Я смеюсь, привлекая внимание Бека и Эзры. Я немедленно маскирую свою реакцию. Я не хочу рисковать тем, что Бек потянется через машину и украдет телефон у меня из рук. Кажется, что-то, что он сделал бы. Я снова смотрю на свой телефон. Эмма сойдет с ума, когда мне придется притворяться, что мы с Бек симулировали помолвку.

Я пока игнорирую остальные сообщения, несмотря на то, что мой телефон вибрирует бесчисленное количество раз. Эзра сворачивает на знакомую улицу, намекая мне, что Бек не лжет. Он знает, где я живу, и туда мы идем. — Не хочешь сказать мне, почему мы идем ко мне?

Это действительно заставляет его улыбаться, за исключением того, что улыбка совсем не дружелюбная. Это дьявольски, и мой желудок сжимается, когда я задаюсь вопросом, что за этим стоит.

— Мы будем собирать все вещи. Завтра мы улетаем обратно в Нью-Йорк.

Клянусь, этот человек пытается загнать меня в тупик.

— Я не думаю, что правильно тебя расслышала. Мы не можем уехать завтра.

— А почему?

— Потому что у меня здесь друзья. Мне нужно упаковать всё. Мне нужно больше времени, чтобы передвигаться по стране.

В его глазах есть доля юмора, когда он сильнее наклоняется к руке, которая держит его голову. — У тебя было бы это, если бы ты позвонила мне. Извини, но долг зовет. Мне нужно вернуться в Нью-Йорк завтра. Я бы предпочел сегодня вечером, но я великодушен и дарю тебе вечер. Но это все, что касается моей щедрости. Ты уедешь со мной завтра, так как ты должна быть со мной в офисе в понедельник утром.

Я с тревогой ковыряю свои кутикулы. Обычно у меня уходит неделя на сборы для длинных выходных. Как, черт возьми, я должна собраться, чтобы разрушить свою жизнь и проехать полстраны за одну ночь?

Мой разум кружится, когда в голову приходит мысль.

— Если у тебя был мой адрес, значит, у тебя был и мой номер.

Он демонстрирует свои идеально ровные белые зубы, когда улыбается.

— Это кажется более эффективным.

Мой аргумент застревает у меня в горле, когда Эзра подъезжает к жилому комплексу. Бек, должно быть, действительно провел свое исследование, потому что мы даже подъехали к нужному зданию. Эзра ставит внедорожник на стоянку, пока мы с Беком молча смотрим друг другу в глаза. Я отказываюсь отвести от него взгляд. Я, может быть, и подписала с ним следующий год моей жизни, но он не может просто сказать мне в последнюю минуту, чтобы я собрала все свои вещи и уехала завтра.

— Я не уйду завтра.

— А как еще ты собираешься добраться до Нью-Йорка к утру понедельника?

Он прав. Но я не позволю ему выиграть этот бой. Он внезапно ворвался в мою жизнь и взял все под свой контроль. Я хочу вернуть часть этого контроля, пусть даже в форме определения того, когда я перееду в Нью-Йорк и начну этот фарс, в котором я собираюсь принять участие.

— Я сама доберусь до рейса, — уверенно отвечаю я. Это, вероятно, опустошит весь мой банковский счет, но я готова сделать это только для того, чтобы выиграть эту битву с ним.

Он хмыкает от отвращения. — Я не позволю тебе летать в эконом-классе. — Он говорит “эконом-класс” так же, как кто-то говорит о постельных клопах или вшах. Как будто это самая отвратительная вещь на свете. Я, например, нахожу некоторые эконом рейсы весьма восхитительными. Пакет кренделей и печенье? Это чистая роскошь.

— Твои права на это очевидны, — огрызаюсь я, когда Эзра выходит из машины. Он явно не хочет слушать Бека, и я тоже борюсь с этим. “Я бы тоже не стала на его месте.”

Бек сжимает челюсти, и я знаю, что он делает это часто. Кажется, он постоянно злится, когда он со мной. Я не пытаюсь нажимать на его кнопки. Я просто не хочу, чтобы он думал, что может появиться на моей работе в мой последний день, а затем иметь наглость, чтобы собрать мои вещи и заставить меня завтра сесть с ним в самолет.

