В ушах звенят его слова.

Он сжимает мою руку, отрывает от холодной кабины остановки и сплетает наши пальцы.

Рывком тянет меня на себя и наклоняется.

Его губы теплые и пухлые, широкая ладонь обхватывает мой затылок, путает волосы, плотно прижимает мою голову.

Он такой высокий, повелительно влечет к себе, кусает мои губы, ответа требует.

- Нет, подожди, - вырываюсь и бью его по каменным плечам.

Во рту разливается сладкий вкус кофе - он пил двойную порцию, похоже, с сахаром и сливками.

Своим телом он вдавливает меня в стену остановки, терзает мои губы, и по спине мурашки бегут от холода, и мне больно сопротивляться дальше.

Вытягиваюсь струной, на носочки привстаю. Руками пробираюсь по его широким плечам, обвиваю шею.

Стоим и целуемся, в железной будке, где не спастись от ветра. Пальцами он зарывается в мои волосы, другой рукой ведёт по спине, забирается под куртку, задирает кофточку, и мурашки топчутся по коже, это жёсткие и точные прицелы в солнышко, удар под дых.

Он мнет мое тело, я словно глина в руках создателя, в мышцах слабость, стоять не хочу.

Виктор мысли читает. Подхватывает меня под ягодицы, прижимает к себе.

Ногами обхватываю его бедра, запрокидываю голову, чтобы глотнуть воздуха, свежего, ледяного, он студит горячую кожу.

Виктор шагает к машине, и меня в его руках слегка подбрасывает. Плотнее прижимаюсь к нему, через его плечо смотрю на остановку.

Мы отдаляемся. Губы после агрессивного поцелуя покалывает, и я облизываюсь, кошусь вниз, на руку Виктора - на локте болтается мой рюкзак, бьёт его по ноге.

- Бух, - говорит он и тормозит, открывает машину. И сбрасывает меня на сиденье.

Едва успеваю ноги убрать, Виктор хлопает дверью. В окно слежу, как он, помахивая моим рюкзаком, обходит авто и садится за руль.

Он молча смотрит в зеркало, на яркие машины, что рассекают по серому асльфату, сверху нависает серое небо, и все вокруг, как на черно-белой фотографии, по которой разбрызгали цветные кляксы.

- Это не будет длиться вечно, ты же понимаешь, Алиса, - говорит он, наконец, его голос негромкий, но внушительный, перекрывает радостную болтовню ди-джея по радио. - Я как только тебя увидел там, в тачке полицейских - сразу понял, что трахну тебя. Но я думал, - он хмыкает. - Что это случится раньше.

- А я думаю, - выдергиваю из его рук свой рюкзачок и ставлю его на колени. - Что этого не случится никогда.

Виктор поворачивается. Вскидываю голову и тоже смотрю на него.

На его губах лёгкая усмешка - ответ на мое заявление. Ловлю себя на мысли, что мне нравится. И как он улыбается, и как он усмехается, и его светло-карие глаза, и как он смотрит.

- Алиса, - он наклоняется ближе, и я смотрю на его приоткрытые губы. - У нас с тобой два варианта. Первый - ты заканчиваешь кривляться, и мы едем ко мне, - он тоже смотрит на мой рот. Чуть улыбается. И после паузы заканчивает. - Второй вариант - мы едем домой, и дожидаемся с работы твоего отца.

- И? - изгибаю бровь.

- И все ему рассказываем. Про твою работу. Про то, что ты на меня и моих братьев вешалась. Цену себе набивала, - перечисляет он и рывком распахивает мою куртку, и рюкзак валится на коврик. - У тебя получилось, красотка. Я тебя хочу. Очень. Перед глазами с утра до вечера ты.

- Это какой-то идиотский шантаж, - выдыхаю и перехватываю его руку, пытаюсь отцепить от себя. Сердце покалывает, и душно становится. - Я сама все расскажу папе. Как на самом деле было. Если у вас троих мозгов не хватает понять, что никакая я не путана…

- А песенка все льется, и льется, - Виктор вдруг подносит мою руку к губам, и быстро, кратко, целует пальцы.

Растерянно замираю в кресле от этого жеста нежности, и оттолкнуть его сразу не могу, словно со стороны наблюдаю, как он ловко расстёгивает пуговку на моих джинсах.

И лишь когда его ладонь накрывает живот, и спускается ниже, оттягивает резинку трусиков и заползает в белье - тогда меня подкидывает в кресле.

