Так, стоп!

Что с тобой полковник? Взбодрись. Как будто поплыл уже. Хотя немудрено — секса у меня тоже уже давно не было. Но ведь училка-то очень даже ничего. Она бы могла стать боевой подругой.

Расплачиваюсь с таксистом и поднимаюсь в квартиру. Миши еще нет, поэтому я быстро скидываю с себя одежду и иду в душ. Контрастный! То, что нужно сейчас. Освежает и приводит голову в чувство. Решаю об училке думать с утра на ясную голову. Все-таки что-то в ней есть. Какая-то перчинка.

Когда выхожу из душа в одном полотенце, в дверном замке поворачивается ключ. На пороге появляется довольный Миша. Он скидывает обувь и снимает куртку.

— Как погуляли? — спрашиваю его.

— Нормально, — уклончиво отвечает парень, загадочно улыбается и проходит в свою комнату.

Он прям меня удивляет. Я быстро переодеваюсь в домашнее и стучу к нему в комнату.

— Да? — раздается из-за двери.

Я протискиваю голову в щель и смотрю на сына. Тот переодевается, но довольная улыбка так и не сходит с его лица.

— Ты чего такой счастливый? — спрашиваю его.

— День ништяк. Вечер еще круче, — как будто хвастаясь, говорит Миша.

Я захожу в комнату и сажусь на его застеленную кровать. Сын напяливает футболку и шорты, а потом с ногами садится на крутящееся кресло у компьютерного стола.

— Рассказывай, — подмигиваю ему я.

— Это допрос? — усмехается Миша.

— Нет, мне интересно почему мой сын такой довольный вернулся с прогулки. Еще и вечер у него был крутой. Я, можно сказать, жажду подробности.

— Пап, — укоризненно произносит Миша. — Это личное.

— Все, понял, — вскидываю вверх руки я. — У каждого свои секреты, за границы не переступаем.

— Спасибо, — искренне благодарит Миша.

— Я на самом деле хотел тебя похвалить за сегодня, — интригующе киваю я. Сын удивленно смотрит на меня. — Да-да. Ты молодец, что вступился за девушку. Это знаешь — по-мужски. Я сам никогда не мог терпеть несправедливость. Всегда такое жжение внутри было, когда ее видел. Обида что ли. И все время хотелось ее исправить, и я исправлял если мог. А теперь вижу, что ты пошел по моим стопам. Может для тебя это звучит и обидно, но я не вижу в этом ничего плохого. Горжусь тобой, сын.

Миша пристально смотрит на меня. Может думает, что я шучу? Или не знает что сказать? Что ж, его удивление мне понятно. Но и стальной полковник иногда может быть мягким.

— Я прям не знаю че сказать, — тушуется Миша. Угадал, значит.

— А ничего и не надо, — одобрительно киваю я. — Мне достаточно того, что я сегодня видел. Только на будущее — будь осторожнее. Все-таки вы затеяли опасную игру, которая неизвестно чем могла закончиться.

— У нас все было схвачено, — немного обиженно говорит Миша.

— Знаю-знаю, — снова поднимаю руки я, будто сдаюсь. — Говорю больше для собственного спокойствия. Как эта Оля вообще на такое согласилась?

— А она только с виду тихоня и заучка, — усмехается Миша. — Ты б видел, как она материла этих двоих. Туши свет просто.

— Как говорится — в тихом омуте, — усмехаюсь и я.

— Дэ-э-э, — протягивает Миша. — Эти тва… парни реально хотели поступить мерзко.

— Просто отвратительно, — подтверждаю я. — Только вроде бы Вова с ними заодно был. Вы же с ним враждовали. Чего вдруг передумал?

— Это все наш физрук, — гордо говорит Миша. — Вова же меня догнал тогда, когда я… Ну-у-у, пьяный сбежал с уроков. Мы с ним поговорили. Он рассказал про себя. У него оказывается тоже мать свинтила. Правда это давно было, но ему тогда тоже херово было. Вот с тех пор, отец его и охраняет, как может. А батяня у него еще тот…

— Похлеще некоторых? — усмехаюсь я.

— Ну, он… как он выразился — своеобразный, — уклончиво отвечает Миша. — В общем, не суть. Вован сказал, что понимает меня, и в ситуации с Олей полностью поддерживает. Как оказалось, парень — не промах. Настоящий мужик.

— Это точно! А физрук-то тут причем?

— А, да физрук их запер в спортзале и кино показал.

— Какое кино? — тут же хмурюсь я.

