Время пошло на секунды. Очнувшись, Фриггин мгновенно навалилась сверху. Сев на бедра Ашеры, она буквально вдавила ее в траву. Та безуспешно попыталась обхватить атакующую ногами сзади. Неуверенные попытки отбиться встретили железную хватку крепких рук. Торментер пару раз ударила Ашеру кулаком по лицу, разбив той губу в кровь.

Заградительные полосы еле выдерживали напор зрителей, пытавшихся прорваться в Лабиринт Ночи. Неконтролируемый шум, обрушивающейся на кишащую пестротой толпу, туманил мозг. Летающие вокруг голограммы, мелкие внутренности хлопушек, длинные транспоратны, огромные шары и свет надоедливых софитов заполонили почти все сущетсвующее пространство. Огни фаеров поднимались ввысь, окрашивая все вокруг в яркие, почти ядовитые цвета.

Брефф Амдфин стоял у границы с заведенным двигателем. Отведенная для полиции площадь с трудом уместила пятерых человек. Все они ожидали приказа. Полковник знал, что как только прозвучит канонада окончания гона для Баргета с Анной, на этом ничего не закончится. Мужчина никогда не принимал участия в подобных шоу, но зато у него накопился солидный опыт за долгое время работы в полиции. В результате он вынес для себя очень важную вещь: в существующем мире ослабленную жертву принято добивать. И Брефф твердо решил успеть до того, как это случится.

Там, вдали, начал подниматься над горящей степью черный густой дым.

Запах гари становился невыносим. Черный смог, смешанный с белым дымом, начинал резать глаза и раздражать горло. Сид Палдур уже давно отъехала подальше, наблюдая, как огонь подбирается к бойцам.

Землянка даже не пыталась вырываться. Она просто смотрела на задорно подмигивающую Фриггин, у которой изо рта выскользнула тонкая, практически незаметная игла. Стальная и блестящая, она начала менять свою форму и вскоре превратилась в острое плоское лезвие. Ашера глубоко вздохнула и рефлекторно отдернула голову в сторону. Резкая боль пронзила щеку.

Реальность поплыла. Все, что произошло в последующем, утонуло в отрывистых провалах бессознательности. Девушка помнила только то, как перед глазами оказалось смуглая, блестящая от пота шея соперницы. Помнила упругую плоть, в которую впилась зубами. И теплую соленую кровь, которой чуть не захлебнулась. Ашера впилась в горло Фриггин, пропоров зубами кожу, мышцы и трахею. Получилось не с первого раза. Но зубы вгрызались и вгрызались в упругую плоть, пока не превратили ее в сплошное кровавое месиво. Кашель. Вздох. Вязкая липкая жидкость забила нос, рот, попала в глаза. Ашера захрипела.

Грузно свалившись с жертвы, Фриггин схватилась обеими руками за горло. С трудом встала и, шатаясь, прошла пару метров. Согнувшись пополам и еле переставляя ноги, упала на колени. По крепким запястьям потекли струйки крови, просочившиеся сквозь длинные тонкие пальцы. Все попытки сделать вдох заканчивались только отрывистыми булькающими звуками. Женщина упала в траву. Ее пальцы облепил желто-белый пух, мгновенно окрасившийся в багровый.

Невообразимая сумма в пять миллионов монеро огромными кровавыми цифрами ворвалась в небо. Бестелесую голограмму пронзал клубящийся плотный смог. Цифры терялись в дыму. Красный цвет смешивался с черным.

Вспышка. Ненадолго вернувшаяся в реальность Ашера заметила, как перед ней возник Рхив Трих. Злой, запыхавшийся и весь в крови. Опаленная кожа неровными буграми покрывала всю правую сторону его лица и часть жирной шеи. Быстро преодолев недостающие метры, торментер вскинул вперед руку. Пауза. Объявление дуэли не последовало. Камеры замерли в небе. Оглушительный рев гонга, идущий почему-то со всех сторон, возвестил окончание гона для Ашеры, Анны и Баргета.

— Да насрать! — со злостью выпалил мужчина.

Предупредительная надпись, возникшая прямо над головой Рхива, дублировалась приятным женским голосом: «Внимание! Гон окончен. Дуэль не назначена. Дальнейшие действия незаконны».

