Мне стало стыдно за все свои подозрения.

— Прости, — повторила я.

— Еще что-нибудь?

— Есть тут поблизости кинотеатры?

— Хочешь в кино?

— Да, было бы здорово.

— Есть, в часе езды отсюда. Давай съездим в воскресенье?

Мы въехали в лагерь и свернули на узкую дорожку, ведущую к поляне в отдалении от домиков — Эрни и Бонни стояли там, окруженные толпой галдящих детей.

Стоило нам спешиться, как к Акселю подскочила миловидная девушка-вожатая. Вряд ли ей было больше лет, чем мне — темная, цвета горького шоколада, гладкая кожа, афро-косы до плеч, белоснежная улыбка. На ее руки, чуть не по локоть, были нанизаны десятки самодельных браслетов из бисера и ниток. Явно вчерашняя школьница. Ее напарник, круглолицый парень с улыбкой от уха до уха, поздоровался с нами и тут же куда-то сбежал.

Девушка тут же принялась беззастенчиво флиртовать с Акселем, почти не замечая меня. Я стояла в сторонке, вежливо улыбаясь, хотя и чувствовала, что мне она с каждой минутой нравится все меньше и меньше.

— Да-да, сейчас все решим, — перебил Аксель непрекращающийся поток ее болтовни. — Кэт, познакомься, это моя девушка…

С ее лица на мгновение сползла улыбка, а моя в один миг стала куда искренней. Я протянула ей ладонь.

— Я Э… Эмма.

— Кэт.

Мы обменялись неловким рукопожатием. Дети, что, видимо, готовились к нашему приходу, принесли с собой капустных листов и моркови — скормив Клайду его часть угощения в первую же минуту, они начали верещать и спорить, кто первый пойдет кататься. Всем им было лет по десять-двенадцать, и, пересчитав мысленно эту шайку, я решила, что мы тут застрянем на целую неделю, пока каждый покатается на лошади.

Судя по всему, схема прогулок была отработана уже давно: Аксель и Эрни подсаживали в седло по ребенку и вели лошадей неторопливым шагом вдоль пруда. Поначалу я наворачивала круги вместе с ними. Мы болтали о том о сем. Мне нравилось наблюдать, как Аксель взаимодействует с детьми. На самом деле, это было даже забавно: он был очень серьезен, разговаривал с ними, как со взрослыми и стоически объяснял раз за разом правила поведения в седле и как устроена упряжь. Все подопечные лагеря, в особенности девочки, были им очарованы — и я заодно. Потом Эрни отдал поводья Бонни мне, а сам убежал в лагерный буфет, где его, видимо, подкармливали сердобольные поварихи.

Вскоре у меня начала болеть нога. Солнце нещадно припекало. Вернувшись, Эрни сменил Акселя на посту, и мы смогли отойти в тень, чтобы отдохнуть.

Я смотрела издалека на то, как Кэт играет с детворой, ожидающей очереди на прогулку верхом, и мысленно смаковала произнесенные Акселем слова.

— О чем думаешь? — спросил он, убирая прядь волос мне за ухо.

— Ты назвал меня своей девушкой.

— Ты против?

— Вовсе нет. Мне даже понравилось.

— Не устала?

Я засмеялась, удивляясь его заботе. После месяца стычек и открытой демонстрации неприязни нежность с его стороны до сих пор была мне непривычна.

— Нет.

Когда Аксель пошел сменить Эрни, я осталась сидеть на скамье под деревьями — так меня разморило от жары.

— Сегодня маленький отряд. Это департамента защиты природы или как-то там лагерь. Они тут не так уж долго живут. Как-то раз мы приехали, в начале лета еще, а детей было тридцать человек. Можешь себе представить? Катали их допоздна, — Эрни плюхнулся на скамью рядом со мной, снял шляпу и принялся обмахиваться ей. На лбу от нее у него осталась красная полоса.

— Наверное, кучу денег заработали?

— Денег? Не, ты что, Аксель забесплатно сюда приезжает, по просьбе Кэт.

— Милая девушка, — заметила я уже куда более снисходительно, наблюдая, как она помогает Акселю спустить с лошадей на землю двоих ребят.

— Да, хорошая, — грустно вздохнул Эрни.

