— Я два раза не повторяю, — спокойно говорит Иосиф Давидович, уничтожающим взглядом смотря на отца Вовы.

Михельсон значительно возвышается над Красновым и тому приходится задирать голову, чтобы посмотреть на отца Миши. И вообще, полноватый отец Вовы на фоне Иосифа Давидовича выглядит довольно нелепо.

— Ты кто такой вообще? — бычится Краснов.

— Отвечай на вопрос директора, боров, — вскидывает бровь Михельсон.

Его тон пронизывает до дрожи даже меня. Не представляю как под его холодным взглядом чувствует себя отец Вовы, потому что даже находиться рядом и просто наблюдать тяжело.

— Не собираюсь я ни на что отвечать! — былой пыл Краснова затухает и сам мужчина сникает, но не хочет терять свое лицо и еще пытается хорохориться. — Я хочу чтобы все по-честному было, а не исподтишка.

— Твой за дело получил. Будет думать что говорит, — пожимает плечами Михельсон.

— Да ты охренел…

— Видимо, у вас это семейное — не следить за языком.

— Да я… — задыхается от возмущения отец Вовы.

— Что “да ты”?

Ситуация накаляется. Я поворачиваюсь к Елене Ивановне и вижу как директор сначала бледнеет, потом краснеет, затем снова бледнеет и в шоке смотрит на мужчин.

Миша поднимает на отца удивлённый взгляд, но не вмешивается. Директор молча ловит ртом воздух. Приняв решение, я подхожу к мужчинам и аккуратно трогаю Иосифа Давидовича за локоть.

— Что вы делаете? — тихо произношу я.

Иосиф Давидович немного поворачивает ко мне голову.

— Что вы устроили на глазах у собственных детей? Вы этому хотите их научить? Мы собрались здесь из-за того что они подрались. И что же делают их отцы? Прекратите это немедленно.

Михельсон выразительно поднимает одну бровь, но продолжает возвышаться над Красновым. Отец Вовы смотрит на меня понимающим взглядом, и я вижу, что мои слова доходят до него и мужчина немного успокаивается.

— Вы правы, Ангелина Андреевна, — после секундного раздумья отвечает Краснов. — Но и мне теперь все понятно в кого Михаил, — ехидно бросает он.

— Ты кажется не понял? — низким голосом спрашивает его Михельсон. — Я вижу вам обоим нужно научиться фильтровать свою речь.

— Ты что ли научишь? — снова заводится Краснов.

— Если еще хоть раз услышу что-то в адрес сына, то да.

С этими словами Иосиф Давидович делать шаг назад и кивает Мише головой.

— Мы уходим, — сухо бросает он Елене Ивановне. — И когда в следующий раз мой сын ответит на оскорбление кулаком можете меня не вызывать.

Миша быстро поднимается с кресла и, ни на кого не смотря, вылетает за дверь. Иосиф Давидович одаряет Краснова выразительным взглядом и медленно выходит вслед за сыном. Мы остаемся вчетвером в кабинете растерянно переглядываясь. Елена Ивановна выглядит так как будто она сейчас потеряет сознание.

— Вот это новенький, — выдыхает она, глядя на закрывшуюся за Михельсоном, дверь. — Кажется год будет весёлым.

— Вы просто так спустите ему это с рук? — возмущается Виталий Семёнович. — Его сын бандит, да и он сам, похоже, бандит.

— Вы заблуждаетесь Виталий Семёнович, — отзываюсь я. — Иосиф Давидович не бандит, он — полковник ФСБ.

Краснов удивлённо смотрит на меня, а затем переводит взгляд на Вову

— Больше с этим пацаном не связывайся понял меня? — шипит он на сына.

— Понял, — потупив взгляд отвечает Вова.

— Пойдём, — кивает Краснов на дверь.

Вова, не поднимая головы, плетется за отцом и оба выходят в коридор.

— Не знаю, как вы с этим справитесь, Ангелина Андреевна, — едва слышно произносит директор, садясь за свой стол. — Но надо сделать так, чтобы этот Миша и его отец создали нам как можно меньше проблем.

Я смотрю на неё и понимаю, что все мои надежды на спокойный год только что окончательно рухнули. Миша Михельсон действительно проблемный мальчик, но вдобавок к этому нам достался настолько же проблемный отец ребёнка. И будем надеяться, что следующая драка произойдёт не скоро, а то что она произойдет сомневаться, к сожалению, не приходится.

