Она останавливается на кухне, ее руки хватаются за край кухонного острова. Несколько мучительных мгновений она просто смотрит на меня. Ее глаза полны поражения. Это убивает меня, я не знаю, причину этого.

— Кто была та женщина, с которой ты разговаривал сегодня вечером?

— Что?

— Женщина в голубом платье. Блондинка. Ты знал ее?

Моя челюсть открывается и закрывается, когда я пытаюсь собрать воедино то, что она имеет в виду. Мой вопрос не имел ничего общего с Руби. Не знаю, почему она ответила собственным вопросом, особенно таким.

— Бек, — настаивает она. — Ты знал, кто это был?

— Да, — отвечаю я. — Я говорил тебе. Она была просто старой подругой.

— Ты знаешь, чем она зарабатывает на жизнь?

Куда, черт возьми, это идет? В моем животе образовалась дыра, когда я понял, что Картер появился с Руби. Может, мне стоит побеспокоиться о том, чем он мог поделиться с Марго. Ее линия вопросов заставила меня задуматься, знает ли Картер больше, чем я думал.

— Нет, — лгу я, делая шаг ближе на кухню. — Я не знаю, чем она занимается.

— Ты лжешь, — обвиняет она.

— Почему ты спрашиваешь? — Нервы сменяют мой гнев, когда мои пальцы возятся с узлом на шее. Одним быстрым движением я полностью ослабляю галстук, стягивая его с шеи и бросая на кухонный остров.

— Ты точно знаешь, кто она. Она репортер. Ее глаза расширяются в понимании.

— Но ты это уже знаешь.

Я вздыхаю в поражении.

— Хорошо. Да, я знаю, кто она. Я не понимаю, с чем это связано. Что произошло между тобой и Картером?

— Как ты думаешь, ты с ней много разговариваешь?

— Точно нет.

— Ты заплатил ей за то, чтобы она опубликовала эту статью о тебе?

У меня отвисает челюсть. Вот оно. Она знает.

Трахните меня.

— Нет. — Мой ответ нерешителен, он не обманет ни одного из нас.

Глаза Марго мгновенно наполняются слезами. Она крепко скручивает их вместе, как будто пытается скрыть, что они запотели.

Я сокращаю между нами несколько простых шагов. Когда я пытаюсь втянуть ее в себя, она останавливает меня.

— Нет! — кричит она. — Ты лжешь мне, и я хочу знать, почему!

— Марго, — шепчу я. Я никогда не думал, что до этого дойдет. Я планировал однажды сказать ей правду, но не так. Не таким образом.

Тушь стекает по ее щекам, когда она смотрит на меня. Я чертовски ненавижу себя за то, что стал причиной слез, за то, что врал ей. Такого никогда не должно было случиться.

— Да, — подтверждает она, кусая дрожащую губу. — Ты тот, кто сделал это. Ты знал, что совет директоров увидит статью и поставит тебе ультиматум. Зачем ты это сделал, Бек?

Мое молчание только злит ее. Не то чтобы я не хочу ей отвечать, я не знаю, как. Я даже не знаю, как начать давать ей ответы, которые она пытается выбить из меня.

— Ты так многого не знаешь, — с сожалением отвечаю я.

— Я все знаю, — бурчит она. — Картер рассказал мне все. Как ты увидел меня первым, хотел меня первым, и ты ненавидел его, потому что он тот, кто меня заполучил.

— Это гребаная ложь, — выплюнул я. Я хочу схватить ее и заставить ее слушать меня, но ее тело только что перестало дрожать от того, что, черт возьми, произошло с моим братом. Я не хочу делать что-либо, чтобы напугать ее, даже если все мое тело должно чувствовать ее кожу на моей. Чтобы знать, что она все еще здесь, со мной.

Она грустно смеется.

— Боже, я даже не могу поверить тебе, когда ты говоришь, что это потому, что ты лгал мне все это время. Ты просто не мог смириться с тем, что у него было то, что ты хотел, не так ли, Бек? Ты когда-нибудь действительно хотел меня или ты знал, что это его разозлит, когда он увидит меня с тобой?

— Конечно, черт возьми, я хотел тебя! — сердито кричу я. — Я хотел тебя с того момента, как ты вошла в этот грязный гребаный бар! На тебе была та ужасная толстовка Нью-Йоркского университета, та, что с фотографии, которая была у тебя в комнате. Ты была наименее одетой девушкой, и я не мог перестать смотреть на тебя.

