женщина играет на скрипке. Решать тебе, но будь готова к разочарованиям. И чем больше душевных сил ты приложишь, тем разочарование будет больше.

— Я знаю.

— И тем не менее?

— Да.

— Ты упрямая девица.

— Еще какая.

— Ладно, мне пора. Нетта, пойдем.

— А можно я тут еще побуду? — внезапно спросила кобольдесса. — Мы с Аркудой пива выпьем…

— Ладно, — удивленно ответил я, — наверное, можно, почему нет. Только много не пей, тебе не идет.

— Ой, отстань! Тоже мне папочка нашелся… — отмахнулась от меня уже слегка поддатая Нетта.

И я ушел, удивленно качая головой в VR-очках.

Забавненько.

***

Лайса все еще не выходила из комнаты, и я осторожно поскребся в дверь.

— Войди, — послышался слабый голос.

Бутылка минералки уже опустела, значит, пациент скорее жив, чем мертв. Но выглядела она не очень.

— Боже, как я нарезалась… — простонала девушка.

— Я не боже, но подтверждаю. В говнину накидалась. Факт.

— Я что-то тебе рассказывала? Или…

— Никакого «или». Все было умеренно пристойно. Общалась ты бурно, но в основном с тазиком.

— Ой, как стыдно-то… Ничего не помню.

— Бывает, дело житейское. Кто без греха, пусть первый бросит в меня стаканом.

— Прости…

— Ничего, у меня большой опыт жизни в студенческих общежитиях. Тебе что-нибудь нужно? Завтрак? Опохмелиться?

— Нет, боже, никакого завтрака! — она резко побледнела от одной мысли, и я покосился на тазик. — Принеси еще воды, если не сложно.

Я сходил на кухню за минералкой.

— Что тебя так разобрало-то вчера? — спросил я участливо, глядя как девушка глотает воду, покрываясь моментальной испариной.

— Да так, неважно, — ответила она уверенно, но глаза на секунду отвела.

Ох, что-то тут не так.

— Чем-то еще тебе помочь?

— А знаешь, да. Боюсь, я не в состоянии пойти на работу. Ты не мог бы сделать кое-что за меня?

— А так можно?

— Ты официальный помощник, а дело пустяковое. Сходить в управление, получить бумажки, отнести в больницу. Чтобы они знали, что дело закрыто, и полиции тело девочки больше не нужно.

— И когда похороны?

— Какие похороны? — Лайса сказала это так удивленно, что я испытал дежавю. Ровно таким тоном это спросила Антонина.

— Тело. Девочка. Похороны.

— А, ты же не в курсе. В Жижецке не хоронят. Тело будет кремировано.

— Ну, церемония кремации.

— Без церемонии. Просьба родителей. Не хотят травмировать воспитанников.

— Странная позиция.

— Имеют право.

— Да, наверное…

Настя вызвалась со мной, и мы, выполнив бюрократический долг, все-таки решили попрощаться с Катей. Нам не препятствовали, хотя и не были рады лишним хлопотам. Когда экологичный картонный псевдогроб открыли, я поразился прощальной красоте ребенка. Обычно мертвые выглядят плохо, но Катя лежала… Нет, не как живая. Как мертвая. Но очень спокойная и какая-то удовлетворенная мертвая. Как будто наконец дождалась этой смерти.