— Время еще не пришло, — проговорил Олеандр вполголоса, надеясь, что Диомона услышит.

«Тебе осталось недолго, мон-кей. Если он преуспеет, то его уже будет не сбросить».

— Это твоя проблема, не моя.

«Это наша с тобой общая проблема, дурак. Если он поймет, что твой шлем работает не так, как положено, то прибьет тебя не сходя с места».

— Тогда мне просто нужно сделать так, чтобы он не понял. — Сказав это, он поднял глаза.

За ним с понимающей улыбкой на поддельном лице наблюдала Ходящая-по-покрову.

После того как все отправились по своим делам, Гексахир позволил себе потешиться, не отказав в удовольствии взять с собой Олеандра. На самом верху Башни находился обзорный зал, а внутри этого зала — камера. Сложенная из кристаллов, извлеченных из артериальных каналов Башни, камера представляла собой шестиугольник — шесть граней, покрытых особыми значками и рунами, заимствованными из трудов давно умерших мудрецов и философов.

Внутри камеры сидел на корточках демон. Это уже не был величественный ужас, а наоборот, нечто сдувшееся и опустошенное. Словно жертва какого-то хронического недуга. Волосы спутались и обвисли, блеск копыт потускнел, а тело усохло до гипотетических костей.

— Бедняжка, она выглядит слегка увядшей, — заметил Гексахир. Олеандр не ответил. Гемункул взглянул на него: — Я ведь морю ее голодом. Демоны, как и мой народ, питаются эмоциями, которые источает жертва. Лиши их этих эмоций — и они усохнут, точно плод, оставленный на солнце. Только, в отличие от плодов, демоны не могут просто сгнить. Она не умрет и будет худеть и худеть, пока я не решу покормить ее — или отпустить.

— Только ты не собираешься делать ни того, ни другого, — заметил Олеандр. Гексахир улыбнулся:

— Не собираюсь. Вместо этого я собираюсь разнять ее на части и посмотреть, из чего она сделана. Я и раньше экспериментировал с демонами, но такой у меня еще не было. Что-то в ней напоминает мне… его. Как ты думаешь, почему?

И снова Олеандр промолчал. Гексахир выудил болевой жезл:

— Твое молчание никому не поможет, Олеандр. В последнее время меня почти не радуют твои крики. Ответь мне — и, возможно, я отдам ее тебе, когда закончу. Это будет твой собственный нерожденный питомец.

Олеандр поднял глаза, и что-то в его взгляде заставило Гексахира отпрянуть. Гемункул загородился жезлом.

— Еще не до конца сломался, да? — пробормотал он. — Не до конца. Ну ничего, скоро сломаешься. Так значит, она шпионка?

— Я не знаю.

— Думаю, опять врешь. — Гексахир подался вперед. — Да. Я думаю, она шпионка — грязная маленькая шпионка, шепчущая на ушко Фабию о моих планах. Как еще он мог сбежать? А ты ей помогаешь. Чужая пара глаз в моем лагере. — Он ткнул Олеандра жезлом. — Признайся, и я смягчу наказание.

— Ты слышал когда-нибудь историю об истиннорожденном, который дразнил ур-гуля?

В комнату вошел Пешиг, и Гексахир выпрямился. Фигура архонта замерцала и преобразилась в нечто намного более яркое. Силандри покачала головой в притворном ужасе.

— Ты что здесь забыла, клоун?

— Просто пришла убедиться, что все фигуры на своих местах. — Она приподняла посохом подбородок Олеандра. — Граф Солнечный колена преклоняет пред Господином Ножей, его невеста томится в клетке, изнемогая в страхе и нужде.

— Опять история?

— Хорошая история. Ты ее знаешь?

— Меня не интересуют истории.

— А когда-то интересовали, Гексахир Ультилиад.

Гемункул поморщился, его плотская маска пошла складками:

— Ты используешь это имя как скальпель.

— Я использую его, чтобы напомнить тебе твое место, как ты используешь этот жезл, чтобы напомнить ему. Сцена для этой драмы была расставлена задолго до того, как ты отбросил краски и взялся за мясницкий нож. — Арлекин подалась ближе. — Есть и другие, кто прекрасно справится с ролью вместо тебя. Не забывай.

