Но сегодня мне везло: все было цело. Все было в порядке.

Вот только в голове свербело, напоминая, что я что-то упускаю.

В задумчивости я посмотрела на свою руку.

Рука, как рука. Длинные пальцы, аккуратно подстриженные ноготки, никаких колец…

Кольцо! Куда делось обручальное кольцо?!

Я похолодела.

Укатилось? Я его где-то потеряла?

Ярослав Львович будет очень расстроен, ведь он так долго его выбирал.

Думая, где же оно может быть, я встала, сложив одеяло, постель, диван. Подошла к кофеварке, щелкнула ее, оглянулась на комнату, пытаясь понять, за что оно могло зацепиться…

Взгляд остановился на одном растении, на другом. Прошелся по скульптуре, сделанной сестрой Ярослава Львовича…

И тут у меня медленно, очень-очень медленно начали появляться сомнения.

Если вчера я отпраздновала свою свадьбу, а потом вместе с мужем кормила розовых голубей кормом, что подавал Арсений, то почему я проснулась одна в студии сестры моего мужа?..

Или все-таки не мужа, а босса?..

— Вот дурында-а-а! — простонала я, пряча заалевшее лицо в ладошках.

Как же стыдно!

Как мне такое вообще могло присниться?!

Что за подсознание играет со мной злые шутки?

И самое главное…

Как мне теперь смотреть в глаза Ярославу Львовичу?

Ведь во сне он…, то есть мы…

Мы… Мы ведь целовались!..

Рабочий день подходил к концу, а моя приемная пропиталась запахом ромашкового чая.

Я так обрадовалась, найдя его среди множества чайных пакетиков, что мы хранили для важных гостей…

Но успокоиться он не помог.

Каждый раз, когда Ярослав Львович звал меня к себе, чтобы дать поручения или просто проходил мимо — я отводила глаза, чувствуя, что краска стыда заливает лицо.

Казалось, стоит мне только поднять на него глаза, и он поймет, о чем я думаю. Что мне снилось.

Минутная стрелка медленно и неохотно переползла с пятидесяти девяти на ноль-ноль, и я выдохнула с облегчением.

Домой!

Скорее прийти в пустую квартиру и накрыться подушкой, чтобы никто-никто меня не увидел…

Вот бы еще так же легко убежать от своих мыслей…

Выключив компьютер, я встала и, нервно одернув юбку, направилась к кабинету Ярослава Львовича и, коротко постучавшись, приоткрыла дверь.

— Конец рабочего дня… Можно я пойду, или у вас еще будут поручения?

Ожидая ответа, я прикусила губу и чуть слышно поскребла дверь.

Но он услышал.

Устало откинувшись на стуле, мой босс насмешливо фыркнул:

— Ты же воробушек, а не киска. Что же ты весь день то скребешься, то жалобно мяучишь?

— Прикажете жизнерадостно чирикать? — улыбнулась я и, увидев ответную улыбку в его глазах, тут же опустила голову.

Он был такой… Такой милый, уставший, но почему-то казался домашним. Чуть оттянутый галстук ли виноват или мягкое располагающе выражение лица…

Мне ужасно захотелось, чтобы он обнял меня, как тогда возле театра. И сейчас я ни за что бы не отказалась от утешительной сладости…

— Зайди, Анют, — тяжело вздохнул Ярослав Львович и поднялся с кресла, поманив к себе.

Я оглянулась, будто и впрямь надеялась, как утопающий, схватиться за соломинку… Например, за собственный стол или за вешалку, или…

— Анют, пожалуйста… — как-то удивительно тихо позвал Ярослав Львович, остановившись на полпути ко мне и опустив руку на спинку дивана.

Я сглотнула, закрыла дверь и, натягивая улыбку, направилась к нему.

Мне и без этой интонации было тяжело общаться с ним сегодня. В любом жесте, в каждом взгляде я искала хоть малейшую заинтересованность во мне. Но не как в специалисте, нет. Как в девушке.

Искала, и сходила сума, когда казалось, что находила.

Как же глупо и стыдно…

— Об этом я и хотел с тобой поговорить, — мягко произнес он, когда я замерла возле него.

— О чем? — подняла я на него голову и вновь опустила.

