Он много времени уделяет работе, но это понятно, ведь большие деньги не даются легко. Плохо, что жертвует семьей. Из-за этого у них с Артемом все разладилось. Но он нормальный. Дядя Паша любит сына, это видно по поступкам. Он проявляет это не как мой отец, совсем иначе. Сын ему дорог и ребенка, которого родит ему моя мама, дядя Паша тоже будет любить. Ко мне относится с первых дней, как к дочери. Ругает, переживает, обеспечивает. Как он смог влюбиться в мою мать? Чем она его взяла? Она ведь эгоистка. Ей никто не нужен. Только деньги, влияние и внимание…

Не понимаю.

Скорее всего у меня просто еще недостаточно опыта, чтобы разобраться во всех этих тонкостях, а уж опыта в отношениях и вовсе нет. Тёма первый и мы с ним пока часто спотыкаемся.

Доезжаем до лицея. Дядя Паша желает мне удачи и его машина быстро встраивается в поток других.

Прохожу через КПП. Пока мы ехали, дождик успел прекратиться и даже ветер стал гораздо тише. Капли на листьях деревьев отражают затянутое тучами небо. На спортивной площадке подальше от них стоят Артем, Платон, Максим, Матвей и еще несколько ребят. Они что-то бурно обсуждают.

– Привет, – Лу ловит меня под руку.

– Уфф… – выдыхаю. – Привет. Напугала! – смеюсь.

– Извини, – улыбается подруга. – А чего там за собрание?

– Не знаю, – жму плечами, еще замедляя шаг.

– Шерро! – мне навстречу со ступенек слетает Даша. – Север уже поделился с тобой тем, как приятно провел вечер у меня дома? – облизывает губы красивая брюнетка.

– Это про то, как ты кинулась к нему целоваться? Рассказывал. Сочувствую.

– Ему? – ржет Лу.

– Ему не надо, – улыбаюсь подруге. – Тёму я дома пожалела, а вот Даше можно.

– Ты охренела, Шерро? Смелой стала?

– Да я тебя и не боялась никогда. Мне тебя просто жаль. Бегаешь за ним, унижаешься. Он тебя отталкивает, посылает, с другой встречается у тебя на глазах, а ты все равно пытаешься на нем виснуть. Это унизительно в первую очередь для тебя, Даш.

– Да пошла ты! – фыркает она.

– А я и пойду, – цепляю под локоть Лу. – Звонок через пять минут.

На философию парни не пришли. Появились только на литературе, пропахшие осенью и дымом. У Тёмы на волосах блестят капельки дождя. Проводит по ним рукой, стряхивая прямо на тетради, чмокает меня в щеку и сползает по спине стула, нагло разваливаясь за партой. Достает телефон, разворачивает его так, чтобы я видела то, что он пишет.

«Вышел из Игры»

Одновременно в их закрытом чате появляется точно такое же сообщение от Платона.

В классе начинается шевеление. Некоторые парни быстро лезут в свои мобильники и можно отследить всех, кто принимал участие в прошлогоднем марафоне.

– Тут не все, – тихо поясняет Артем проследив за моим взглядом. – В параллельном еще пацаны есть.

Даша тоже достает телефон. Ее идеальные брови ползут вверх. Она поднимает взгляд на Севера, потом на Платона и быстро бегает пальчиками по экрану.

«Если вы думали, что я пошутила насчет компромата, то вы ошиблись!»

Куда-то лезет, ищет и… не находит! Кусает губы, дышит чуть тяжелее, снова внимательно смотрит на экран телефона, нервно вбивая пальцы в сенсор. Преподаватель обращает на это внимание, но ничего не говорит. Она спросит на следующем уроке сегодняшнюю тему и будет гасить с особой жестокостью и невозмутимым лицом. Даше сейчас все равно, она заметно нервничает, а парни все шире улыбаются.

– Нет больше компромата, – шепчет мне Артем. – На нас нет. Все почистили.

– Как? – удивленно смотрю на него.

– Дорого, – вздыхает сводный. – У меня есть кое-что другое. Ответочка за твое унижение, любимая девочка. И за попытку повторить это унижение использовав наш конфликт с Платоном. Тебе не покажу, – строго.

– Почему?

– Просто не хочу, чтобы ты это видела, – берет меня за руку и быстро целует в запястье.

Артем

Последний шаг решили сделать на физкультуре. Она у нас в зале сегодня и преподаватель более лояльный. А там, вероятно, будет истерика и есть вариант, что я выхвачу по морде. Так что это самый оптимальный вариант – именно этот урок.