— Я толком не понял. Что-то про жертв насильников. Сломанные судьбы и все такое. Странный, конечно, педагогический подход. Но на Вована он подействовал. Да и остальные парни немного поостыли. А вот Лебедеву все похрен было. Ему видите ли спор важнее.

— Ну он свое и получил, я считаю.

— Не знаю, — коварно ухмыляется Миша, щелкая костяшками на кулаках. — Завтра посмотрим, как он будет себя вести.

— Так, только давай без драк, — строго говорю я.

— Какие драки, пап, ты че? — снова делает вид, что обижается Миша. — Ограничимся внушениями.

— Вот и молодцы. Иди я тебя обниму.

Я поднимаюсь и делаю шаг навстречу Мише. Он недолго сидит в нерешительности, а потом все же встает и прижимается ко мне. Я обхватываю его своими руками и крепко прижимаю к себе. Мы так стоим какое-то время. Мне совсем не хочется его отпускать и чувствую, что ему тоже.

Когда пауза затягивается нас прерывает телефонный звонок.

Смотрю на экран — Ангелина.

Увидев имя девушки на экране, непроизвольно вспоминаю наш поцелуй и ее мягкие влажные губы. Пожалуй, если она сейчас попросит повторить, то я не откажусь.

— Иосиф Давидович, — слышу ее дрожащий, полный страха голос. Похоже моим мечтам не суждено сбыться.

— Слушаю, — хрипло говорю я, киваю Мише и быстро выхожу из комнаты. Не надо ему слышать наши разговоры.

— Тут такое дело, — мнется девушка. — Валера объявился.

— Так, — коротко говорю я, пока иду к кухне. — Что он хочет?

— Как обычно — машину, — как будто пожимает плечами Ангелина Андреевна, но голос ее по-прежнему дрожит. — Но и это не самое страшное. — Я приоткрываю окно на кухне, достаю сигарету и прикуриваю. — Он за нами следит!

— За нами? — удивляюсь я, выпуская клубу дыма в окошко. — Или за вами?

— За мной и за нами, — уточняет девушка. — Он звонил только что. Я не стала брать, как вы и говорили…

— Правильно, — хвалю я.

— Но он потом прислал кучу фотографий, где я иду на работу, где мы с вами выходим из школы и все в таком духе. Он даже знает, что я живу у Крис!

— Есть фотки от ее подъезда? — осведомляюсь я.

— Да! И не одна, — восклицает Ангелина Андреевна.

— Я вас понял, — быстро отвечаю я. Тысячи мыслей вихрем проносятся в голове. Этот парень опасен. Ведет себя словно маньяк. — Так, Ангелина Андреевна, перешлите мне все, что он вам прислал и ложитесь спать. Дверь ни в коем случае никому не открывать, из дома, тем более, никому не выходить. Ни вам, ни вашей подруге. Если кто-то будет ломиться, кто угодно — соседка, почтальон, свидетели Иеговы — вас дома нет. Запомнили?

— Да, — дрожащим голосом произносит училка.

— Завтра на работу вы не идете, у вас будет официальный больничный. Просто позвоните с утра и скажете, что захворали. Возражения не принимаются. Это вам не шутки теперь уже. В восемь утра за вами заедет такси, марку и номер я скину в сообщениях. Когда оно подъедет, я позвоню. Ни в какие другие машины вы не садитесь, только в ту, что скажу я. Встретимся с вами в управлении.

— Я поняла, — угрюмо говорит Ангелина Андреевна.

— Вот и славно. Понимаю вам страшно, но постарайтесь поспать, — как можно мягче говорю ей. — Все, что я сказал — это лишь меры предосторожности. Я обеспечу вашу безопасность.

— Спасибо, — тихо произносит училка, сглатывая слезы. Испугалась бедняжка.

— Все. Тогда до завтра, — говорю я и вешаю трубку.

За ночь мне удается прикорнуть буквально пару часов. Разбираю присланные Ангелиной материалы и пытаюсь организовать ей защиту на сегодня и разработать план на завтра. Ночью работает дежурка для экстренных ситуаций, но мне удается послать бригаду оперативников из местного отделения к подъезду подруги Ангелины Андреевны. Они не бог весть какие бойцы, но лучше хоть что-то, чем совсем ничего. К тому же, действую, только для собственного спокойствия. Маньяк Осокин или нет, он не полезет в чужую квартиру — там соседи, камеры в подъездах. Испугается за собственную шкуру. Но кто знает, что у него сейчас на уме.