Просто невозможно было стоять возле него. Такого высокого, уверенного…

Сегодня я, как никогда, чувствовала, как меня окутывал его приятный аромат парфюма. Видела, как к концу рабочего дня на гладковыбритом с утра подбородке начала пробиваться щетина…

…И корила себя за желание дотронуться до нее. Почувствовать. Узнать, такая ли она колючая, как пишут в глупых романтических книгах…

— Твоя сегодняшняя реакция на меня… огорчает.

Я вздрогнула, подняв на него глаза, и…

И просто начала задыхаться от испуга. Он знает? Знает, что нравится мне?

Что делать?

Врать?

Оправдываться?

— Воробушек, Анюта, ты чего? — он в один шаг преодолел разделяющее нас расстоянии и, приложив руку к моей щеке, взгляну в глаза.

— Вы… вы уволите меня?

Мне было плевать на увольнение. Сейчас — плевать. Хотелось срочно перевести тему. Не дать озвучить очевидное.

А вот чего я действительно боялась, так это увидеть в его глазах жалость к так глупо влюбившейся секретарше.

Я… Я просто не представляю, как переживу этот разговор...

— Из-за того, что видел тебя плачущей вчера? Из-за дурацкой скандальной статьи? Что за ерунда?

Он удивился искренне. Так не сыграешь.

Да и зачем?..

И его удивление отрезвило, встряхнуло.

Медленно, как до самого высокого в мире жирафа, до меня начало доходить, что, кажется, мы друг друга не поняли.

Он… Он ни о чем не подозревает! Да!

Я выдохнула, переводя дух, и подумала еще раз.

Погодите…

— Какой статьи?

— Не из-за нее? — чуть прищурился босс, окидывая меня внимательным взглядом.

Его пальцы коснулись моего подбородка, чуть приподнимая его, но я вновь повторила, почему-то уверенная, что мне нужно знать о содержимом статьи.

— О какой статье речь?

Ярослав Львович чуть нахмурился и медленно потянулся к телефону, словно сомневался, стоит ли мне показывать эту статью.

— Не переживай, никто тебя не будет беспокоить.

Он протянул мне свой сотовый, и я сразу же увидела фотографию со вчерашнего вечера.

Стас, Арсений, а между ними я, пытавшаяся не допустить драки.

И заголовок: «Наследник крупного холдинга устроил драку с актером из-за неверной девушки».

Я молча листнула ниже, вчитываясь в текст, где начиналась полная ахинея.

— Убрать статью не удастся, — внимательно наблюдая за моей реакцией, произнес Ярослав Львович. — Она уже разлетелась по всем информационным сайтам.

— Арсений — не актер, — медленно произнесла я, а мой босс кивнул.

— Уже знаю.

— И Стас мне не парень, — добавила я, пролистав до конца.

— А этому рад, — улыбнулся он.

Я отдала телефон, медленно выдыхая.

Теперь мое имя запятнано в скандале. Будь на моем месте Альбина — с ней бы уже случился нервный срыв. Но она бы никогда не попала в такую ситуацию…

— Расстроена? — проницательно произнес босс, снова чуть поднял мою голову, коснувшись подбородка.

— Скорее ошарашена, — улыбнулась я ему неловко.

— Тогда почему еще недавно ты так боялась, что я тебя уволю? — уточнил он, чуть прищурившись.

Серые глаза смотрели, казалось, прямо в душу. Я против воли прикусила губу, чувствуя, как щеки, в который уже раз за сегодня, обожгло.

Взгляд Ярослава Львовича скользнул на них, и его губы чуть изогнулись в улыбке.

Он посмотрел мне в глаза, на прикушенную губу, вновь на глаза…

Чуть склонил голову, усмехнулся, и…

…И поцеловал меня.

В губы.

Сам.

Я никогда не найду слов, чтобы рассказать, что со мной стало…

Я словно воспарила, а сердце оборвалось, когда его губы коснулись моих. Когда его язык лизнул их, заставив распахнуться от удивления. Как углубил поцелуй, заставить позабыть об всем на свете…

Как он мягко, но уверенно положил руку на мой затылок, как обнял, прижав к себе.

Как… как…

Когда он отстранился, моя грудь вздымалась, будто я пробежала марафон. А он скользнул по мне взглядом и мягко усмехнулся, глядя на меня сверху вниз.