— Не хочешь ехать, окей, обойдемся…

— Ладно, я еду, — мгновенно согласился Хейз-старший. — При одном условии. Завернем в закусочную «Макинтош» на обратном пути.

— Идет.

За рулем сидел Аксель, потому что он знал дорогу, я рядом с ним, а сзади устроились миссис Грин и мистер Хейз.

Анна прихорошилась: надела светлое платье фасона лет этак восьмидесятых, надушилась цветочной туалетной водой. Я тоже приготовила для мистера Хейза рубашку и выгладила ему брюки, а еще почистила от пыли его старомодную шляпу, которую он заставил меня отыскать в гардеробной. Она придавала ему щегольской вид и даже немножко молодила. Выглядели они оба умопомрачительно, тогда как мы с Акселем вообще не запаривались насчет одежды и надели то же, что носили всегда.

Мы открыли все окна, потому что кондиционер в «Додже» не работал, а солнце палило нещадно. В целом проездка проходила гладко: Аксель выжимал из машины рекордные шестьдесят миль в час, так что домчали мы быстро, и, к счастью, не встретили по пути ни одного моста.

Болтовня пассажиров на заднем сиденье перемежалась с ворчанием Эдварда, а мы с Акселем только с улыбками переглядывались. Спустя полчаса езды его отцу пришло в голову, что мне стоит послушать истории о здешних местах, и завел долгий монолог, включающий в себя пересказ родословных местных фермеров, забавные, по его мнению, случаи (кого-то лягнула лошадь, проломив череп, а кто-то сбежал от мужа с коммивояжером) и не всегда приличные анекдоты. Анна, совсем как юная девчонка, хихикала над его рассказами и только изредка вставляла ремарки насчет его ошибок в датах. Из-за этого они начинали яростно спорить и умолкали только тогда, когда я или Аксель задавали им наводящие вопросы, чтобы отвлечь.

До кинотеатра — крошечного, всего три зала по десять рядов в каждом — мы доехали без происшествий. В программе значилась пара блокбастеров, триллер и ретроспективный показ мюзикла «Поющие под дождем». Его в итоге, к неудовольствию Акселя, мы и выбрали. Он купил нам билеты и попкорн. Когда мы собрались войти в зал, выяснилось, что места у нас на разных рядах.

— Билетерша что-то напутала, — пожал плечами Аксель. Я спрятала улыбку за банкой колы, поняв, что он врет. — Вы впереди, мы на заднем ряду.

Я думала, старая гвардия возмутится такому раскладу, но они вообще не обратили на слова Акселя никакого внимания. Усадив их, мы поднялись повыше. Кроме нас в зале сидела только парочка молодых людей, которые вышли в середине сеанса и больше не вернулись.

— Должен отдать тебе должное, идея была отличная, — шепнул он мне в ухо.

— Я же говорила!

— Только меня беспокоит, что это и впрямь выглядит, как двойное свидание.

— Анна ведь нравится твоему отцу, так что…

— Чего?!

— Не говори, что ты не замечал.

— Нет, и я уверен, что это не так.

— Да по нему же видно. Как думаешь, они могли бы…

— Господи, ты просто ужасна, — глаза Акселя округлились, и я тихонько захихикала, уткнувшись носом ему в плечо.

У Акселя зазвонил телефон. Он вздрогнул всем телом и, не доставая его из кармана джинсов, выключил.

— А вдруг что-то важное? — прошептала я.

— Вряд ли, — отмахнулся он, хотя во вспышках света проектора я видела, что он нахмурился.

Это был замечательный день.

На обратном пути мы заехали в «Макинтош», и я поняла, почему мистер Хейз так просился туда. Их фирменным блюдом были вафли с беконом и кленовым сиропом — их-то он и заказал, игнорируя наши с Анной осуждающие взгляды.

Все, даже Аксель, который отнесся к поездке скептически, были довольны.

И действительно, к концу вечера Эдвард даже перестал ворчать, а Анна пообещала в ближайшие дни заглянуть к нам в гости со своей фирменной лазаньей. Я была на седьмом небе, хотя и очень вымоталась. Пожалуй, нам стоит выбираться в такие поездки почаще — думала я, забыв, что оставаться на ферме мне осталось не так уж много времени.***

Я медленно подбиралась к реке, шипя сквозь стиснутые зубы — острая галька впивалась в голые ступни, норовила осыпаться под ногами. Аксель ждал внизу, стоя по колено в воде, не предпринимая попыток мне помочь. Была поздняя ночь, так что в темноте я почти не видела его лица, хотя небо сияло, усыпанное звездами во главе с желтым ободком полумесяца. Я вошла в воду, всем телом ощущая холод и желание вернуться в дом. Аксель протянул мне ладонь, и от нее по моим окоченевшим пальцам пробежал теплый ток. Он повел меня дальше, на глубину, и я покорно шла за ним. На мне не было никакой одежды, так что свободной рукой я стыдливо и в тщетной попытке согреться прикрывала грудь.

Вода уже касалась моего подбородка и пощипывала холодком уши, а из-под ног то и дело уходило дно.

— Только не отпускай, — попросила я Акселя, цепляясь за его руку.

— Не бойся, — спокойно сказал он, мягко отстраняясь и ныряя под воду.

Течение неумолимо подталкивало меня в спину, так что, всплескивая руками, я едва могла удержаться на плаву. Мои ноги скользили по камням на дне, и в какой-то момент совершенно потеряли опору.

— Аксель, — изо всех сил вытягивая шею, позвала я испуганно, и мой голос прозвучал визгливо и громко. Его нигде не было видно — водная гладь оставалась темной и спокойной.

Барахтаясь, я пыталась отплыть к берегу, но не могла, и меня относило от него все дальше и дальше.

И вдруг впереди, в паре футов вниз по течению, послышался плеск воды. Облегчение вспыхнуло во мне короткой искрой, которая тотчас угасла.

Это были не темные кудри Акселя, не его загорелое гладко выбритое лицо, не его орлиный нос. Это была короткая стрижка с проплешинами светлых волос, серые глаза, рыжеватая эспаньолка вокруг тонких губ, заметная прорезь морщины на лбу. Это был Чарли.

Он стоял на месте, разводя руками по воде, а безжалостное течение влекло меня навстречу к нему. Я видела, как на курчавых волосках на его голой груди поблескивают бисерины влаги, а на запястье — дорогие часы.

— Ты так на нее похожа, — сказал он мне.

Я знала, что это лишь оправдание.

У меня не получалось сопротивляться, не получалось кричать и отплыть в сторону прежде, чем мы столкнемся — и когда это наконец случилось и его руки обхватили меня, я проснулась от собственного крика, обливаясь холодным потом, в своей постели на мансарде.

В последние несколько дней, с тех пор, как началась наша с Акселем активная… ну, активное совместное времяпровождение, — я плохо высыпалась. Поэтому, как только обнаружила, что могу подниматься по лестнице безо всяких болезненных ощущений, я перебралась обратно в свою комнату. Теперь он частенько заглядывал ко мне по ночам, хотя я переживала, что мистер Хейз застукает нас с поличным и все это будет очень неловко. К счастью, ничего подобного пока не произошло — наверх он никогда не поднимался.

В эту ночь я спала одна — Акселю нужно было работать над пьесой, так что после поездки в кино мы распрощались и он, видимо, просидел за ней допоздна и решил меня не беспокоить. Очнувшись от мерзкого сна, оставившего после себя неприятный осадок, я вдруг почувствовала, что мне не помешали бы теплые объятия.

Сквозь мансардные окна виднелся светлеющий предрассветный кусочек неба. До завтрака еще полно времени, а значит, я смогу поваляться в объятиях Акселя и вернуться к себе незамеченной его отцом.

Аккуратно, стараясь не скрипеть половицами, я спустилась на первый этаж. В доме было так тихо, что это даже слегка действовало на нервы — хотелось кашлянуть или щелкнуть пальцами, только чтобы убедиться, что я не оглохла.

Я не стала стучаться — Аксель больше не запирал свою дверь.

Но в комнате его не было.

Кровать аккуратно заправлена, бумаги лежат на столе в беспорядке. И почему-то я сразу поняла: дело не в том, что он встал пораньше и куда-то уехал.

Он просто не ночевал дома.

В этот раз он был совсем не против спать порознь — хотя обычно, стоило мне только об этом заикнуться, недовольно закатывал глаза.

Мою сонливость как рукой сняло. Чувство безопасности и глубокой, спокойной радости, что охватывало меня в последние несколько дней так часто — тоже вдруг исчезло.