Сначала зачем-то листаю глянцевый журнал, потом глазею на гостей, потом бездумно копаюсь в интернете, а за окном темнеет, вечер скоро станет ночью.

Тяну время, тяну до последнего, и терпение у администратора иссякает. Девушка за стойкой манит к себе пальцем охранника. Тот слушает ее краткую жалобу и решительно шагает к диванам.

- Девушка, номер бронировать будете? - строго смотрит он на меня.

- Нет, - нахожу в себе силы встать. Несколько часов сидела на одном месте, и ноги затекли, подошвой постукиваю по полу. - Такси жду. Сейчас уйду.

Я и, правда, признав поражение, вызываю такси. И спустя пятнадцать минут сажусь в машину, которая везет меня в дом Рождественских.

Эта семья проклята, точно. После знакомства с братьями моя жизнь покатилась в тартарары.

Когда подъезжаем к дому первым делом смотрю на окна. Везде темно.

Проверяю телефон с кучей пропущенных от папы, в надежде увидеть сообщение от Вики, я готова развернуться и ехать к ней, настолько не хочется мне идти в этот дом.

Но от подруги ничего нет, и я обреченно выбираюсь из машины. Захожу в калитку, пересекаю сад, взбегаю по ступенькам и толкаю дверь.

В прихожей тихонько разуваюсь. И крадусь в мансарду.

Моя комната самая последняя по коридору, это я помню. На пути мне никто не попался - и я радуюсь, хотя бы эту ночь до утра проведу спокойно, а дальше буду думать.

Мне чертовски везет.

Захожу в комнату. Света не включаю, на ходу расстегиваю куртку и, наощупь, пробираюсь к кровати.

И вздрагиваю всем телом, когда слышу негромкий щелчок.

Загорается красноватый ночник.

И я замечаю в кресле возле стола темную мужскую фигуру.

- Долго гуляешь, красвица, - хрипло говорит Виктор.

Он сидит, широко расставив ноги. На его коленях покоится полицейская дубинка. Он подхватывает со стола нечто блестящее, раздается звяканье…

Щурюсь.

И ощущаю, как по спине сползает холодная струйка пота.

Это наручники.

Он вертит их на пальце, подхватывает дубинку, неторопливо встает из кресла…

И отдает приказ:

- Лицом к стене, руки за голову, Алиса. И побыстрее. Я тебя третий час здесь дожидаюсь. Так что не зли меня.

Арон

- Рождественский, наливай, - требует мой новый клиент, и я охотно разливаю по рюмкам-тюльпанам коньяк.

Не день, а долбаная херня, с утра несколько часов торчал в СИЗО и ждал встречи с клиентом, в изоляторе видите ли проводили санобработку.

После стоял в пробках, из одного конца города добраться в другой в час пик - для этого надо просить у волшебника ковер-самолет.

Потом мило и приятно проводил время в суде.

Потом гулял в ресторане - у коллеги родился сын.

И везде ты должен засветить свою физию, таковы правила.

- За взаимовыгодное сотрудничество, - поднимает свой бокал Гавришин.

Тяну свой.

Клиентов двое. Оба ростом с ирландского волкодава, и оскалом тоже не уступают собакам, этим мужикам лучше не улыбаться, ну кто поверит в добрые намерения, если на тебя смотрят, как на бифштекс с кровью?

- Такс, раз с делами покончено, - Гавришин расправляется с коньяком и хлопает себя по ляжкам. - Тогда что? На очереди девочки?

Волкодавы разражаются хохотом.

Играет музыка.

В коридоре не смолкают голоса.

Будни, а в сауне аншлаг, потому, что это “Пантера”, а у деловых людей выходных нет. Сидеть здесь, развалившись на диване с бокалом коньяка - это тоже работа, просто комфортная, в неформальной обстановке, с финской парной в двух шагах и девочками.

Девочки всегда. Сразу после того, как подписанные документы отправляются в дипломаты, и партнеры друг другу руки жмут.

- Можно, - поднимаю с дивана пухлый альбом и шлепаю им по столу.

Портфолио с фотками путан забрал из сауны еще в воскресенье. Альбом возил в машине, а сегодня на автомойке, пока кофе пил, полистал.

И нет там. Фотографии светловолосой занозы, что живет сейчас в моем доме. Ни ее, ни рыжей подружки.

Однако, странно.

Клиенты придирчиво выбирают, кто им эту ночь скрасит.

