— Я знаю босса. — Он пожимает плечами. — Что-то мне подсказывает, что ему все равно, если ты начнешь день с головной боли от вина. — Он откусывает большой кусок зеленой фасоли. — Кроме того, у этого босса есть новый помощник, который принесет ему кофе, чтобы начать день. Ничто так не лечит головную боль от вина, как чашка обычного кофе.

То, как он подчеркивает «нормальный», — это явный удар по моему заказу на кофе. Смотря на него глазами, я держу вилку в воздухе и направляю ее на него.

— Не сбивай мой заказ, пока не попробуешь.

— Я буду придерживаться своего обычного. Он откусывает еще один кусок, почти наполовину съев кусок лосося, а я еще даже не откусилв первый.

Я натыкаю на вилку немного лосося, смазывая кусок соусом, который у него сверху, прежде чем отправить его в рот. Из моего горла тут же вырывается стон, глаза закатываются от того, насколько это вкусно.

— Я никогда не думал, что первый раз, когда заставлю тебя стонать, будет когда я даже не прикоснулся к тебе.

— Это вкусно. — Я запихиваю большой кусок в рот, широко раскрывая его, чтобы одновременно вместить лосося и стручковую фасоль.

— Мой жареный цыпленок тоже был вкусным, но ты, кажется, не хотела иметь с ним ничего общего прошлой ночью.

Мне нужно время, чтобы закончить жевать, прежде чем проглотить. Я запиваю еду вином, его сладость восхитительно сочетается с блюдом. Часть меня хочет спросить Бека, сколько стоит бутылка вина, но я отказываюсь. Наверное будет лучше, если я не буду знать. Это слишком вкусно, и я не хочу разрушать свои мечты, зная, что этот бокал вина стоит копейки.

— Во-первых, я не знала, что ты готовишь еду. И во-вторых, мне просто нужно было немного пространства от тебя. В этом виноваты только ты сам.

Он поднимает брови, его бокал с вином стоит перед его губами. — Скажи мне, почему я должен винить себя за то, что ты не можешь насладиться моей жареной курицей?

— Потому что ты тот, кто был повсюду. Ты приходишь ко мне в офис по делу, предлагая нанять меня в качестве помощницы, а затем просишь меня быть твоей фальшивой невестой.

— Я отчетливо помню, как ты покраснела, когда мы решили, что ты никогда больше не будешь бормотать имя Картера, — перебивает он.

Тот же румянец заливает мои щеки, когда я вспоминаю, какими резкими были его слова в конференц-зале.

— Хорошо, может быть, не все дело. Но вот прошлой ночью, прямо там, — я указываю на холодильник, — мне показалось, что ты хочешь меня поцеловать. Но потом ты заставил меня почувствовать… — Я вздыхаю, не зная, какое слово подобрать. — Не знаю, глупой, наверное? Когда ты сказал мне, что я мешаю, я почувствовала себя глупо. Это заставило меня почувствовать, что я неправильно истолковала ситуацию или что-то в этом роде. Так что да, я не хотела твоего жареного цыпленка.

— Ты правильно поняла ситуацию. Я остановился, потому что вспомнил, как ты сказалв мне, что мы не можем целоваться.

— Какой джентльмен, — усмехаюсь я. — Разве это чувство не продлилось до сегодняшнего дня?

Его смех низкий и рокочущий, отчего у меня по спине пробегают мурашки.

— О, Марго, я не джентльмен. Я поцеловал тебя сегодня, потому что ты фактически умоляла меня об этом. У меня не так много сдержанности. Возможно, ты когда-то сказала мне, что не хочешь, чтобы мы целовались, но ты спросила меня в той раздевалке. Кто я такой, чтобы говорить «нет»?»

Мы оба сосредоточены на очистке своих тарелок. Я в шоке от того, насколько вкусная еда. Когда Бек сказал мне, что готовит, я не думал, что это будет так хорошо. Есть ли что-то, что этот человек не может сделать?

Теперь, когда моя тарелка чиста, я обхватываю пальцами ножку бокала и делаю большой глоток. Я делаю глубокий вдох, зная, что мне нужно стиснуть зубы и начать разговор, которого я боялась весь день.

Ей не нужно говорить ни слова, чтобы я точно знал, о чем она хочет поговорить. Я ожидал, что она захочет больше рассказать о нашем разговоре в офисе. На самом деле, мне не терпелось обсудить ужасные условия, которые она поставила себе и этому соглашению.

