— Отлично, — без особого энтузиазма произнесла я. — Сейчас закончу с делами, и до обеда у меня как раз есть время.
— Окей. Мама будет в восторге. Я тоже, по правде, — последнюю фразу он сказал, отодвинув трубку от лица, так что я едва расслышала. Мы попрощались, и я отключилась.
— Завела новых друзей? — спросил Аксель, неожиданно выросший прямо передо мной неизвестно откуда.
— Отстань, — беззлобно огрызнулась я.
Впереди меня ждала бесконечная и утомительная череда дел, так что стоило приберечь энергию и не растрачивать ее на пустые перебранки с Хейзом-младшим.
— Я кое-что хотел сказать…
Ну, неужели!
Наверное, нетерпение и любопытство так ярко отразились на моем лице, что Аксель заметил их и рассмеялся.
— А впрочем, в другой раз.***
Посиделки у соседей прошли быстро, приятно и почти безболезненно: никаких личных вопросов Сэм и Анна мне не задавали, а если и задавали, то, чувствуя мое смущение, старались перевести тему. Не знаю, что они подумали обо мне, но я была рада, что не пришлось врать им в лицо и выдумывать всякие небылицы для своей новой автобиографии.
Шона дома не было: по словам Анны, он уехал вместе с Эрни на охоту.
— Если что-нибудь привезут, я обязательно поделюсь с тобой, — сказала она, легонько потрепав меня по плечу.
— Спасибо, наверное, — я представила, как Сэм затаскивает ко мне на кухню ногу какого-нибудь бедного оленя.
Словно прочитав мои мысли, Анна посетовала:
— Сэму такой досуг не по душе. А жаль.
— Папа в детстве брал нас с собой, — сказал тот, скривив лицо, — я отсиживался в машине.
То, что у них в семье охота являлась любимым видом времяпровождения, было заметно сразу. В гостиной, где Анна специально ради меня, как для почетной гостьи, накрыла на стол, на стене висели оленьи рога, а у дивана вместо коврика лежала чуть выцветшая от старости, но по-прежнему довольно устрашающего вида волчья шкура.
В остальном же их дом был довольно милым, уютным, хотя и слегка (на мой взгляд) захламленным: тут и там расстелены ажурные салфеточки, расставлены статуэтки, на стенах — детские фотографии мальчишек и вышитые крестиком картины в деревянных рамках. Как и снаружи, внутри было заметно, что дом любят и за ним ухаживают, в нем есть история и есть душа; и, хотя с первого взгляда можно было сказать, что в нем давно единолично правит одна лишь женщина, мужской след здесь тоже прослеживался.
— Ну, я тоже не большая любительница охоты, с дичью много мороки. Зато Сэмми отличный помощник в поле, — заметила Анна, с материнской нежностью взглянув на сына и погладив его по руке. Выглядело это довольно забавно, потому что Сэм, даже сидя за столом, был выше ее на две головы, и сжимал в огромных руках маленькую фарфоровую чашечку, словно великан, заглянувший на огонек к фее.
— Зато я люблю рыбалку, — как будто оправдываясь, произнес Сэм, густо покраснев.
Я только посмеивалась над ними, хотя и не без грусти. Чужие проявления любви матерей к своим детям всегда отзывались во мне приглушенной, но до слез обидной тоской.
После бранча — Анна не преминула впихнуть с собой огромный пакет шоколадного печенья, которое предназначалось мне одной, потому что мистер Хейз не любил сладкую выпечку, — мы с Сэмом сразу отправились к амбару, где стоял мой «Додж». Завести его прямо под навес на буксире не вышло, так что ребята оставили его чуть в стороне, под кронами деревьев.
Дождь превратился в морось, но из-за жары я была ей даже рада. Сэм тоже; потому-то он решил не откладывать ремонт. Откинув жалобно скрипнувший крышкой капот, он принялся показывать мне какие-то детали и объяснять, что же там сломалось и износилось.
Я ни слова не поняла, хотя и кивала с таким видом, словно все это было мне крайне интересно.
С собой он взял огромную бутыль машинного масла и чехол с инструментами, который держала я, изредка ему что-нибудь подавая.
— Черт, тряпку бы, — Сэм как раз подкручивал очередную гайку, и, утирая пот со лба, мазнул себя чем-то черным.