Эйфорическо-наркотический туман застелил единственный живой глаз. Торментер нервно засмеялся. Его дерганные движения стали еще хаотичней, тело, казалось, вот-вот было готово упасть. Ашера попыталась встать, но снова свалилась в траву. Перевернувшись на живот, она начала ползти. Головная боль, отдававшая в виски, усиливалась с каждым ударом сердца. Сквозь полусожженную, дымящуюся траву она увидела раздвоенную фигуру Бреффа. Полковник внезапно появился из клубов черного смога, на ходу снимая с предохранителя оружие. Быстрая, но сосредоточенная походка не помешала ему прицелиться. Делал он это недолго — вскинул руку и выстрелил. Ашера почувствовала, как у самых ног свалилось что-то грузное. Обернувшись, она увидела бездыханное тело Рхива Триха, с маленькой черной точкой на лбу, по краям которой обуглилась кожа. Тонкая струйка крови вытекала прямо на стеклянный глаз, так и не закрывшийся после его смерти.

Полковник поравнялся с участниками шоу, сзади послышался рев полицейских байков. Ползущие языки пламени начали тушить служебные дроны, но, несмотря на все их старания, тяжелый дым и не думал отступать. Как и острый запах гари, прожигающий легкие. Спокойный, все еще сосредоточенный Брефф Амдфин остановился подле Ашеры. Мужчина смотрел не на нее. Он смотрел вдаль. На бушующий пожар, стремительно ползущий по степи, на беснующуюся толпу, после оглушительного звона гонга пущенную внутрь Лабиринта Ночи, на багровые цифры самой высокой ставки. Нет, он не смотрел на Ашеру, но чувствовал, как девушка села, оперевшись обеими руками о жесткие стебли ковыля. Как слезы ручьем стали стекать по темной окровавленной коже. И что у нее совершенно не было сил их вытирать. Это были не слезы облегчения. Ашера рыдала. Не потому, что все закончилось, а потому, что это было только начало.

«Дорогой Фальх. Надеюсь, ты когда-нибудь меня поймешь… и простишь. Всю жизнь я думала, что поступаю правильно. Бежала сломя голову к своей мечте, ничего не замечая вокруг… Тот день все изменил. Что мы делаем? К чему стремимся? Не уничтожим ли мы этот хрупкий мир, с таким трудом отвоеванный у смерти? Мне страшно. Это все не правильно… совсем неправильно… Раньше я считала, что предела для науки не существует… Но всему есть свой предел. И сейчас время о нем вспомнить».

Обессиленными пальцами мужчина закрыл слишком яркую записку, оставленную на рабочем столе его личного кабинета. Настолько яркую, что, казалось, ее свечение слепило глаза. Как и слепила когда-то мнимая преданность Лаи. Той самой Лаи, которая не жалела ни времени, не сил, чтобы воплотить в реальность общий проект, именно той Лаи, что поставила крест на своей личной жизни, полностью посвятив себя науке, той Лаи, в которой он не на секунду не сомневался. Ее горение общей идеей оказалось обманом, в который Фальх охотно поверил, потому что просто не способен был увидеть правду.

Внезапный нервный срыв был не из-за шокирующего убийства и вовсе не из-за закрытия проекта. Фальх был слишком слеп, чтобы увидеть это. Слишком верил в ее любовь к науке… Она вернулась, чтобы разрушить его жизнь. Чтобы сознательно предать. И все то время, что они работали вместе, Лая собирала информацию, которая утопила его с головой, лишив не только проекта, но и репутации. И окончательно провела красную линию между ним и храмовниками, с этого момента ставшими личностями, с которыми Фальх предпочитал не пересекаться.

— Помоги мне. Ты обещал… — робко послышалось позади.

— Меня предали.

— Кто?

— Тот, которому я всецело доверял.

— Тебе больно?

— Да…

— Меня тоже когда-то предали. Тот, кто был ближе всех.

— Я тебя понимаю.

— Нет. Не понимаешь.

— Тебе больно?

— Нет. Мне все равно.

— Разве такое возможно?

— Возможно и не такое.

— Ты права, иногда я совсем ничего не понимаю. Особенно тебя…

— Это так необходимо?