— Обычное алкогольное отравление. Иди спать.

— А вы не будете больше топить в унитазе бегемота, или чем вы там развлекались?

— Бегемоты кончились. Спокойной ночи.

Дочь фыркнула недовольно и удалилась. Я принес бутылку минералки и поставил возле Лайсиной кровати, чем проявил максимум доступного мне сейчас гуманизма. Утро у нее будет хмурым.

«Экзистенциальность абстиненции», — предсказывал освещенный фонарем забор за окном.

***

Мое утро было рабочим.

— Нетта, вход!

— И ничего такого не было, — сказала кобольдесса, оказавшись со мной в комнате над трактиром.

— Ничего, — подтвердил я.

— Всякий может перебрать с пивом.

— Разумеется.

— И это ничего не значит.

— Само собой.

— Забудь.

— Что? Ведь ничего не было?

— Вот именно. Иначе я обижусь.

— Договорились, — согласился я терпеливо.

— И без пошлостей.

— И без них. Все, пошли уже.

Нетта смотрела на меня подозрительно и выжидающе, но мне ни одной пошлости в голову, как назло, не приходило.

— Ладно, пошли, — сказала она вздохнув. Мне даже показалось, что разочарованно. — Хотя сапоги мог бы с уставшей девушки и снять.

— Только сапоги? — не удержался я.

— Ну вот, а говорил — без пошлостей! — торжествующе констатировала Нетта. — Все вы, мужики, одинаковые!

В зале нам навстречу шагнула беловолосая лучница-рейнджер. Ее мускулистая защитница осталась сидеть за столиком с мрачным лицом. Нетта немедленно показала ей язык, и та отвернулась, сурово засопев.

— Привет, Антон, — сказала Клюся. То есть, воительница Клюсианда. — Прости, что я вчера… Ты не при чем. Я просто расстроилась.

— Я понимаю.

— Не сердись.

— Не буду.

— Я хочу тебе кое-что показать. Здесь.

— В трактире? — с удивлением огляделся я.

Дворф приветственно помахал мне рукой из-за стойки, я ответил тем же.

— Да нет же. В игре. Пойдем.

Мы вышли из трактира и пошли по городу этакой процессией. Впереди — мы с воительницей Клюсиандой, сзади — наши кобольды. Причем Аркуда то и дело норовит наступить Нетте на ногу или как бы случайно зацепить ножнами, но та ловко уворачивается, каждый раз не больно, но обидно шлепая ее по звонкой латной заднице.

— Хватит, Аркуда, — сказала утомленная этим аккомпанементом Клюся, — не задирай ее.

— И не думала, — сердито сказала кобольдица, — просто эта мелочь так и путается в ногах.

— В таких кривых, толстых и волосатых ногах немудрено запутаться! — парировала Нетта. — Ты поменялась конечностями со снежным троллем?

— Ах ты!.. — задохнулась от возмущения мечница. — Это у меня-то кривые ноги? Да у тебя сейчас никаких не будет! Я их тебе повырываю, козявка!

— Аркуда, стоп! — осадила ее Клюся.

— Нетта! — укоризненно сказал я. — Не дразни ее. Ноги как ноги.

— Я больше не буду! — покаянно вздохнула кобольдеса. — Я понимаю, она не виновата, что ее бабушка согрешила с фавном.

— Гхыррр! — зарычала Аркуда.

— Зато на таких колодах ей легче таскать свою огромную задницу! — прокричала Нетта, уворачиваясь от попытавшейся огреть ее щитом кобольдицы.

Наши приказы и увещевания на них уже не действовали. Мечница неслась за моей помощницей, рыча, как троллиха в течке (это изящное сравнение нам подарил остановившийся полюбоваться дракой полуорк), Нетта убегала со всех ног, уворачиваясь и легко меняя направление. Тяжелую бронированную Аркуду при этом заносило, и она промахивалась.

— А задница у нее и правда тяжеловата, — признала Клюся.

— Но ноги не кривые. Просто слишком мускулистые.

— Снаряжение тяжелое, вот и накачалась.

— Нормально, танк же.

— А ты давно играешь? — спросила Клюся, наблюдая, как Нетта, забежав по стволу на дерево, непринужденно уселась на ветке и кидается в бесящуюся внизу Аркуду крупными, с кулак, желудями.