На большом перерыве веду Элю в столовую. Садимся за наш столик. С парнями идем на раздачу за едой. Дашка прожигает взглядом мою спину. А я ведь предупреждал, что это плохая идея, пытаться обыграть меня по моим же правилам. Я просил ее остановить Игру, не цеплять Этель. Не послушала. Сама себе злобный Буратино. И пусть я опять буду скотом. Мне совершенно фиолетово.

Пообедав, топаем на урок. Переодеваемся исключительно чтобы не получить втык сразу после звонка. Заниматься вряд ли кто-то будет. Девчонки уходят в зал первыми. Мы ждем, когда там соберется весь класс.

Заходим со звонком. Препод еще что-то пишет в своем блокноте, не спеша нас строить. Платон прислоняется спиной к стене у двери. Макс тоже остается рядом со мной.

Достаю из кармана телефон. Еще раз проверяю список контактов, загруженный в программу массовой рассылки от Мики. Там нет номеров Лу и Этель. Исключаю номера родителей Дашки. Это все же перегиб. Ей хватит славы на два наших одиннадцатых класса. Хотя изначально в планах было охватить еще девятые и десятые. Решили не жестить, но все же наказать.

– Северов, Калужский, Авдеев, – преподаватель таки обращает на нас внимание. – Вы чего дверь караулите? Она не убежит. Гоу на построение, парни.

– Пять секунд, – прошу его.

Мысленно считаю до трех и жму симпатичную розовую (Мика постебалась) кнопку с надписью «Отправить». На экране появляется индикатор отправки. По залу начинают вибрировать мобильники. Народ по нашей просьбе не оставил их сегодня в раздевалке, как положено.

– Оу…

– Вау…

– Ни хрена себе…

Проходится волна возгласов.

Дашка поднимает на меня взгляд. Телефон в ее руке дрожит. Улыбаюсь и машу ей своим.

– Я же обещал тебе расплату, – говорю тихо, но она все равно прекрасно слышит.

– Я убью тебя, Север! Убью тебя!

Злая, раскрасневшаяся бывшая кидается ко мне. Уворачиваюсь от пощечины. Она лупит меня кулаками в грудь. Перехватываю ее руки, сдавливаю. Взвизгивает. Тяжело дышит. Взгляд пылает ненавистью, губы дрожат.

– Киреева! Северов! – одергивает нас препод. – Можно личные разборки устраивать после занятий?

– А эти разборки теперь публичные, – усмехается Платон, отлипая от стены. Подходит к нам, впивается взглядом в Дашу. – Больше. Никогда. Не смей. Меня. Шантажировать! – рявкает Дашке в лицо и уходит на скамейку.

– Пока это увидели только наши и параллель, – говорю так, чтобы слышали все. Распространяться дальше никто не станет. Народ у нас понятливый. – Будешь отсвечивать, я отправлю такое же послание твоему отцу.

– На этих фотографиях я с тобой, чертов придурок! – психует Киреева.

– Там этого не видно, – жму плечами. – Докажи.

– Они у меня тоже есть. Эти долбанные фотографии, Север! Ты сам хотел их! Тебе нравилось!

– Тебе тоже, – напоминаю ей. – И нет, – довольно улыбаюсь, – наших совместных фотографий такого характера у тебя тоже больше нет. Зато они есть у меня. Баланс в природе восстановлен.

– Сволочь! – она все же вырывает свои руки и врезается ладонью по моей щеке.

– О-о-о… – проносится по залу.

Я знаю, что за эту рассылку Дашу не будут стебать. И некоторые, возможно, догадаются, кто с ней там. У нас все же были длительные… ну пусть будут отношения. Хотя я сейчас понимаю, что это было совсем не оно. Народ пошепчется, конечно, но трогать не станет. Только Киреева об этом даже не догадывается. Для нее на какое-то время станет пыткой просто приходить сюда и думать, что все это видели и все это обсуждают.

Щека горит, но не смертельно. Обхожу свою бывшую девушку. Иду к Эле. Обнимаю ее, беру любимую ладошку, прикладываю к месту удара.

– Ты чего холодная такая? – шепчу ей. Но мне хорошо, неприятное ощущение спадает быстрее.

– Северов, как же ты достал своими бабами, – беззлобно цепляет меня преподаватель. – Если разборки закончились, предлагаю все же начать урок.