Отстегивая ремень безопасности, он скользит по коже, перемещая портфель, который служил барьером между нами. Он теснит меня своим телом, даже когда я пытаюсь удрать от него. Моя спина упирается в дверь. Мне некуда идти. Мне даже некуда смотреть, кроме как в его темные, бурные, цвета индиго глаза.

Он прижимает ладонь к окну у моей головы. Наши бедра прижимаются друг к другу, никакие другие части наших тел не соприкасаются. — Я не позволю женщине, которая собирается стать моей невестой, летать эконом-классом, когда у меня есть частный самолет.

— Многие люди летают на нем каждый день.

Он скрипит зубами, в глазах огонь.

— Многие люди — это не ты.

“Блядь.

Нет.”

То, как Бек сейчас смотрит на меня, заставляет меня согласиться со всем, что он говорит. Есть забота, но и решимость. Я знаю без тени сомнения, что это битва, в которой я не выиграю. В любом случае это не имеет значения. Прямо сейчас я хочу сразиться со своим сердцем, потому что ему слишком нравилось, когда он говорил: «Многие люди — это не ты».

— Иди собирайся, Марго.

Так близко к нему, я поражаюсь тому, как на его фарфоровой коже нет ни следа растительности на лице. Интересно, он только что побрился сегодня утром, или, может быть, это не очень видно, потому что у него светлые волосы? В голове я уже составляю мысленный список вещей, которые мне нужно упаковать, и того, что я оставлю своим друзьям. Но я не хочу, чтобы он это знал. Нажимать на его кнопки, раздражать его и видеть, как тикают мышцы его челюсти, гораздо веселее.

— Нет.

Он бьет стекло рядом с моей головой, заставляя меня подпрыгнуть. Отрываясь от меня, он распахивает дверь, как будто это то, что его разозлило. Не успеваю даже собраться с мыслями, как он вырывает дверь моей машины. Его большие руки ловят меня под мышками, спасая от падения на задницу перед ним и Эзрой.

Даже после того, как я встаю на ноги, Бек не выпускает из рук меня. Он опускается на несколько дюймов, пока он не держит меня за бицепс. Я пытаюсь выдернуть ее, но его пальцы крепко держат меня.

— Отпусти, — требую я.

Вместо того, чтобы слушать меня, он сжимает пальцы, потянув меня в сторону моего многоквартирного дома. — После тебя, — рычит он, совершенно спокойный и собранный, сколько бы раз я ни пыталась вырвать у него руку.

Наконец, я дергаю достаточно сильно, чтобы освободить руку. Но, глядя на него краем глаза, замечая самодовольное выражение его лица, я задаюсь вопросом, отпустил ли он, потому что не хотел иметь дело со мной, суетящейся ни секунды дольше.

— Ты не пойдешь со мной.

— Я не планировал этого, но потом ты начала вести себя как ребенок, так что теперь я приду и помогу тебе собраться, чтобы ты была готова к полету. “Завтра.”

Его тон дает понять, что мне незачем спорить, но это не мешает мне попытаться в последний раз.

— Ты не заставишь меня, — кусаюсь я.

Он закусывает губу, изогнув бровь, глядя на меня. — Марго, я могу обещать, что завтра ты так или иначе поедешь со мной. Если это означает, что я должен перекинуть тебя через плечо, чтобы доставить в Нью-Йорк, то я это сделаю. Даже если ты будешь пинаться и кричать.

Мы оба смотрим друг на друга, наши груди вздымаются, когда мы оба отказываемся отступать. Наконец, я прерываю зрительный контакт, ища Эзру глазами. Я надеюсь, что в его лице я быстро нашла друга и что он поддержит меня, но мне не повезло. Он подносит телефон к уху и широко улыбается, разговаривая с кем-то по другой линии.

Испуская громкий стон, я топаю к своей квартире. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что Бек идет за мной по пятам. Его сердитый взгляд словно клеймо на моей шее, обжигающее и раздражающее меня с каждым шагом ближе к входной двери.

— Я устала от того, что ты мной командуешь, — бормочу я, роясь в кармане за ключами.