— Ты похож на Рэмбо, — засмеялась я, показывая ему на своем лице, где нужно вытереть грязь. Он провел рукой по носу, но только еще сильнее испачкался.
— Дай-ка я.
Сэм послушно наклонился ко мне, и я быстро вытерла пятно.
— Как мило.
Мы обернулись одновременно. В нескольких ярдах от нас стоял Аксель. На лице его играла кислая ухмылка, но глаза оставались серьезными. Мне показалось, что он смотрит на Сэма с легкой неприязнью. Меня же Аксель как будто не замечал.
— Если ты к Эрни, он уехал с Шоном на охоту, — холодно сказал ему Сэм.
— Спасибо за заботу, Сэмми, но мне нужен не он.
Аксель пошел мимо нас вдоль амбара к тропинке, ведущей сквозь дубовую рощу. Я смотрела ему вслед, задумавшись, но он ни разу не обернулся.
— Он всегда такой?
— Ага. Сочувствую, — Сэм слегка пихнул меня локтем в бок, заставляя перевести внимание на машину. — Смотри, вот этот шланг я подлатал, но его все равно нужно будет заменить…
Когда он закончил, я включила зажигание. Автомобиль, глухо выразив свое недовольство дребезжащим урчанием, все-таки завелся.
— Боже, ты мой спаситель!
Я выскочила с водительского сиденья и принялась пританцовывать вокруг Сэма. Он засмеялся, и, явно довольный собой, захлопнул капот.
— Спасибо, спасибо, спасибо! Как я могу тебя отблагодарить?
— Брось, — Сэм смутился. — Тут ничего сложного, если знать, что искать.
— И все равно…
Предложить мне было нечего, но мы нашли компромисс: Сэм попросил помочь ему с учебой, прогнать по нескольким тестам. Мы договорились встретиться чуть позже за домом у реки, чтобы расстелить тут же плед и провести этот импровизированный экзамен на свежем воздухе.
— Я ничего в этом не смыслю, — предупредила я.
— Там ответы в конце справочника, не переживай. Только проверишь меня…
— Сэмми, ты мне нужен! — до нас донесся голос Анны.
— Вовремя она, — хмыкнул Сэм. — Ладно, давай ближе к вечеру, если у тебя нет других планов. Или завтра, если будет дождь.
К обеду дождь усилился и лил сплошной непроглядной стеной до самой ночи, избавив меня от выполнения большей части планов: от мытья окон и покраски ставней до помощи Сэму.
Но и в доме хлопот не становилось меньше.
Раздобыв в кладовке моток бечевки и растянув ее прямо на крыльце между деревянными сваями, я перестирала и развесила, наконец, злополучное белье и шторы.
Домой как раз возвращался Аксель, и не один, а в компании грузного взрослого мужчины. Волосы у него были ярко-рыжие, так что я догадалась, что это отец Эрни, мистер Уилкс.
Они не стали заходить внутрь и двинулись прямиком к постройке с лошадиными стойлами и кроликами. Мужчина с любопытством взглянул на меня и что-то спросил у Акселя; тот, отвечая, передернул плечами. О чем они говорили, я не слышала, потому что стояла слишком далеко, но поняла, что речь шла обо мне. Мистер Уилкс махнул мне рукой, и я с улыбкой махнула тоже, понадеявшись, что Аксель не стал рассказывать ему обо мне и Томпсоне выдуманную им самим нелепицу.
После полудня я ползала на четвереньках по прихожей, вымывая из дальних углов пыль и паутину, когда услышала в воздухе запах гари.
Испугавшись, что где-то в доме начался пожар, я побежала по дымному следу, который уже заполнил все пространство под высоким потолком.
На кухне Аксель воинственно пытался потушить здоровой рукой плюющуюся маслом шипящую сковородку. Для этого он использовал полотенце, которое мгновенно вспыхнуло и зачадило.
— Господи, — пробормотала я, хватаясь за банку с содой и высыпая все ее содержимое в сковороду.
Аксель бросил полотенце в раковину и утопил его под напором воды из крана.
Кашляя и плюясь от режущего глаза дыма, мы, не сговариваясь, дернули на окне створки, впуская внутрь свежий влажный воздух. Аксель выглядел до ужаса раздраженным и старался не смотреть на меня.
— Что это было? — спросила я без упрека, но с интересом, хотя, будь на его месте я, Аксель наверняка уже высмеивал бы меня.