Я киваю директору и, раздумывая над ситуацией, направляюсь в класс, где на удивление застаю обоих Михельсонов.

— Вы что-то еще хотели? — устало спрашиваю я.

— Миша хочет кое-что вам сказать, — сухо произносит Иосиф Давидович и переводит взгляд на парня.

Подросток стоит понурив голову и не спешит ничего мне говорить. Я подхожу к нему и негромко произношу:

— Ты что-то хотел мне сказать, Миша?

Парень неуверенно кивает.

— Я тебя слушаю, — всё также тихо произношу я.

Я слышу как шумно парень сглатывает и скашиваю взгляд на его отца. Михельсон стоит широко расставив ноги и скрестив руки на груди всем своим видом выражая силу и власть. Я задумываюсь, понимает ли он что таким образом только подавляет парня? Или профессия наложила на него отпечаток и теперь он не делает разницы между подчиненными и собственным ребёнком? Наконец, Миша поднимает на меня глаза

— Я хотел извиниться, Ангелина Андреевна. За телефоны и наушники, — закупив губу, добавляет он.

— Это все за, что ты хочешь извиниться? — строго спрашивает его Иосиф Давидович.

Парень крепко сжимает губы, переводит взгляд на отца и подумав в пару секунд уверенно кивает.

— Ты хорошо подумал? — спрашивает его отец

— Хорошо, — насупившись, отвечает Миша. — Он получил по заслугам.

И с этими словами парень, не прощаясь, вылетает из моего кабинета. Вслед за ним, также молча уходит его отец.

Тем же вечером я сижу в баре недалеко от дома и потягиваю третий коктейль. Напротив меня сидят Аня и Кристина. Ксюша задерживается уже на целый час, впрочем, как обычно, к чему мы трое давно привыкли.

— Ну что, Гелик, — облокотившись рукой на стул Кристины спрашивает меня Аня. — А как твой первый день в роли класснухи?

— Если честно отвратительно, — делая глоток, отвечаю я. — Сначала подрались два ученика, а затем, в кабинете директора, чуть не подрались их отцы. И, судя по всему, новенький и его папаша доставят нам кучу проблем.

— Серьезно? — наклоняется Кристина вперед. — Что они не поделили?

— Один ребенок нахамил другому, а тот дал ему в нос, — вздохнула я. — А потом отец пострадавшего решил устроить между детьми дуэль. А другой отец чуть не устроил дуэль между папами.

— Вот это развлечение, — смеется Аня.

— Я думала он его там на месте и убьет, если честно.

— Кто кого? — не понимающе хмурится Аня.

— Отец нападавшего отца пострадавшего. Он, — я задумываясь, — немного пугающий.

— Но он хотя бы ничего? — ухмыляясь, спрашивает Кристина и делает глоток из бокала.

— Кто? Новенький? — нахмурившись, уточняю я.

Кристина громко смеётся и откидывается на спинку стула.

— Ну если тебя потянуло на малолеток, — сквозь смех произносит она, — ты можешь рассказать про новенького. Но вообще-то я спрашивала про его отца.

— Кристина, — назидательно произношу я, — он отец моего ученика. Я не рассматриваю его как сексуальный объект.

— Кажется, это значит, что папаша огонь, — несильно пихает Аня в бок Крис.

— Ну давай, колись, — подмигивает мне Кристина.

Я делаю глоток из своего бокала и, поставив его на стол, кладу подбородок на сцепленные руки.

— Он полковник ФСБ, — скривившись произношу я. — И это прям оставило заметный отпечаток. Он похож на мужлана, который только что вылез из пещеры. Он наглый, самовлюблённый, дерзкий, и судя по всему считает, что ему позволено всё.

Я окидываю взглядом подруг, заинтересованно меня слушающих.

— Заявился ко мне пару дней назад, чтобы спросить, как я буду готовить его ребёнка к ЕГЭ. Представляете?

— И что ты ему ответила? — наклоняется ко мне Аня.

— Что подготовка к ЕГЭ, в основном, задача ребёнка и его родителей, — пожимаю я плечами.

— Его удовлетворил твой ответ?

— Не очень, — морщусь я. — Он посмотрел на меня так, словно я только что сама закончила школу. Но это исключительно его проблемы. Он развёлся с женой и, могу поспорить, что это она от него ушла. Не представляю как с таким строить жизнь… А теперь с ним мучается его ребёнок.