Гексахир рассмеялся:

— Ты станешь менять меня сейчас, в столь поздний час? Навряд ли. Я тебе нужен, и ты прекрасно знаешь, что я не какой-то дурачок-архонт из мелкого кабала. И я готов тебе позволить разыграть твою маленькую драму, если получу то, что хочу, — пусть даже, как я подозреваю, все это фиаско устроила ты ради собственной выгоды.

Силандри оперлась на посох.

— В одной истории, когда на царство пал мор, Господин Ножей отыскал Царя Перьев, чтобы излечить чуму, — принялась она рассказывать что- то, словно сказку для ребенка, — Для этого пленил он графа Солнечного с невестой в день их свадьбы. Поскольку знал, что граф поможет отвести его к царю.

— Эта тварь никакая не невеста, — возразил Гексахир, указывая на демона:

— Да, не невеста. — Силандри обошла клетку кругом. — Здравствуй, дитя.

Демон зарычал, и Ходящая-по покрову отступила на пару шагов. Гексахир хмыкнул:

— Расслабься, арлекин. Она не сможет убежать. Эти символы делают ее слабой. У нее не хватит сил.

— Не хватит. — Силандри перевела взгляд на него: — Ты должен ее уничтожить.

Олеандр помертвел, и Гексахир ухватил его за плечо.

— И зачем мне это делать? — спросил он, заинтригованный такой идеей. Он и раньше изгонял подобных тварей. В этом не было ничего сложного, если под рукой есть нужные инструменты. — Она так сильно тебя пугает?

— Не она.

— В смысле?

— Есть в твари нечто большее, нежели она сама по себе. Как тень на стене. Как рябь на воде. Нет ни одной истории, что по-настоящему завершена. Все продолжаются после последнего куплета. — Она стукнула посохом по клетке, вызвав еще один рык. — То, чем она является сейчас, — совсем не то, чем она может стать. И эту вот возможность мы должны отсечь от дерева судьбы, дабы она не портила нам все оставшиеся.

Гексахир приподнял бровь:

— Ерунда. Полная чушь. Бредовые загадки. Не знаю, почему я ждал прямого ответа.

Он подался вперед, все еще сжимая плечо Олеандра. Он чувствовал напряжение мон-кея. Чувствовал вонь, исходящую из его пор. Интересно, испугался ли Олеандр? Он очень на это рассчитывал.

— Иди и донимай кого-нибудь еще. У меня есть дела поважнее, чем выслушивать бред чокнутого клоуна.

Силандри воззрилась на него. По крайней мере, ему так показалось. С этой ее зеркальной маской никогда не скажешь наверняка. Хотелось думать, что она опешила. Арлекины слишком привыкли добиваться своего в подобных делах. Немного зловещего бормотания — и ты должен просто смириться с любым идиотизмом, который они задумали.

Но не сегодня. И никогда больше.

Он решил убить Силандри, как только покончит с Фабием. Из Олеандра получится отличное орудие для этого. Плюс, была в этом некая высшая справедливость. Мироздание совершит полный оборот, и круг замкнется.

— Мы не прогадали, дав тебе роль Господина Ножей, — наконец сказала Силандри. — Он тоже был тщеславным дураком.

А потом она исчезла. Гексахир напрягся, внезапно почувствовав себя не столь уверенно.

Демон в своей хрустальной клетке улыбнулся, глядя на него.

— Пилигрим был прав. За тебя просил сам Фулгрим, — рассказывал Вилий, следуя за Фабием в зал собраний. — Он почтил нас своим присутствием и велел явиться сюда, пообещав вознаградить за службу. — Легионер оглянулся на остальных. — И вот мы здесь. Собрание остатков Третьего, да такое, что Эйдолон сжевал бы свои причиндалы от зависти.

— На это большая часть из нас очень хотела бы посмотреть, — добавил Глориан. Вместе с ними, а еще Вилием, Карадистросом и Волюпом шел Горг, который смотрелся вполне уместно среди могучих легионеров.

Дети Императора явились со множеством воинов и оружия — четыре военных банды, каждая по силам равная Двенадцатому миллениалу. Горг привел свою стаю — отряд разведывательных титанов «Гончая», свиту его исполинского линейного титана «Разбойник». Богомашины уже выгружала армия рабов, сопровождавшая принцепса во всех путешествиях.

Рамос тоже явился, приведя за собой большой отряд шумовых десантников. Фабий отвел его в сторону и придвинулся поближе: