— Технически я почти не совру, — пожимает плечами Миша. — Все это на трене и было. Только о некоторых фактах умолчим.

— Что верно, то верно, — одобрительно киваю я. — Кстати, как прошел день в школе? — как бы невзначай спрашиваю его.

Миша замирает, задержав руку с вилкой у себя в тарелке. Весь напрягается, сжимая зубы.

— Нормально, — наконец, выдавливает он из себя и тут же продолжает с силой наматывать спагетти.

— Что там эти четверо? Не приходили за дальнейшими разборками?

— Нет, они все поняли. Я же вчера еще сказал, — хмуро произносит Миша. Отправляет вилку в рот и сосредоточенно жует.

— Просто, я знаю такой тип людей. Они обычно не останавливаются, — делюсь своим опытом я.

Миша пожимает плечами, продолжая усердно работать челюстями, якобы ему некогда.

— К тому же они оскорблены, — продолжаю я. — Ты воспользовался их замешательством, могут посчитать, что действовал нечестно.

— Все нормально, пап, — закатывает глаза Миша. — Твой грозный вид с кобурой напугал их до усрачки.

— Я не хотел, — знаю как он не любит рассказывать всем, кто его папа. — Забыл, что пистолет под курткой.

— Забей, — отмахивается Миша.

— А что с той девочкой? Она тебе нравится? — продолжаю я и тут же осекаюсь, поняв что задаю вопрос не к месту.

Миша закатывает глаза, протяжно мычит и отставляет вилку в сторону.

— А что с моей классухой? Она тебе нравится? — язвительно спрашивает он.

Понимаю, что вопрос он задает, чтобы и меня задеть побольнее.

— Откуда такая версия? — спокойно спрашиваю его.

— Ты привозишь ее в домашнем, потом увозишь ее домой. Вы что мутите? — нагло спрашивает он.

— Наблюдательный. Не думал, что ты заметишь.

— Да все заметили! — округляет глаза Миша.

— Нет, мы не мутим. Это было всего лишь стечение обстоятельств, — не смутившись, пожимаю плечами я. — А отвезти домой девушку практически ночью — долг настоящего мужчины.

— Значит она тебе не нравится?

— Не-а…

— Вот, видишь! Необязательно быть настоящим мужчиной только с теми, кто тебе нравится. Спасибо! Я наелся.

Громко встав из-за стола, Миша уходит в свою комнату.

Н-да. Тепло посидеть не получилось.

Моих родителей Миша любит больше, чем Светкиных. Наверно потому, что и они любили его больше. Светкины всегда были какие-то холодные, они внука даже и не нянчили толком. Так, для галочки приезжали на день рождения и новый год, с дежурной улыбкой дарили скромный подарок, уничтожали торт — каждый по два кусочка стабильно, уезжали и не появлялись до следующего праздника. То ли дело баба Дина и деда Дава. Вот уж кто залюбил его, так залюбил. Вечно баловали. Ну и внук само собой отвечает им взаимностью.

До субботы мы особо не разговариваем. Я погружен в работу, а сын пыхтит после неудачного ужина. На любое мое слово реагирует остро, принимая буквально в штыки. Это начинает меня раздражать, и я становлюсь непробиваемым. Когда мы с бывшей женой только задумались о ребенке, никто не предупредил, что самое сложное время будет во время его полового созревания. Даже понять, что его так злит тяжело, не говоря уже о том, чтобы как-то исправить это. Может его классуха и права, возможно, нам действительно нужна профессиональная помощь психолога.

Ближе к выходным Миша как будто оттаивает, предвкушая встречу с бабушкой и дедушкой. Даже веселеет, но язвить не перестает.

— Марк будет? — спрашивает он, когда мы уже на полпути в загородный дом родителей.

— Да, — коротко отвечаю я.

— Один?

— Нет, конечно. С Агатой! — отвечаю так, будто он произнес полную чушь.

Миша недовольно затихает.

Они достаточно хорошо ладят с моим братом Марком. А в последнее время, после нашего примирения, их и так хорошие отношения только улучшились. Даже куда-то ходили вместе весело провести время. А вот с Агатой отношения у Миши не задались. Почему-то он сразу стал воспринимать ее в штыки. Что в общем-то странно. Она очень умная, спокойная и добрая. Даже наш черствый, вечно недовольный отец ее полюбил. Своей особенно черствой любовью, само собой.

— Ей уже скоро рожать? — спрашивает Миша.

— Нет, до родов пока далеко, — качаю головой я. — Хотя, время быстро пролетит.

— Как-то быстро они ребенка решили завести, — хмуро бурчит Миша. — Только ведь встречаться начали.

— Это не всегда поддается планированию, — с укором говорю я. — Тем более после всего, что они пережили, я не удивлен их оперативному решению.*

— А свадьба будет? — все допытывается Миша.

— Вот сегодня и узнаем, — назидательно отвечаю я.

Дальше едем молча. У ворот нас никто не встречает, но у меня есть дистанционный пульт, так что мы беспрепятственно заезжаем на большую территорию, сплошь усеянную травой и засаженную деревьями. Кирпичный двухэтажный особняк родителей, хоть и старовато, но до сих пор выглядит крепко и уверенно.

— Мишутка! Наконец-то! — мать как обычно выбегает всех встречать на улицу.

— Ба! — давит довольную лыбу Миша, и они обнимаются, крепко прижимая друг друга.

— Я так соскучилась! Ты так редко приезжаешь! И не звонишь совсем! А что у тебя с лицом? — вдруг замечает она помятое лицо Миши.

— Это на трене, ба, — отмахивает сын. — Все норм, не переживай. Потом расскажу как-нибудь.

— Йося! — зло говорит мать и округляет глаза.

— Что «Йося»? — развожу руками я. — Такие тренировки.

Мать неодобрительно качает головой и что-то бормочет себе под нос.

В доме как обычно тепло, уютно и вкусно пахнет. Пока мать с Мишей уходят на кухню, я прохожу в просторную гостиную. В углу потрескивает камин, и я с удовольствием сажусь в кресло напротив него. Глядя на огонь я почти забываю обо всем. Из собственных мыслей меня выводит тихая поступь отца. Он думает, что заходит незаметно для меня, но от меня тяжело скрыться. Я чувствую как он стоит какое-то время, пристально глядя на мой затылок.

— Здравствуй, отец, — не выдерживаю я. Чувствую, как он вздрагивает, явно не ожидая такого поворота.

— Здравствуй, — зло бросает он и выходит из гостиной.

С недавних пор отношения у нас с ним испортились.

Раздается дверной звонок. Мать так увлеклась внуком, что не заметила очередных гостей, но тут же бросилась исправлять оплошность. Я успеваю, как раз к тому моменту, когда она расцеловывает на пороге счастливых Марка и Агату. У девушки на четвертом месяце беременности уже виднеется животик под облегающим платьем.

— Какие люди! — радостно восклицает брат.

— Иосиф! — вовсю улыбается Агата.

— Привет будущим родителям, — с улыбкой киваю я, и мы дружно обнимаемся.

— Куда ты пропал? Мы ждем тебя ждем, — топает ножкой Агата. — Ты просто обязан посмотреть на обновленный «Есенин».

— Ты же знаешь — служба, — пожимаю плечами я. — К тому же, я уже у вас был после обновления.

— Это ты был после первого, — резонно замечает Марк. — А сейчас он претерпел уже третье.

— Ого! — удивляюсь я.

— Даже боюсь представить, что вы с ним еще сделали, — раздается за моей спиной довольный голос отца. — Там же и так все было прекрасно. Ну идите я вас обниму, дети мои.

Отец быстро спускается по лестнице со второго этажа и обнимает обоих. Его лицо буквально светится от счастья. Наверно, я его никогда таким не видел. С недавних пор Марк стал любимым сыном у него, хотя еще буквально полгода назад они почти не разговаривали. Не сказать, что я как-то ревную отца. Но приятного мало.

— А мы с сюрпризом! — говорит Марк. Он загадочно выглядывает за дверь во двор и кричит кому-то — Можно!

В окно я вижу, как по брусчатой дорожке к дому спешит его водитель Олег с копной воздушных шариков в руках. Кажется, догадываюсь, что сейчас будет.

— Вы что уже знаете?! — вопросительно восклицает мать, когда шарики появляются на пороге.

— Да-а-а, — довольно протягивает Агата.

— Господи, радость-то какая! Олег, не ходи ты в машину, иди нормально поешь на кухне и отдохни.

Мама всегда запрещает водителю Марка ждать его в машине, когда можно спокойно посидеть в доме.