Так что, прислушиваясь к каждому шороху в коридоре, — мистер Хейз, судя по всему, уже проснулся, но еще не выходил, — и воровато оглядываясь через плечо, я как могла быстро пробежала от спальни к ванной. И очень вовремя: наконечник трости уже стучал по паркету, приближаясь.

Дернув ручку, я тут же захлопнула за собой дверь и попятилась спиной, пытаясь задвинуть заедающую щеколду. Внутри клубился пар и было очень тепло, но я едва успела обратить на это внимание, потому что врезалась во что-то большое, мокрое и горячее.

— Даже не знаю, с чего начать, — раздался над моим ухом голос Акселя.

Я крутанулась на месте, вытаращив глаза от неожиданности, и собиралась было извиниться и уйти, как почувствовала, что слова застряли где-то в горле.

Он улыбался: тонкая полоска губ почти затерялась в облаках из пены для бритья, покрывающей его щеки, подбородок и шею. Его голая грудь, руки и торс поблескивали после душа — к счастью, на бедрах, пусть и очень низко, у него висело полотенце. Если бы не оно, я бы в тот же миг растеклась по кафелю, сгорев от стыда.

Ощутив, как где-то под ребрами заволновалось сердце, я совсем забыла, что мне бы, по-хорошему, сейчас стоило выйти.

— Не могла дождаться нашей встречи? Или хотела принять душ со мной? Что ж, я уже почти закончил, но для тебя могу и повторить.

Череда дурацких насмешек Акселя заставила меня смело взглянуть на него и забыть о своей стыдливости, пусть и шепотом (как бы не услышал мистер Хейз):

— Торчишь тут уже уйму времени. Ты не один, вообще-то! И научись дверь закрывать.

И, оттеснив его от раковины, я открыла шкафчик, чтобы взять свою щетку и тюбик зубной пасты.

Аксель удивленно приподнял одну бровь. Волосы от влаги у него курчавились еще сильнее, чем обычно, и по шее стекала, поблескивая, капля воды. Он поднял руку, чтобы потереть подбородок, как будто совсем забыв, что он собирался бриться.

— Слушай… — протянул он, но умолк на полуслове.

Я вопросительно взглянула на него через зеркало, а когда он не продолжил, обернулась, чтобы выдать какую-нибудь тираду: мне и правда уже пора быть на кухне, и он мог бы поторопиться, да и места тут хватит нам обоим…

Но Аксель вдруг протянул руку, испачканную пеной, и провел ей по моей щеке.

Мне нечего было на это ответить: слишком уж его дурачества не соотносились с тем образом, что я выстроила в своей голове. Но парень просто снял с себя еще один клок пены и измазал и вторую часть моего лица тоже.

— Хм. А тебе идут бакенбарды.

Он склонил голову набок, разглядывая меня, словно художник, довольный собственным творением.

— Что ты…

— Нет-нет, подожди, — Аксель протянул палец и коснулся им кончика моего носа. Наверное, теперь я походила на клоуна. — Вот так. Идеально.

Я была слишком ошеломлена, чтобы даже отшутиться или отчитать его. Поэтому не придумала ничего лучше, чем просто сунуть щетку в рот и начать чистить зубы, как и планировала, не обращая внимания на шипящую пену на моем лице.

Аксель же принялся бриться: лезвие проходило по его коже с легким приятным звуком. Ополаскивая его, он не выключал воду, поэтому за ручку крана дергала я.

— Эй, мне так неудобно, — он снова включил струю на полную мощность. Я сплюнула в раковину и выключила ее, и принялась тереть зубы с еще большей ожесточенностью.

— Это неэкологично.

— Это занудство.

— В некоторых регионах до сих пор недостаток пресной воды, а ты…

— Вряд ли моя вода им поможет, не считаешь, Грета?

— Меня это просто бесит, — наконец, признала я. Это все равно что уйти из комнаты, не выключив за собой свет. Просто… что сложного выключить?

— Ладно, мисс Недотрога, — он снова подставил бритву под воду, и затем демонстративно повернул кран.

— Спасибо. Мистер Задница.

Аксель тихонько прыснул. Я уже закончила чистить зубы и смыла с лица всю пену. Теперь от меня пахло совсем как от него.

Настоящим мужиком.

