За спиной раздался скрип двери, вызвав приступ раздражения. Частная клиника, а смазать двери не могут, но, когда меня тихонько окликнули, сообразил, что посетитель был только один — моя Аня.

— Вердикт? — в пару шагов оказавшись возле воробушка, уточнил я у врача.

— Можно сделать рентген черепа, но не вижу смысла. Удар, как понимаю, был не слишком сильным. С Анной Сергеевной все в порядке.

В порядке. Как же.

— У нее болела голова, — напомнил я.

Осмотрел Аню. На первый взгляд — порядок, но сотрясение — штука слишком непредсказуемая.

— Скорее всего, голова болела из переутомления и истерики, — пожал плечами врач, а Анюта покраснела. — Можете понаблюдать за состоянием, но еще раз повторяю — никаких предпосылок для сотрясения нет. Помутнения сознания нет, зрачок отлично реагирует на свет.

Нахмурился.

— И все-таки…

— Наверное, не стоит рентген делать лишний раз, — вмешалась Аня. — Я завтра отлежусь, и все хорошо будет.

Я с сомнением оглядел ее, но она только неловко улыбнулась.

— Ярослав Львович, пойдемте домой? Я боюсь, если мы еще немного времени тут проведем — у меня точно найдут какую-нибудь болячку.

— Тебя беспокоит что-то еще? — уточнил я, кинув взгляд на врача.

Неужели сам не додумался спросить?

Но нет, он покачал головой, а Анюта тут же добавила:

— Нет-нет! Все в порядке. Честное слово. Идемте?

— Идем, — вздохнул я, и попрощавшись с врачом, взял Анюту под локоть. — Если ты считаешь, что врач недостаточно компетентен, или он не все спросил или осмотрел — скажи. Мы доедем до другой больницы.

Она оглянулась, чтобы убедиться — врач действительно все слышал.

Мне для этого оборачиваться не потребовалось. Я и так слышал возмущенное восклицание и громко захлопнувшуюся дверь.

— Зачем вы так… — расстроенно произнесла Анюта и на мое показное удивление пояснила. — Он же обидится.

Обидится? Какая досада.

В следующий раз будет думать, строить ли теории о пациентах.

— Я только спросил, считаешь ли ты его компетентным. Если его так легко задеть, быть может, он не заслуживает находиться в частной клинике? Не дорос?

Анюта странно посмотрела на меня и тут же нахмурилась.

— А сколько стоит прием в частной клинике?..

— Для тебя — абсолютно бесплатно, — улыбнулся я.

Сам заплачу, только в гардероб отправлю, чтобы цены не видела. Зачем ей это?

— Так не пойдет, — тихо, но упрямо отозвалась вдруг Анюта. — Вы мой работодатель и не обязаны тратить свои деньги на меня.

А против времени, она значит, не возражает.

Я усмехнулся, и мой воробушек, словно прочитав мысли, добавила:

— Вы и так много времени на меня тратите. Мне неудобно. Я сама заплачу.

Заплачешь ты, а не заплатишь, стоит только цены увидеть. Судя по присмотренным квартирам, денег у тебя немного.

Проверять догадку не стал.

— Предлагаю включить оплату больницы в аванс зарплаты, самостоятельный воробушек, — сказал я спокойно, но смешок все равно вырвался.

— Это не доставит неудобств? — нахмурилась Аня, когда я остановился возле ресепшена.

— Никаких.

И ведь правда, никаких. Не буду же я на самом деле давать в бухгалтерию такое распоряжение.

Анюта сомневалась, но после небольших колебаний (вероятно, быстро подсчитала собственные финансы) согласилась.

— Заберешь нашу одежду пока? — спросил, отдав ей номерки.

Естественно, она не отказалась.

Оплатив прием, я попросил распечатать бланк приема, чтобы понять, что зафиксировал врач. По сути, ничего.

Царапнуло только упоминание «истерики». Возле кабинета врач ее тоже упоминал.

Только утихшая злость поднялась с новой силой. Но пока ей было не место и не время. Вот как найдем этого калеку…

Аня уже ждала возле входа. Куртка накинута, в руках мое пальто и злосчастное полотенце.

— Вы отвезете меня домой? — поинтересовалась Анюта, после моего красноречивого взгляда закрывая мокрые волосы.

