— это из писем Бабая мертвому фиктору, Алексею.
Он теперь весь целиком там — первый фиктор Той Стороны. Живет со своим вирпом — опасаюсь спрашивать, каково это. Боюсь, что откроется такая «бездна, звезд полна», что ну его нафиг. Они выглядят счастливыми вдвоем, а Нетта… Нет, к черту, о таком лучше не думать.
В реале Алексей сначала впал в кому, потом почти невероятное стечение обстоятельств — сбой оборудования, сбой запасного оборудования, сбой резервного питания и сбой резерва резервного питания. Это было этически сложное решение. Но Герда с Неттой… Даже не спрашивайте, как две вирп-девицы могут уговорить одного упрямого, как осел, мужика. Но могут.
Петрович на меня орал: «Ты понимаешь, что юридически это убийство?». «Кто бы, блин, говорил!» — отвечал я ему, припоминая кое-какие толстые обстоятельства. Но Петрович прав — это «опасный прецедент с непредсказуемыми последствиями».
Мне сбежать в игру не хотелось, хотя на той стороне было иногда забавно. Кларисса стала первой помощницей главы Торговой Гильдии, владельца сети таверн быстрого питания и магната гостиничного бизнеса — моего знакомого дворфа Наджера. Вместо пиратских флотилий она водила торговые конвои, но для меня разница между ними трудноуловима.
Пока Клюся общалась с матерью, скучающая без приключений Аркуда подбивала мою Нетту на всяческие безобразия. Смешно, но эти две кобольдессы именно играли, увлеченно проходя квесты, охотно кооперируясь с игроками, среди которых никто не заподозрил в них вирпов. В этом есть много от игры, играющей в саму себя, но в эту бездну тоже не стоит вглядываться.
Я чем дальше, тем больше чувствую себя ходящим по тонкому льду над пучиной, и вокруг все больше вещей, о которых лучше не думать.
— Ну что, ты готов? — спросила Лайса, отвлекая меня от неуместных размышлений. — Морально подготовился, написал речь? Такое событие.
— Нет, — признался я, — пренебрег. Столько хлопот было. Если бы не ребята и Петрович, не знаю, как бы я справился.
— Как дети отнеслись?
— Пока — с энтузиазмом. Молодость склонна переоценивать перспективы и недооценивать проблемы.
— А как дочка? Все еще в отношениях?
— Знаешь, кажется, уже нет.
Настя плавно охладела к Виталику. Сказала, что они «решили остаться друзьями». По ее вздернутому носу я сразу понял, кто именно «решил». На мои любопытные «почему» сначала долго отмахивалась, мол, «тебе не понять», но потом как-то призналась, что он стал «как все».
— Понимаешь, пап, тут все мальчики постепенно становятся как ты.
— Это плохо?
— Наверное, нет, но… Ты у меня уже есть.
— Меня обсуждаете? И вам не стыдно? — засунула нос в комнату Настя.
— Ничуть, — откликнулся я, — ничего такого, что я не смог бы сказать тебе в глаза.
— Да уж, избытком тактичности ты не страдаешь, пап. Постарайся не продемонстрировать это сегодня. На непривычных людей это окажет слишком освежающее действие.
— Дочь, я не понял — ты меня воспитываешь, что ли?
— Ну, кто-то же должен? Иди уже, пора! Автобус подъезжает!
— Иди-иди, — согласилась Лайса, — и не волнуйся так, мы у тебя за спиной постоим.
— Да я и не волнуюсь, — соврал я.
Но мне никто не поверил.
Внизу уже собрались воспитанники, одетые согласно моим указаниям — празднично, но не слишком. Впрочем, некоторые девочки пренебрегли и расфуфырились, делая ставку на первое впечатление.
— Не надо устраивать триумфы с фейерверками, — инструктировал я. — Они напуганы, растеряны, не знают, как жить дальше. Еще недавно они все были любимыми детьми, вымечтанными и обласканными, а теперь никто и звать никак. Любая чрезмерность будет фальшивой. Вспомните себя — свое недоверие, настороженность, неприятие остальных.
— Да ладно тебе, — остановила меня Клюся, — они все понимают. Все будет хорошо, не нервничай.
— Я вовсе…
Но тут двери открылись, и в холл, одновременно подталкивая и прячась друг за друга, стали заходить подростки. Мальчики и девочки от двенадцати и старше, светлые, темные или крашенные в причудливые цвета головы, одетые ярко или скромно, с пирсингом и без, все такие разные. И только глаза похожие — потерянные и ищущие одновременно. Такими глазами смотрит из них беда.
Клюся незаметно ткнула меня острым пальцем в поясницу, я очнулся и шагнул вперед.
— Здравствуйте, — сказал я негромко, но все уставились на меня. — Приветствую вас в «Макаре» — школе-интернате фикторов. У нас странно, но интересно.
— Что ты несешь, старый маразматик? — тихо прошипела мне в спину Клюся.
Она решительно отодвинула меня в сторону и сказала именно то, что нужно:
— Добро пожаловать домой!