Чтобы протиснуться к полке с полотенцами, мне пришлось бы пройти в слишком опасной близости от Акселя, так что я, конечно, предпочла этого не делать:

— Не подашь полотенце?

Я успела заметить его ироничный взгляд и дернувшуюся было руку и понять, о чем он думает, в долю секунды:

— Чистое полотенце!

Аксель закатил глаза и выполнил мою просьбу. Боже, надеюсь, он не всерьез…

Я отступила в сторону, давая ему умыться.

— Я планирую сейчас зайти в свою комнату и переодеться. Так что…

Он снова не закончил предложение, взял из моих рук полотенце, которым я только что вытирала лицо, и слегка промокнул щеки.

— Экология, — многозначительно потряс им в воздухе.

— А вот это негигиенично, — я состроила гримасу.

Аксель вышел из ванной первый: только поток прохладного воздуха, обдавший мое тело, напомнил мне, как же тут было жарко. Он, наверное, предпочитал мыться в кипятке.

Я смотрела ему вслед: шлепая босыми ногами по полу, он не торопясь прошел по коридору. Чуть ниже его поясницы я заметила две ямочки и кромку белой, незагорелой кожи.

Я покраснела, когда поймала себя на том, что бесстыдно пялюсь на его задницу; хуже всего то, что он почти наверняка ощущал на себе мой взгляд. Он вошел в комнату, но оставил дверь приоткрытой.

С соблазном заглянуть туда я кое-как справилась: любопытство было одной из моих слабых сторон, но перспектива до смерти засмущаться тем, что я могу там увидеть, оказалась страшнее.

Так что я с гордо поднятой головой прошла мимо, прямиком на кухню, где меня уже ждал мистер Хейз.

— Опаздываешь, — притворно проворчал старик, хотя я видела, что он, в общем-то, не так уж и рассержен. — Ну, чем порадуешь сегодня? Не откажусь от двойной порции бекона. В больнице ни кусочка не дали, можешь себе представить?

Это я представить-то могла, но вот как сообщить ему, что у нас теперь тоже не будет бекона, — не очень.

— Сейчас подогрею гритс и сварю вам пару яиц.

— Гритс? — недоуменно переспросил мистер Хейз.

— Ну, да… Каша такая, — вырезку из газеты «Домохозяйке на заметку» с рецептом я обнаружила в пакете с яблоками, принесенном миссис Грин. Я ее раньше не готовила, но в нем не было ничего сложного — наварила еще вечером целый сотейник, чтобы утром не заморачиваться. Получилось недурно — если залить это варево арахисовой пастой или хотя бы сыром.

— Знаю я, что это за каша, — огрызнулся он, — я что, по-твоему, похож на младенца беззубого?

— У вас диета.

— В жопу эту диету и этого Доэрти проклятого. Давай бекона. И панкейков, как ты делала… Только без сиропа, а с беконом…

— Простите, сэр, но если я пожарю вам бекон, Анна с меня шкуру спустит. И с вас тоже.

Я привела этот аргумент наобум, но не прогадала: пыл мистера Хейза заметно поугас.

— Черт с вами, давай сюда кашу. Положи туда, чтоль, ветчины…

Я собиралась сделать гритс с фруктами, но сжалилась и пошла ему навстречу. Завтрак я готовила на троих — теперь не сомневалась, что Аксель не станет воротить нос от моей еды.

Он как раз вошел на кухню и налил себе кофе.

— Завтракать останешься? — спросил его отец.

— Мне нужно ехать за стеклом для мансарды.

— А деньги откуда?

— Ограблю Фокса по пути, — этот сарказм меня немало удивил. Что еще за шуточки?

Мистер Хейз только хмыкнул, словно слышал это не впервые.

— Ну и зря. У нас сегодня на завтрак отличная клейкая хреновина без вкуса, цвета и запаха. То что надо, диета прям как у моего папаши во времена Великой депрессии, упокой Господь его душу.

— Эй, — обиженно протянула я, одной рукой помешивая на плите кашу, а другой опуская рычажок тостера, куда уже забросила хлеб.

— Ты своего муженька тоже так кормила? Надо думать, вот чего вы с ним разбежались.

— Что? — мы с Акселем произнесли это одновременно. Он вопросительно посмотрел на меня. Я, нахмурившись, перевела взгляд на его отца.

Что ж, если раньше я не подозревала, что мистер Хейз страдает еще и деменцией, то теперь диагноз был налицо.