— Так, — кажется, картинка начала вырисовываться.

— Детка, — голос Лидии стал мягким, почти елейным, умоляющим. — Ты меня чертовски выручишь, если выйдешь на смену.

— Чего, — она же это не всерьез? — Я была там всего один раз, да и тот назвала Фокса мудаком. Думаешь, он меня возьмет?

Дело было не только в этом. Провести еще одну ночь в душном зале, насквозь пропитавшимся дымом, азартом и запахом алкогольных испарений мне совершенно не улыбалось. К тому же, на этот вечер в телевизионной программе стояли «Римские каникулы» с Одри Хепберн.

— Возьмет, куда он денется, — уверенно ответила она. — Клянусь, заплатит всю сумму, иначе я уйду. Еще и чаевые. Ну же. Ради меня.

Я почти отказалась. Нет, Лидия, прости, я никак не смогу, дома еще полно дел.

Но я ее должница. Где бы я сейчас была, если бы не она?

— Точно заплатит?

— Клянусь. Я из него все до последнего цента выбью и зубы в придачу, если попытается тебя обдурить.

— Я… Ну, ладно.

— Ты просто супер! — она едва не взвизгнула от восторга. — Боже, как же я рада, ты не представляешь! Всего одна ночь.

— Окей. А во сколько нужно выйти?

— Приезжай к девяти.

— Ты его предупредишь?

— Фокса-то? Да, я уже сказала ему, что ты выйдешь вместо меня.

— Ах, вот как, — не знаю, обидело меня это заявление или насмешило. И откуда ей было знать, что я соглашусь? — Хорошо.

— Все, спасибо огромное, с меня кофе.

— Идет. И только повесив трубку, я вспомнила о том, что на покере, скорее всего, будет Аксель.***

Я припарковалась у самой обочины, потому что вся асфальтированная площадка у «Старого Лиса» была забита тачками.

У входа, прямо под мерцающей неоновой вывеской, оказавшейся на поверку бессмертной, толпились несколько мужчин и пара женщин — все с пивными бутылками и сигаретами в руках.

Женщины громко взвизгивали и заливались смехом, когда их беспардонно лапали или пытались ущипнуть. Мужчины, по большей части бородатые и толстые, басовито переговаривались между собой.

Ни одного знакомого лица среди них я не заметила, чему была рада.

Не давая себе времени передумать, я выключила зажигание и вышла из машины, и тут же, на автомате, пробежалась взглядом по как попало расставленным на парковке авто в поисках белого пикапа. Его тут не было.

— Эй, малыш, угостить тебя чем-нибудь? — бросил мне вслед один из мужчин, за что тут же получил обиженный тычок в грудь от своей спутницы.

Они начали браниться, а я, не обращая на это никакого внимания, вошла в бар и остановилась на мгновение на пороге, оценивая обстановку.

В общем и целом здесь ничего не изменилось с прошлого моего визита: дым вился под потолком плотной белой пеленой, уйма пьяных тел толпилась у барной стойки, кто-то невпопад танцевал у музыкального автомата, а кто-то хохотал, развалившись на потрепанных диванчиках за столами. Народу, как мне показалось, было куда больше, чем тогда.

За дальним столиком я заметила того мужика, который выпытывал мое имя у Акселя на парковке возле городской пекарни, так что, не желая с ним сталкиваться, быстро прошмыгнула к бару.

— Скоро начнут, — проорал мне Фокс вместо приветствия.

Он сунул руку под стол и достал знакомый измятый фартук в оборках.

— Давай пошустрее. Если пива попросят, сама налей, у нас тут запара, — он махнул рукой в сторону ряда пивных кранов.

За ними как раз стояла, сливая из высокого бокала пену в раковину, та вульгарно одетая женщина, которая в прошлый раз на парковке послала куда подальше Фокса — Долорес.

В отличие от Лидии, она не проявила ко мне никакого дружелюбия: только окинула с ног до головы холодным презрительным взглядом, словно я явилась, чтобы отобрать у нее честно заработанный хлеб.

— Привет, — сказала я.

Она сделала вид, что из-за музыки и ора пьяных постояльцев не услышала меня.

Натянув на себя фартук, я направилась прямиком к дверям в игровую комнату, и, войдя внутрь, неуютно поежилась под взглядами нескольких обернувшихся ко мне мужчин.