Ее грудь вздымается.

— А что потом? Твой брат заговорил со мной первым, и ты не мог смириться с тем, что я его?

— Ты никогда не была его, — шиплю я. — Ты всегда должна была быть моей.

— Я не гребаная собственность! — кричит она, проталкиваясь мимо меня.

Я следую за ней в столовую, не позволяя этому разговору закончиться, пока не кончу полностью.

— Нет. Ты не собственность. Это не меняет того факта, что ты должна была стать моей с того момента, как ты вошла в тот бар. Я, черт возьми, был твоим с того самого момента.

Она крутится на каблуках, тыча пальцем мне в грудь.

— Тогда ты должен был что-то с этим сделать.

Я хватаю ее за запястье.

— Я сделал.

Она качает головой.

— Нет, ты солгал. Ты замышлял. Я до сих пор даже не знаю, чему верить. Картер говорит, что ты ненавидишь его за то, что он встречается со мной. Что ты хотел втянуть меня в свой тщательно продуманный план, чтобы отомстить ему.

Я смеюсь, мои пальцы отпускают ее руку.

— И ты поверишь ему?

— Итак, ты говоришь мне, что он ошибался, когда сказал, что ты давал репортеру зеленый свет на публикацию этой статьи?

— Он не ошибся в этом. Но он ошибается во всем остальном.

— Мне не следовало тебе доверять, — отрезает она, поднимаясь по лестнице в свою старую комнату. Я ее тень вверх по лестнице, не выпуская ее из виду.

— У тебя неправда. Если бы ты, черт возьми, позволила мне объяснить, я бы сказал тебе, как ты ошибаешься.

— Мне уже все равно, Бек. — Она топает в свою комнату, наполовину пытаясь закрыть дверь перед моим носом. Это не работает. Я толкаю ее и иду за ней в ее комнату.

Она идет прямо к своей гардеробной, вытаскивая свой чемодан из темного угла.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

Она бросает на меня грозный взгляд.

— Пакуюсь. Я ухожу. И ты позволишь мне. Я не могу оставаться здесь, зная, что я была какой-то бредовой местью твоему брату.

Мои руки сердито цепляются за волосы.

— Это никогда не было о Картере! — Я рычу. В этот момент я совершенно не в себе, но я не могу смириться с мыслью о ее уходе. Я только что получил ее. Я не могу позволить ей уйти сейчас. Я бы не смог это пережить. Не после того, как узнал, каково это иметь ее.

— Жаль, что я не могу тебе поверить, потому что все о нас было ложью. Боже, я влюбилась в тебя, а ты все время лгал.

У меня перехватывает горло от эмоций.

— Ты любишь меня? — хрипло спрашиваю я.

— Я так и думала, — тихо отвечает она, проходя мимо меня и бросая чемодан на кровать. — Я думала, что люблю тебя больше, чем кого-либо другого. Теперь я не знаю, что я чувствую. Трудно любить кого-то, когда все ложь.

Я отчаянно тянусь к ней, мне нужно цепляться за нее, чтобы знать, что мы можем спасти это.

— Это не было ложью, — умоляю я. — Все лучшее в нас было правдой. Все между нами было правдой, Марго. — Я прижимаю ладонь к ее бьющемуся сердцу. — В глубине души ты знаешь, что все было правдой. То, что мы чувствуем друг к другу, никогда не может быть фальшивым. Никогда не может быть ложью. — Я хватаю ее за запястье, прижимая ее ладонь к своему бешеному сердцебиению, чтобы попытаться доказать свою точку зрения.

Она грустно смотрит на меня. Я никогда не прощу себе, что причинил ей боль. Я не переживу этого. Мне просто нужно знать, что мы можем вернуться из этого. Что она выслушает мое объяснение и поймет, почему я сделал то, что сделал.

Я делаю глубокий вдох, мои пальцы прижимают ее к груди еще сильнее, когда я цепляюсь за нее изо всех сил.

— Я все тебе расскажу, — обещаю я. — Мне просто нужно, чтобы ты позволила мне.

Единственный ее ответ — кивок. Меня не волнует, что она молчит. Мне этого достаточно.

Судорожно вздохнув, я пытаюсь собраться с мыслями, пытаясь придумать лучший способ объяснить настоящую причину того, как Марго и я стали такими.

— Картер был прав в одном. Как я только что сказал тебе, я заметил тебя раньше, чем он. Ни один человек никогда не привлекал мое внимание так, как ты в ту ночь.