И что нас ждет взрослый разговор.

Вика кричит в окно и машет Арону. В зеркало вижу, что он, усмехнувшись, взмахивает рукой в ответ.

Вздыхаю.

До чего красивый, черт его подери. Обаятельный. А эта его усмешечка - просто нет слов.

Сворачиваю к огням, что виднеются вдалеке, сквозь листву деревьев.

Я сама этот гостиничный комплекс знаю, летом были здесь с папой, когда из-за границы приезжал его знакомый. Элитное место, сливки общества.

Шины мягко шелестят по опавшим листьям, асльфальтированная дорога расширяется на подъезде к комплексу.

Заезжаю в открытые ворота и Вика, наконец, усаживается ровнее.

- Фух, - говорит подруга и приглаживает растрепанные волосы. - Сегодня оторвемся, Алиса.

Хмыкаю.

Стараюсь не думать про свою машину на штрафстоянке, и во сколько я домой заявлюсь. Есть надежда, что Арон по-родственному войдет в положение и скажет, мол, передавай привет отцу, Алиса, и езжай с богом.

Да. Мои смелые мечты рушатся, когда я останавливаю Бентли на подземной парковке.

Альфа Ромео паркуется рядом.

Вика в нетерпении выскакивает на бетонный пол и оддергивает меховую жилетку.

- А Виктор тоже здесь? - спрашивает она у Арона, пока тот запирает машину.

- За Бентли, может, подъедет, - охотно отзывается он. Оборачивается и кивает Вике. - Поднимайся пока. Охране скажешь, что на свадьбу.

- А вы? - Вика кокетливо постукивает каблуком по полу.

- Вик, - с раздражением поправляю юбку и глазами показываю подруге на тамбур.

Мне бояться нечего, на парковке повсюду камеры, к тому же за дверью охранник, и стоит мне закричать - он тут же явится на помощь.

- Ну ладно, - Вика не спорит. Но так ехидно улыбается, словно мы тут при ней уже обсудили, как Арон будет меня целовать, раздевать и домогаться. - Я тогда наверху.

Смотрю ей спину.

Она виляет бедрами.

Звонкий стук каблуков отлетает от стен, гулко отдается по всей парковке.

Складываю руки на груди и смотрю на Арона.

Он подходит медленно, неспешно, крадется словно, и с каждым его шагом уверенности во мне убавляется.

- Значит, так, - его ладонь опускается на серебритсый капот Бентли, - будущая родственница. Разгуливающая без трусов.

Поперхнувшись, сцепляю руки замком внизу перед собой.

- Трусы неплохо бы вернуть, - отважно заявляю и слегка задираю подбородок, такой этот мужчина высокий.

- Зачем они тебе, Алиса? - Арон подходит ближе. Зелено-карие глаза сверкают в неярком желтоватом свете ламп. - Все равно снимать.

Не успеваю переварить его слова. Сильные руки подхватывают меня за талию. Отрывают от пола. Юбка с порывом ветра поднимается невесомым облаком, и я касаюсь ягодицами теплого капота.

Он шире раздвигает мои ноги, сжимает их, стоит напротив.

- Арон, - выдыхаю и опираюсь ладонями на машину. Голова так кружится, я будто на колесе обозрения, высоко над землей. - Здесь всюду камеры, - вспоминаю, что я в безопасности и смотрю ему в лицо.

- Плевать мне на камеры, - отзывается он.

Перестаю дышать.

Людей с такими порочными взглядами нужно на другую планету отселить, чтобы они не смущали, не пялились так, не улыбались скупо, на один уголок, словно вот-вот набросятся, и сладко растерзают.

- Верни трусики, - прошу шепотом. - И…поговорим.

Ведь я знаю, и он знает, что на мне нет белья, я в глазах его читаю все эти грязные мысли, его желания, и заражаюсь ими, я соображать нормально сейчас не смогу.

- Верну, - соглашается Арон низко, хрипло, его ладонь скользит по ноге выше и выше, мне под юбку. Его пальцы касаются влажных складок. Другой рукой он дергает меня ближе к себе. - После того, как вы*бу тебя, Алиса.

Мужские губы накрывают мои.

Не успела воздуха глотнуть, и дышу теперь его парфюмом, этот теплый аромат, словно секс с первого вздоха, апельсин, перец и кедр - все смешивается, и я плыву.

Он целует, глубоко и рвано, с животной агрессией и жадностью, он просто дракон, огнем дышит.

Его пальцы вламываются между моих ног. Раздвигают складки.