Я всегда был тем, кто получает то, что хочет. И я хочу Марго Моретти.

Одного ее вкуса было недостаточно. Мой аппетит к ней только усиливается, даже близко не насытившись короткой встречей в раздевалке. Я так много хочу сделать с ней — с ней — и все начинается с того, что она принимает наше взаимное влечение.

— Говори все, что хочешь сказать, Марго, — перебиваю я. Скрещивая руки на коленях, я жду, когда она снова разозлит меня и преуменьшит химию между нами.

Марго ерзает на стуле, нервно скрещивая и раздвигая ноги. Она была бы ужасна в зале заседаний, потому что на ее лице можно было увидеть все эмоции. Ее глаза смотрят на горизонт города позади меня, как будто это может дать ей какой-то волшебный ответ.

— Я буду честна, я не ожидала, что между нами все так накалится. Особенно так быстро. Чтобы было так много… напряжения.

Мой палец скользит вверх и вниз по ножке бокала, пока я обдумываю ее слова. Покачивая головой, я анализирую каждую эмоцию на ее лице. — А ты не знала? — Мой тон звучит немного недоверчиво, когда я вспоминаю ту ночь на пляже. Не может быть, чтобы она не ожидала напряжения.

Легкое прищуривание ее глаз говорит мне, что ее разум воспроизводит то же самое воспоминание, что и мое. Она раздраженно вздыхает.

— Нет, не знала, Бек. Ты это ты, а я это я. Да, я собиралась быть твоей помощницей, и да, мы собирались притвориться помолвленными, но я ожидала, что на этом все и закончится.

— Никто не виноват в этом, кроме тебя. Я думал, что довольно ясно выразил свое влечение к тебе, когда изложил свое предложение.

Она выпивает половину своего бокала вина, а я налил ей довольно много.

— Ты буквально известен как распутный миллиардер-плейбой, я думала, что ты просто так разговариваешь с женщинами.

— Я обнаружил, что часто с женщинами, о которых ты говоришь, нет особой необходимости в разговоре.

Небольшое количество белого вина падает с ее губ, приземляясь на ее тонкую майку и оставляя небольшое мокрое пятно.

— Ты всегда говоришь только то, что приходит тебе в голову? — Она вытирает каплю вина, все еще оставшуюся на ее подбородке.

Я пожимаю плечами, прежде чем сделать глоток. — Изредка. Как правило, мысли, крутящиеся в моей голове, намного хуже.

— Я даже не хочу знать.

— Возвращаясь к твоему предыдущему заявлению, да, я никогда не ходил вокруг да около с женщинами. Мне не приходилось. Я пришел к тебе с предложением, которое выгодно нам обоим. Дополнительным бонусом является то, что между нами явно существует взаимное влечение. Я не вижу смысла бороться или отрицать это.

— Легко тебе говорить. Ты известен своей холодностью и расчетливостью, некоторые люди также предполагают, есть ли у тебя вообще сердце.

— Ты читала статьи обо мне, Марго?

Ее глаза закатываются.

— Это просто наблюдение. Люди думают, что ты не формируешь привязанностей за пределами твоей компании.

— Ну, люди меня совсем не знают. Я предпочитаю держать это таким образом. Я могу очень хорошо формировать привязанности, я просто разборчив в этом. Особо ничего плохого в этом не вижу. Разве мы не должны быть такими?

— Хорошо отметил. Во всяком случае, я не могу сказать то же самое о себе. Я знаю себя. После того, как меня обидел Ка… мой последний бойфренд — я не хочу спутать вожделение с чем-то другим. Мне нравится чувствовать себя желанной, я хочу чувствовать себя желанной, и я польщена, что кто-то вроде тебя может хотеть меня. Однако я также знаю, как легко мне было бы неправильно истолковать отношения.

Я должен тщательно обдумать, что сказать. Большая часть меня хочет указать, что не все мужчины такие же куски дерьма, как мой брат, но, с другой стороны, большое количество мужчин точно такие же, как мой брат. Определенно есть ряд женщин, которые могли бы сказать обо мне резкие вещи, если бы захотели. Не потому, что я изменял, у меня никогда не было постоянных отношений, чтобы это произошло, но многие обвиняли меня в том, что я взял от них то, что хочу, и бросил их. Я всегда был впереди. Я никогда не буду заботиться о них так, как они того хотят. Но, в конце концов, если я не давал им то, что они хотели — отношения, — то я был плохим парнем. Неважно, сколько предупреждений я мог дать.