Я цежу коньяк и зеваю в ладонь. Оглядываю стол с остатками позднего ужина и нажимаю на кнопку вызова официантки.

Это все надо отсюда убрать, и пусть еще спиртного захватит, планировал сегодня вызвать Лису-Алису на работу и выдрать ее, наконец, здесь, в комнате.

Залпатить, и даже с чаевыми, чтобы потом таблетки себе купила для горла, ведь она глотку сорвет, когда орать будет подо мной. Хочу ее пизд*ц.

Но какого хрена нет фотки?

В стеклянную дверь стучат, она приоткрывается, и в зал заходит девица в легкомысленной короткой юбке. Она стучит каблуками, деловито держит перед собой блокнотик.

- Добрый вечер, господа, - мурлычет она.

А я смотрю на ее огненно-рыжие волосы, разбросанные по плечам.

И резко встаю с дивана.

- Ой, - говорит официантка. Узнала меня, конечно, хоть и пялится не в лицо, а ниже пояса, будто взглядом просветить хочет, что там в трусах у меня.

А там все в порядке.

- Вика, - обхожу стол. - Привет. Работу сменила? Подруга тоже здесь?

- Подруга? - она изгибает бровь. И я почти вижу, с какой скоростью шестеренки у нее в мозгах ворочаются, настолько говорящая у нее мимика. Вика облизывает губы, намазанные каким-то розовым блеском. - А зачем нам она? Дружба дело такое, Арон, сегодня она есть. А завтра ее уже нет, - выдает философски.

- Согласен. А все таки, - оглядываюсь на любопытные морды клиентов, и беру Вику за локоть, веду обратно к дверям. - Я хочу, чтобы нас она обслуживала. Устроишь это для меня? В долгу не останусь.

- А чем расплачиваться будешь? - Вика игриво шлепает меня по голому плечу. - Я женщина с запросами.

- Подарки, - усмехаюсь. - Помню. Выбирай.

- Подарки - дело наживное, Арон, - походкой от бедра Вика выходит в коридор, и я цепляюсь взглядом за ее виляющую задницу. Вика рассуждает. - В наше время важны связи.

- Короче.

- Хочу нормальную работу, - она поворачивается. - Не в юбке до пупа коньяк носить пьяным бизнесменам, а в дорогих платьях ходить на приемы, сопровождать состоятельных мужчин на всяких там презентациях…- она болтает и болтает, и глазками в меня стрелять не забывает, хлопает длинными накрашенными ресницами, - сам посуди, я заслуживаю большего.

- Заслуживаешь. Я подумаю. Алису позови.

- А Алисы нет, - она сжимает блокнотик. - Она же тут и не работала, только вот в пятницу, как мы приехали на стажировку, так и все, она не возвращалась. Ты у нее всю охоту трудиться отбил, - Вика хихикает.

- На стажировку приехали? - отбираю у нее потрепанный блокнот.

- Официантками. Но вот, видишь, - Вика расправляет плечи, - я вернулась, и работаю. Пробиваюсь по жизни. А Алиса белоручка, на папу только надеется.

Алиса белоручка.

Немыслимо.

Два слова всего, зато сколько они объясняют.

И почему девчонка, у которой всё есть раздвигает ноги за деньги, и почему у мужика, который скоро в правительстве на удобное кресло усядется такая дочь, и почему она так долго цену себе набивала, шарахалась от нас.

И почему в альбоме нет фотки самой красивой путаны.

Вывод до простого смешной…

…не продает она себя.

- Стой, ты куда? - волнуется Вика, а я возвращаюсь в зал, шагаю в комнату, подхватываю свои брюки.

Достаю телефон и набираю номер младшего брата.

- Ты дома? - спрашиваю, когда он снимает трубку.

- Я еще в студии, - отзывается Ник, и там на фоне у него кто-то протяжно стонет.

- Алиса где? Дед сказал, вы с утра вместе уехали.

- Я отчитываться перед тобой должен? - брат раздражен. - Мне не десять лет, Арон. Уехали - значит, захотели.

- Ты забываешься, Николас.

- Не знаю я, где Алиса, - шумно выдыхает. - У тебя всё? Я занят, - рявкает он и отключается.

Чертыхаюсь и набираю другой номер, считаю гудки.

Виктор или на работе. Или спит.

Или с ней. Учит крошку, как правильно ублажать мужчину.