На удивление, Бонни и Клайд крайне терпеливо переносили эту бесконечно долгую прогулку. В отличие от меня. Поэтому, когда они закончили и мы двинулись в обратную дорогу (сопровождаемые оравой детишек до самых ворот), я была только рада. Пожалуй, хоть мне самой и понравилось ездить верхом, второй раз на поездку в лагерь я бы не подписалась. Эрни снова вырвался вперед, так что у нас с Акселем была возможность поболтать наедине.

— Ну как тебе? — спросил он.

— Ты про Кэт?

— Что я слышу, мисс Недотрога еще и ревнивица?

— Ой, отстань, — я слегка шлепнула его по руке. — Она очень уж откровенно с тобой заигрывала.

— Вот и нет.

— Шутишь?

— Да нет же. Мы с Кэт давно знакомы. И она никогда…

Он запнулся, как будто вдруг сопоставил все факты.

— Вот черт… Я, наверное, выглядел полным кретином, когда она ко мне подкатывала.

— Что, наверное, жалеешь, что не воспользовался ее вниманием раньше? — я продолжала потешаться над ним. — Ну, теперь-то уже поздно, вакантное местечко занято.

— Эй, ей всего семнадцать, — Аксель сказал это таким оскорбленным тоном, словно Кэт было вовсе не семнадцать, а как минимум тринадцать.

Хорошо, что он не видел моего лица — улыбка тут же сползла с него. Черт.

— А что такого? Это уже два года как возраст согласия, — осторожно заметила я.

— Нет, она все равно еще слишком… То есть, я не хочу сказать, что будь она старше, то непременно заинтересовала бы меня. Но как-то это… Неправильно.

Да, это именно то, что я мечтала услышать.

Если до этого шкала моей решимости в том, чтобы все ему о себе рассказать, находилась где-то посередине между «само рассосется» и «так, завтра я это сделаю», то сейчас она опустилась до отметки «мне придется до конца жизни ходить с поддельными документами».

Ладно, в конце концов, совсем скоро мое совершеннолетие.

И я должна буду уехать отсюда.

Почему-то мне казалось само собой разумеющимся, что все мои проблемы исчезнут, как только я отпраздную восемнадцатилетие. Опека Чарли надо мной, которую он оформил задним числом сразу после гибели мамы, закончится. Я смогу получить наследство и уехать подальше от него. Вернуться на ферму, например. Или мы с Акселем что-нибудь придумаем, чтобы уговорить его отца переехать. Чтобы он смог продолжить обучение, а я поступить в колледж.

Будь мой отчим хоть трижды лучший адвокат Бостона, тут даже ему ничего не останется, кроме как свалить ко всем чертям с моей дороги.

Наверное, глупо было так фантазировать насчет того, что Аксель поедет со мной и что он вообще захочет меня видеть, если я во всем ему признаюсь.

Я решила, что подумаю об этом завтра.

Мы уже дошли до владений Уилксов, где нас терпеливо поджидал Эрни. Мне показалось, что выглядит он несколько подавленным и уставшим.

— Я, пожалуй, сразу домой поеду, — сказал он севшим голосом.

— Ладно, — слегка недоумевающе согласился Аксель. — Мы тоже пройдемся пешком.

Он помог мне спуститься на землю. Эрни взял поводья обеих лошадей, чтобы вывести их на пастбище — там, на огромной зеленой равнине, паслось стадо коров.

— Ну, до завтра?

Мы пошли в сторону фермы Хейзов. Я все смотрела вслед бредущему по пастбищу Эрни, и он, словно почувствовав это, обернулся и помахал мне рукой.

Бонни ткнулась мордой ему в плечо, как будто поторапливая.

— Ты какая-то на редкость молчаливая, — задумчиво произнес Аксель.

— Устала, — это была почти правда. Полуправда. Короче, вранье. Так что я поспешила перевести тему: — давно ты ходишь в лагерь на такие прогулки?

— Да нет, с прошлого лета. У меня особо нет времени обкатывать Бонни и Клайда, так пусть хоть детвору порадуют.

— Это очень мило с твой стороны.

Я вспомнила, как мистер Хейз упоминал, что эти конные прогулки — чуть ли не единственный их источник дохода. Но Аксель, оказывается, не брал за это деньги. Теперь мне было любопытно, как они зарабатывают — я имею в виду, когда урожай еще не собран и не продан, как сейчас. Неужели небольшое кукурузное поле и разведение кроликов может содержать ферму целый год?

Конечно, вопрос об этом был бы более чем бестактен, так что я ни словом не обмолвилась о своих мыслях на этот счет.