Оба стола теперь были заняты, а несколько человек и вовсе стояли рядом, как простые наблюдатели.

Дымом, алкоголем и потными телами воняло здесь еще хуже, чем тогда.

Некоторые из мужчин были со стаканами в руках; кто-то держал бутылку пива, а один парень и вовсе затягивался едко пахнущей самокруткой, которую вряд ли бы одобрил какой-нибудь представитель закона, если бы ему пришло в голову неожиданно сюда нагрянуть.

Почти все лица, за исключением ковбоя и Томпсона, были мне незнакомы. Ни Акселя, ни Эрни среди них не было.

Я замешкалась у двери, пытаясь протиснуться мимо пары молчаливых громил, которые стояли, подобно истуканам, и сверлили меня подозрительными взглядами.

— Мисс, какая приятная неожиданность, — сказал Томпсон, заметив меня.

Он поднялся из-за стола, и оба громилы тотчас расступились перед ним.

Я опасливо взглянула на протянутую мужчиной руку, задумавшись над тем, что даже не знаю его полного имени. Отказываться от рукопожатия было бы невежливо, решила я, но, когда мои пальцы коснулись его ладони, он притянул их к губам и аккуратно, по-джентльменски, поцеловал руку.

Наверное, моя неловкая улыбка приняла вид недовольной гримасы, потому что Томпсон сразу отпустил меня.

— Рад вас видеть, — сказал он. — Признаюсь, я и на прошлой неделе рассчитывал встретить вас здесь. Но, видимо, на ферме мистера Хейза так много забот, что у вас едва ли есть возможность работать где-то еще, не правда ли, Эмма?

Мое имя он произнес со странной насмешкой в голосе, которая заставила меня покрыться мурашками. Интересно, от кого он узнал, что я устроилась работать на ферму?

— Я подменяю Лидию, — как можно спокойнее ответила я. — Если позволите, то прямо сейчас и приступлю к своим обязанностям.

Он улыбнулся — плотоядно и не очень-то дружелюбно.

— О, конечно-конечно. Будьте любезны, очень хочется чая со льдом. Без сахара.

Томпсон снисходительно кивнул мне и вернулся к столу, где остальные уже вовсю спорили, стоит ли дожидаться опаздывающих или же следует начать первую партию немедленно.

Я только отошла, чтобы сделать Томпсону его заказ, как меня завалили просьбами: бурбон, пива, виски.

Едва успев сбегать на бар, а затем вернуться и расставить перед всеми их бокалы, я отошла к своему месту у стены в тени (к счастью, кто-то, возможно, Фокс, поставил туда барный стул, на который я с радостью уселась), как дверь открылась, и в зал вошел Аксель.

— Наконец-то, приятель, — сказал кто-то из толпы.

— Еще не начали?

Он подошел было к столу и даже пожал пару протянутых рук, как вдруг выпрямился и замер.

Я поелозила на стуле, понимая, что что-то не так. Аксель медленно повернул голову, и наши взгляды встретились.

— Одну минуту, — бросил он игрокам, — раздавайте первую без меня.

— Куда?.. — крикнул кто-то, но Аксель уже не слушал.

Он развернулся и подошел ко мне, — ничего не говоря, взял меня за руку и потащил прочь из зала.

Оторопев от такого безапелляционного отношения, я покорно поплелась за ним к двери, а потом через битком набитый бар.

Крепко сжимая мою ладонь в своей, он не давал мне ни единой возможности притормозить или спросить, какого черта он делает.

Эти несколько десятков секунд, что мы пробирались к выходу, я пребывала в блаженном заблуждении, что зря избегала его все эти дни и что он очень хочет поговорить со мной, может быть, узнать, как у меня дела или что-то в том же духе.

Даже любопытно-подозрительный прищур Фокса, пристально наблюдавшего за нами, не заставил меня остановиться и вырвать руку из теплой настойчивой хватки парня.

Только когда мы оказались за пределами бара, на улице, он пропустил меня вперед, и, подтолкнув в спину, жестом велел отойти вглубь парковки, чтобы избавиться от лишних глаз и ушей, которые по-прежнему маячили в пьяном угаре у входа в заведение.

Мне это не понравилось. Можно было спокойно попросить выйти, а не тащить на улицу практически за шиворот, как нашкодившего ребенка.