- Убери руки! - дергаюсь и лопатками бьюсь в кожаную спинку, в голове вихрем проносятся обиды, и слова всех троих братьев, их взгляды…

Замахиваюсь и залепляю звонкую пощечину по гладкой загорелой щеке.

Этот звон в ушах отдается, повторяется, снова и снова, сотни раз за один краткий миг, в который Виктор сверлит меня взгядом, и глаза его огнем горят, он на дьявола похож, что из преисподней поднялся…поднялся и напал на меня.

Он наваливается сверху, под себя подминает. Мой удар по щеке, поверхностный, а его поцелуй сразу в грудь бьёт, он до нутра пробирает, его пальцы с силой сжимают мою челюсть, и я шире открываю рот, впускаю его язык, и ощущаю широкую ладонь на лобке, Виктор на миг отстраняется…

И поднимает меня, как пушинку, одним движением сдергивает джинсы ниже, одним рывком разрывает кружево трусиков, толкает обратно в кресло, своим телом придавливает.

- Сиди, не дергайся, - приказывает он. - Я не отстану.

Его пальцы накрывают промежность. Раздвигают складки, слегка погружаются в горячую плоть, размазывают сок, трогают меня, щупают, и все так быстро, нетерпеливо, с ожесточением, словно минута осталась до конца света, и прогремит взрыв.

А он прогремит, но внутри меня только, сопротивляться не могу и не хочу, извиваюсь в кресле под сильным мужским телом, от удовольствия и напора не соображаю, где я, и в голове лишь одно имя - Виктор, победитель, шесть букв, ничего красивее я в жизни не слышала, я его имя в рот ему и твержу и всхлипываю, и меня подбрасывает, он должен остановиться, я не выдержу, он безумец, решивший поиграть с бомбой.

Он потирает мокрые складки. И этот самый важный бугорок, твердый, узелком скрученный - он мучает его, надавливает и зажимает пальцами.

Мне хочется орать.

Еще-еще-еще немного, сейчас случится нечто замечательное.

- Кончаешь, Алиса? - шепчет он мне в губы, и меня с ног до головы дрожью простреливает, сжимаю ноги и цепляюсь в широкие плечи Виктора, зубами впиваюсь в его кожаную куртку и мычу.

Тело сокращается, и этому края нет, я в беспамятстве, на краю мира, отталкиваю Виктора и поднимаю колени к груди, сжимаюсь в комочек, не хочу, чтобы эти сладкие судороги утихли когда-нибудь, пусть они продолжаются, пожалуйста, пусть.

Жмурюсь и чувствую его руки на теле, он снова приподнимает меня, и джинсы натягивает, как на маленькую девочку, которая не умеет одеваться.

Растекаюсь по сиденью и улыбаюсь.

- Красотка, - с моего лба он стирает испарину, его губы касаются виска, - рано отдыхать улеглась.

Ощущаю, как он тянет меня на себя, и с трудом приоткрываю глаза.

Взгляд мутный, но я сразу вижу это.

Его расстегнутые брюки и толстый твердый член, что огромной вышкой гордо торчит прямо перед моим лицом.

- Давай, - за шею он наклоняет меня ближе, и бархатная набухшая головка тычется в губы, в нос ударяет мускусный и пряный запах мужчины. Виктор сгребает в кулак мои волосы. И жадно требует. - Твоя очередь, Алиса. Возьми в рот.

Я не хочу. И я не буду, нет, я просто не понимаю, он мне в губы тычется, и я уворачиваюсь, нет.

- Нет, - говорю вслух и пытаюсь вырваться, подняться.

- Да, - говорит Виктор, и сжимает мое лицо, челюсть больно, он заставляет, и я открываю рот. Он просит, его голос хриплый и нетерпеливый, - давай, Алиса. Алиса. Возьми в рот, я очень хочу…пизд*ц. Алиса.

Его голосу подвластна, раузум мутный, кажется, мне тоже хочется чуть-чуть попробовать, языком касаюсь головки…

- Ох, бл*ть, - Виктор откидывается в кресле. Тянет меня за волосы, его голос - сплошное требование, он хочет, он настаивает, - Б*ть. Бери, сука. Алиса. Возьми.

Шире открываю рот. И он толкается, сразу и на полную, до конца, до основания, я его длиной захлебываюсь, а он стонет, головка бьет мне в горло, и еще раз, и еще, он держит меня за волосы, и двигает бедрами, и вбивается, огромный член мне в горло, я не могу, задыхаюсь, ладонями молочу его по джинсам.