— Не играю, — напомнил я, — работаю.

— Кем?

— Фиктором. Это что-то вроде тестировщика.

— То-то я смотрю, уровень у тебя небольшой. Слабак!

— Уровни — рудимент традиционного игростроения. Ненужная условность.

— Утешай себя, ага.

— Я не буду бегать за тобой в ярости, как твой кобольд за моим. Так что дразнить меня бесполезно.

— Жаль, было бы забавно.

Аркуда со всей силы метнула в Нетту щит. Та увернулась, но сверзилась с дерева и чуть не попала к ней в лапы.

— У-у-убью! — рычала мечница, несясь огромными прыжками. Ярость придала ей прыти.

Нетта перестала веселиться и рванула изо всех сил, наконец-то по-настоящему испугавшись. Кобольдессы скрылись за углом, оставив нам только пыль и удаляющийся топот.

— Пойдем, — сказала Клюся. — Набесятся — сами придут.

— Как скажешь, — ответил я с сомнением. Мне было немного страшно за помощницу — а ну как догонит ее эта дылда?

— Не бойся, кобольды не убивают кобольдов, — успокоила меня девушка. — Это просто выяснение, кто круче. Меряются харизмой.

Мы прошли площадь, свернули в переулок, потом в другой — Клюся куда лучше меня знает город, мне было как-то недосуг изучать местность.

— Вот этот дом.

Мы остановились возле самого обычного на первый взгляд здания за высокой кованой оградой — ничем особо не выделяющегося в ряду богатых особняков «первой линии». Но я знаю чей это дом. Знает ли Клюся?

Под пристальными взглядами вооруженной охраны мы продефилировали мимо забора и свернули за угол. Здесь не так пафосно — дверь для прислуги, подъездной путь для повозок торговцев. Можно подойти к дому вплотную, что мы и сделали.

— Здесь. Это окно. Смотри, — Клюся, нервно оглянувшись, припала к нише полуподвального окошка.

Я присел рядом и заглянул в полутьму за стеклом. Стекло не самого лучшего качества, да еще и пыльное, мы смотрим со света в темноту, и интерьер комнаты теряется в тенях. Виден угол застеленной кровати, край стола с бумагами — кажется, это ноты. Возле окна — пюпитр, повернутый к нам задней стороной, перед ним — женщина со скрипкой. Проигрывает несколько тактов, что-то помечает на листах бумаги на пюпитре, играет снова, недовольно морщится, опускает инструмент и опять черкает по бумаге. Творческий процесс идет. Что именно играет, не слышно через двойные толстые стекла, но увлеченность процессом несомненная.

— Это она, — сказала Клюся.

— Кто?

— Моя мама.

Лицо женщины видно смутно, но она выглядит слишком молодой для восемнадцатилетней дочери. Впрочем, кто бы говорил.

— Ты уверена?

— Да. Она тут как с фотографий из моего детства. Что это, Антон? Почему? Как? Ты же тут работаешь, ты должен знать.

— Прости, не в курсе. Я недавно работаю. Ты не пробовала проникнуть внутрь?

— Только этим и занимаюсь последнее время. Мы с Аркудой даже пытались штурмовать главный вход — но нас вынесли на раз-два. И стекло не разбить ни чем. И через коллекторы не прошла…

— Ты знаешь, чей это дом?

— Да, я поспрашивала. Некой «мадам Мерде». Ну и имечко, да?

— Да, имя так себе. Она его и сама не любит.

— Ты с ней знаком что ли? — поразилась Клюся.

— Довелось. Но мы не в лучших отношениях.

— Помоги мне, пожалуйста!

— Клюся, ты понимаешь, надеюсь, что мы в игре? Что это не может быть твоя мама?

— Блин, да. Я не сошла с ума. Но я хочу узнать, что это и почему.

— Пожалуй, мне тоже стало интересно. Пошли.

Мы обошли дом, подошли к главным воротам, и я громко брякнул бронзовым молотком в форме головы гоблина.

— Чем могу помочь? — через губу спросил подошедший охранник.

— Передайте мадам, что к ней пришел фиктор.

— Вам назначено?

— Я сам решаю, где и что мне назначено, — сказал я с максимальным доступным мне снобизмом. — Бегом.

Бегом — не бегом, но быстрым шагом он пошел. Ворота открылись буквально через пару минут.