— А, вот и она, — удовлетворенно изрек мистер Хейз. Я поняла, что они обсуждали меня, но никто больше ничего не сказал, так что я так и не узнала, о чем шла речь. — Чем порадуешь на ужин?

— Запеченным цыпленком со шпинатом.

— М-да.

— Уверен, он выйдет отменным, — подмигнул мне Аксель.

В груди у меня разливалось тепло и беспричинная радость. Вот он, сидит передо мной, улыбается, и в его глазах я вижу нежность, которую никак нельзя подделать. Я просто дурочка, что навыдумывала себе невесть что. Никакой он не преступник и не обманщик.

— Тебе письмо, — спохватилась я, протягивая ему конверт и испытывая легкий укол вины, что собиралась вскрыть его тайком от Акселя. Остальные бумаги я положила на стол.

Он взял нож и вскрыл письмо одним быстрым нетерпеливым движением. Глаза его быстро забегали по строчкам, и губы слегка дернулись, а потом расплылись в улыбке.

— Назначили дату заседания, — радостно сообщил он скорее мистеру Хейзу, чем мне, — через две недели. Как скоро.

— По условно-досрочному? — без особого любопытства поинтересовался мистер Хейз.

Спохватившись, я открыла холодильник, чтобы достать заранее маринованного цыпленка, и включила духовку, внимательно прислушиваясь к разговору.

— Да. Новый адвокат, кажется, не так уж плох…

Его воодушевление передалось и мне, словно прошел разряд тока по невидимому электропроводу, натянутому между нами. Я ненавидела адвокатов, — Чарли Кинни был великолепный адвокат, но дерьмовый человек, так что благодаря ему у меня сформировалось предубеждение насчет них, наверное, на всю оставшуюся жизнь, — но Аксель был рад, и я радовалась вместе с ним.

Правда, отнюдь не за Джеффри, а из чисто эгоистических мотивов — если бы он спал с Беллой, вряд ли бы хотел, чтобы ее муж поскорее вернулся домой.

Я решила забыть обо всем этом, как о страшном сне. Моя мама была бы права насчет доверия.

Поэтому я ни словом не обмолвилась о его загадочных отлучках из дома. Мы поужинали все вместе (Аксель даже помог мне потом вымыть посуду) и втроем уселись смотреть кино — уж не знаю, может, наша утренняя перепалка так подействовала на Хейза-старшего, но он сам предложил сыну присоединиться к нам. Я предусмотрительно уселась в кресло, а не на диван, давая им двоим побыть поближе друг к другу.

Потом мне пришлось сделать вид, что остались кое-какие дела на кухне — как только дверь спальни Эдварда закрылась, я проскользнула в комнату Акселя.

Полночи мы занимались любовью, а потом он прочел мне небольшой отрывок из своей пьесы.

— Ты чертовски талантливый, — сказала я ему, положив голову на его грудь и слушая быстрый стук его сердца.

— Я догадывался, — шутливо ответил он, поцеловав меня в макушку.

* * *

На следующий день он никуда не уехал, и мне окончательно полегчало. Пусть болтают что хотят — я верю Акселю, а не кому-то еще. Как искушенная лгунья, я чувствовала, что он не врал мне. Хотя, может, в чем-то недоговаривал.

После обеда к нам пришел Эрни.

Мы как раз были во дворе — Аксель выкорчевывал пень от поваленного в циклон дерева. Я сидела рядом на траве, и мы спорили насчет вариантов благоустройства участка. По моему мнению, сделать двор таким же уютным, как у Анны, не требовало особых затрат, только немного времени. Аксель же доказывал мне, что тут уже ничто не поможет и что он бы не стал тратить на это силы и тем более деньги.

— Доброго дня, ребята, — поздоровался с нами Эрни. На нем красовалась соломенная шляпа, украшенная метелкой от кукурузного початка. Подойдя к нам, он галантно потряс мою руку. Аксель был по локоть в грязи, так что обошелся без рукопожатия.

— Что-то поздно ты, — заметил Аксель.

— Проспал, каюсь. Петух заболел и не прокричал. Пришлось пустить его на суп.

У меня, наверное, было жутко глупое выражение лица, так что Эрни засмеялся:

— Да шучу я, шучу. С петухом все в порядке.

Он был, как и всегда, чуток и приветлив, хотя по тому, как парень смотрел на меня — слегка заискивающе, то и дело отводя взгляд, — стало ясно, что ему стыдно за ту ночь. Поэтому я предпочла не задавать ему лишних вопросов и не упоминать происшествие в баре, и вскоре он расслабился.