Очнувшийся во мне собственник уверял, что воробушка нужно увезти домой. Нельзя оставлять ее одну в квартире. Заставлять спать на маленьком, неуютном диване…

Отвезти домой? Легко. Но только в свой.

— Как ты себя сейчас чувствуешь? — задал я вопрос и зачем-то приложил ладонь к ее лбу.

Давай же, воробушек, только дай мне намек, что тебе плохо.

— Нормально, — улыбнулась она. — Извините, что из-за меня пришлось ехать в больницу. Вы сказали про сотрясение, и я испугалась, — она на секунду опустила глаза, виновато вздохнув.

Вот глупый воробушек. Лучше бы ты кокетничала и говорила, что тебе нужна моя твердая рука, чтобы дойти до машины.

— Я был инициатором. Ничего страшного.

Мы вышли на улицу.

Свежий воздух немного остудил мозги, а до меня дошло, что для того чтобы увезти воробушка к себе, нужна причина. Иначе Аня может неправильно понять. Или правильно. Тоже вариант…

Но все же должна быть внешняя, пусть даже глупая, причина.

— Ты голодна?

— Нет, я пиццей наелась, — она благодарно улыбнулась, а я с досадой подумал, что пицца была плохой идеей.

Открыв перед ней дверь автомобиля, огляделся.

Предложить прогуляться? Но не обернутой в полотенце же.

Позвать посмотреть кино? В рекомендациях врача было указано избегать ярких картинок и громких звуков.

Я обогнул машину и, только вставив ключ, уточнил:

— Что планируешь делать?

— Отсыпаться, — Анюта сладко зевнула. — Мне кажется, я сейчас впаду в спячку, как медведь.

— Не забудь поставить на понедельник будильник, иначе придется самому будить, — хмыкнул я, и кинул взгляд на девушку, чтобы убедиться — покраснела.

Чтобы замять собственную неловкость, Анюта потянулась к ремню безопасности и долго пыталась вставить его в паз.

— Помочь, воробушек? — перехватив ремень, завершил начатое и улыбнулся вновь смутившейся Ане.

— Спасибо… — раздалось в ответ тихое, и я, хмыкнув, выехал с парковки.

Она собралась спать. Стоит ли ее везти к себе или и так достаточно впечатлений?

Что нужно больше, остаться одной или наоборот, почувствовать, что рядом кто-то есть?

В больнице Анюта была бодрячком. Улыбалась, убеждала, что чувствует себя хорошо. Но сейчас она выглядела уставшей.

Просто отступиться, плюнув на желание видеть ее рядом завтра утром?

Мы вновь молчали всю дорогу, каждый думая о чем-то своем.

Припарковавшись возле дома сестры, я так и не смог определиться, и решил спросить напрямую.

— Воробушек, если хочешь, можешь переночевать у меня. Меня это никак не стеснит. А утром я все-таки приготовлю оладья.

Сам не знаю, какую ждал реакцию, но точно не опущенные глаза и отказ.

— Не думаю, что стоит. Вы многое для меня делаете, Ярослав Львович. Но, мне кажется, нечестно будет пользоваться и дальше вашей добротой.

— Как знаешь, — хмыкнул я, отчего-то чувствуя себя уязвленно. — До понедельника.

Вроде сам дал выбор, а смотри-ка, ее решение все равно не нравится.

— Доброй ночи, Ярослав Львович, и спасибо, — Анюта, все также не поднимая головы, вышла из машины.

Я проводил ее взглядом до подъезда и решительно выкинул из головы.

Может действительно Аня — временное помутнение? Кто устоит перед девчушкой в беде?

А я…

Зло фыркнул, заводя машину.

Я итак «многое делаю», слишком многое, раз моей добротой не хотят воспользоваться еще разок.

Мыслям о секретарях место на работе, а не в субботу ночью.

Где там засел Рома? Надо уточнить.

«Теперь я буду новым человеком. Лучшей версией себя!» — решила я, стоило утром открыть глаза.

Я буду умной, решительной, трудолюбивой. Не буду зацикливаться на проблемах, и с легкостью все решу.

Позвоню маме и честно с ней поговорю.

Перестану испытывать ненормальные чувства к Ярославу Львовичу… Только благодарность и уважение! Пока я не слишком увлеклась, надо перестать смотреть на него, как на мужчину.