Он их засунуть хочет в меня, и я дергаюсь. Цепляюсь в его плечи и отрываю его от себя, ягодицами протираю капот, отползти пытаюсь.

- Сколько можно? - Арон обрывает поцелуй. С раздражением в голосе требует. - Ноги раздвинь. Шире.

- Я тебе не рабыня, не наложница, не проститутка! - выкрикиваю ему в лицо. И поднимаю колено, кроссовкой отталкиваюсь от капота и в грудь ему целюсь, готовая пнуть.

В его лице что-то неуловимо меняется. Одним движением он перехватывает мою ногу и выкручивает.

Коленку простреливает болью, из глаз брызжут слезы, и я, охнув, падаю на лопатки.

- Черт, - слышу его глухой голос и чувствую тяжесть его тела. Он навалился на меня, приподнимает за плечи. - Алиса, - цедит мне в лицо. - Очень больно?

Киваю.

В его глазах сожаление, искреннее, кажется. А тон злой.

- Обязательно было выпендриваться?

Он чуть ногу мне не вывихнул, и обвиняет меня. Облизывает блестящие от поцелуя губы.

- Ну, всё. Всё не реви, - грубовато успокаивает он и ослабляет хватку. Сдвигается ниже.

Лежу на капоте, смотрю в потолок с тусклыми лампами. Он дует на коленку. Будто я маленькая, упала и ударилась. Он осторожно целует, и я вздрагиваю.

- Лучше? - его голос становится хриплым. Его губы по коже выше скользят, язык оставляет влажные отпечатки, собирает мурашки. - А так? Алиса.

Боль отступила, я уже забыла. Слезы высыхают. Теперь лишь мужские губы ощущаю, как они поцелуями пробираются выше.

- Какие у Алисы ножки красивые, - зубами он подцепляет край юбки, задирает ее.

Он останавливается.

Смотрит.

Что-то происходит. Там, у него в голове.

А я знаю, что без трусиков, и шевельнуться не могу, кожа горит, как от ожогов, слушаю его тяжелое дыхание.

Сама дышу через раз.

И выгибаюсь в пояснице, когда горячий язык касается внутренней стороны бедра. Ведет длинную линию к лобку. И оттуда широким мазком спускается ниже, в промежность.

- Ох, - ладонью бью по капоту. - Ой.

- Как же это ох*енно. Какая ты красивая. Бл*ть. Бл*ть. Сука, не могу.

Из него сплошь грубость льется.

Его рот накрывает складки.

Вскрикиваю, и снова дугой выгибаюсь.

Он сжимает мои бедра и сдвигает ближе к себе. Втягивает в рот половые губы, впивается поцелуем.

Земля и небо местами меняются, меня словно электрошоком пытаются к жизни вернуть, мучают. Тонко охаю и широко рот открываю, здесь дышать нечем, меня утягивает куда-то, в черноту к нему.

Пальцами хватаюсь за его волосы, убрать его хочу, но он лишь сильнее вжимается, и я шире развожу бедра. Смотрю на черноволосую макушку между ног и каждую секунду, как вечность вбираю, чувствую, что его рот творит со мной, давление его языка, покусывания, он лижет, как мороженое.

Он лижет меня.

А мне почему-то горько и сладко, я кричу громко, и в космосе слышно стоны мои.

- Тише, - его шепот, как гипноз.

Он поднимает голову.

Глаза - черные омуты, руки - путы, за блузку он тянет меня к себе, и я врезаюсь в него. Обнимаю за шею, так крепко, и целую, так отчаянно, собственный вкус снова пробую, с его языка на мой.

Он подхватывает меня под ягодицы.

- Машину открой, - говорит мне в губы.

И я рассеянно шарю в кармане юбки. Давлю на брелок с ключами, и слышу негромкий щелчок блокировки.

Он держит меня одной рукой. Другой распахивает дверь Бентли и забрасывает меня в салон. Опираюсь на локти и привстаю. На его лице тоже самое вижу, свое отражение, слепое желание, я никогда не могла представить, что бывает вот так - раз, и всё, ты пропала, трепещещь и ждешь, хочешь, чтобы он снял трусы… и просто взял!

То, что принадлежит ему по праву мужчины.

Он расстегивает брюки и наклоняется в салон ко мне. И откуда-то сбоку, как сквозь вату, в гулкой тишине парковки раздается голос Николаса.

- Ух. Какой пожар. Лапушка, а мне можно? Я тоже так хочу.