— Мне нужно принять душ, и можем ехать, — сказал Аксель, утирая пот со лба.

— Куда собрались?

А я-то смела надеяться, что весь день мы проведем вдвоем.

— В детский лагерь, покатаем детишек на лошадях, — ответил вместо него Эрни.

— И во сколько вернетесь?

— Планируем управиться до вечера, — ответил Аксель. — Поедешь с нами?

— Я?..

Это было неожиданно. Я вспомнила, как когда-то он сказал, что чужаков к лошадям не подпускает, а еще раньше — приказал держаться от них подальше. Конечно, после того, что между нами было, вряд ли нас можно было назвать чужаками, но все равно меня удивило его предложение.

— Вот здорово, — воскликнул Эрни, всплескивая руками, — конечно, давай с нами. Посмотришь хоть здешние края.

— Ну, так что? — Аксель улыбался, выжидая ответ.

— Я даже не знаю… Мистера Хейза нужно предупредить, — я перебирала в уме все свои дела, которые собиралась закончить сегодня, но ни одно из них не казалось таким уж неотложным. Нужно было постирать кое-какие вещи, но это вполне подождет до вечера.

— Брось, он сейчас сидит перед телевизором и наверняка уже спит, так что и не заметит, что тебя нет.

— Нет, все-таки надо его предупредить, — сказала я. — И переодеться не помешает.

— Окей.

На том и порешали. Эрни отправился за лошадьми, Аксель в душ, а я в гостиную. Мистер Хейз действительно сидел перед телевизором с приглушенным звуком, прикрыв глаза.

— Мистер Хейз, — сказала я шепотом, чтобы, если он спит, не разбудить. Но он вздрогнул и открыл глаза, издав протяжное “А?”. — Я с ребятами поеду в детский лагерь, с Эрни и Акселем. Вам что-нибудь нужно?

— Да нет, пожалуй. Во сколько вернетесь?

— Говорят, к вечеру.

— Ну, иди-иди, нечего дома торчать.

И он снова откинулся на подушках, блаженно вытянув ноги.

Я сменила джинсовые шорты на леггинсы, надела футболку с длинным рукавом, чтобы не сгорели руки, и, прихватив с собой воду, вышла на улицу.

Эрни держал под уздцы Бонни, нетерпеливо бьющую копытом, а Клайд совершенно спокойно пощипывал травку рядом. В стойле они не выглядели такими… Огромными.

Мне и в голову не пришло спросить, как мы поедем: вдвоем на одной лошади? Я совершенно не умела сидеть в седле. А если она встанет на дыбы и сбросит меня? Или затопчет? А не будет ли ей слишком тяжело?

— Я на Бонни, а вы с Аксом — на Клайде. Он у нас парень выносливый.

— Что-то я не уверена…

— Да брось! Они оба спокойные, старенькие уже ребята.

Я услышала шаги Акселя. Эрни, потрепав лошадь по гриве, быстро и легко запрыгнул в седло и улыбнулся мне: мол, смотри, ничего страшного.

— Теперь ты. Давай-ка с этой стороны, чтобы не наступать на больную ногу, — Аксель заботливо подвел меня к коню. Тот едва взглянул в нашу сторону, всем своим видом выражая безразличие к происходящему.

— А я вам точно не помешаю? Вы и вдвоем отлично смотритесь, прямо как с постера «Горбатой горы» сошли.

Аксель расхохотался, закинув назад голову, а Эрни обиженно поджал губы, поправив на макушке шляпу. Ему только сигары в зубах не хватало, да шпор на сапогах — вылитый ковбой.

— Давай же. Я подсажу тебя. Ставь ногу сюда, — он указал на стремя.

По моим венам разливалось радостное предвкушение путешествия и легкое волнение от того, что я понятия не имела, как ездить верхом и боялась показаться Акселю неумехой. К счастью, с его помощью я легко взобралась в седло, и подивилась тому, что это, оказывается, было довольно высоко.

— Догоняйте, — небрежно бросил нам Эрни, и повел Бонни не к воротам, как я предполагала, а к реке и оттуда вперед вдоль пастбища.

Аксель занял свое место позади меня — мы сидели так близко друг к другу, что между нами не прошло бы и лезвие ножа. Я заелозила в седле, чтобы усесться поудобнее — моя задница при этом бесстыдно терлась об Акселя.