На смену страху пришло нечто совершенно иное. Какое-то неестественное возбуждение, смешанное с лихорадочным мандражем. Он появлялся так же стремительно, как и исчезал. На каких-то долю секунд ощущался очень четко и даже причинял легкую боль, а потом медленно стихал, вплоть до полной потери чувствительности. По немалому опыту Морган знал, что на подобные всплески полагаться нельзя. Эмоции могли легко подвести, исчезнув в самый неподходящий момент. Или вовсе отправить по ложному следу. Они были слишком нестабильны. Морган не любил все нестабильное.

— Я что-то нашел! — послышалось издалека.

Отвлекшись от собственных мыслей, Морган с силой пнул цветок вайтлента. Тот оторвался от сочного стебля и отлетел на метр вперед. В следующую секунду тяжелая подошва ботинка смяла мягкие лепестки, превратив цветок в измятый, бесформенный комок.

— Пустая ловушка, — заключила Сид Палдур, глядя на смятую бумажку, так беспечно выкинутую Ашерой Гловшессинг. — Они точно проходили здесь.

— Дай, — Морган протянул Сид широкую ладонь.

Легкое покалывание на кончиках пальцев заставил Жнеца улыбнуться. То ли оттого, что необходимая зацепка объявила себя сразу же, не требуя каких-либо усилий, либо оттого, что она обозначила себя так неожиданно ярко. Угасший страх уступил место колкой, неуправляемой злости. Она пузырилась и жалила, словно тысяча маленьких, обезумевших пчел. Забивала собой все, до чего можно было дотянуться. Вот только принадлежала она совсем другому человеку. И от нее было не так-то просто избавиться. Некоторым это не удавалось и за всю свою жизнь. Являясь неизменной частью личности, злость проявляла более, чем стабильные качества.

— Они вернулись обратно, как и говорил Виззард, — спокойно сказал Морган.

— Вот так отлично! — взмахнул руками Рхив Трих, с досадой пнув раздражающую его гальку.

— У них уже должно закончиться топливо. Чтобы добраться пешком до ловушек, уйдет несколько часов.

— Что, так и будем таскаться за ними хвостом? — раздраженно спросил Рхив.

— Я с удовольствием выслушаю другие предложения.

— Ладно тебе, — осадила Рхива Бранна Уна, — Нагнать их не проблема. Направление верное — в этом мы уже убедились.

— Тем более, что отдыхать мне не надо, — сказал Морган, — А гирру выдохнутся уже к концу дня.

— А нам, значит, отдыхать тоже не нужно? — вскинул брови Рхив.

— На этот случай у вас есть транки.

В воздухе послышался протяжный свист, а потом оглушительный звон стальных монет. Камеры над головами преследователей зароились и заверещали. В воздухе растянулась красочная голограмма с каплями крови, уведомляя о первой смерти. «Morto numero unu» — возвещала надпись из прописных букв алого цвета.

Сердце Моргана на мгновение екнуло. На спине моментально проступил холодный пот: рано, слишком рано! Он еще не начал разматывать запутанный клубок причин и следствий, ведший его сознание к бездне. Не могло все закончиться вот так, даже еще не начавшись!

Мгновение невольной паники угасло, когда вслед за оповещением о первой смерти появилась цифра в два миллиона монеро за голову выжившего в схватке гирру. Тот, кто совершил свое первое убийство, стал еще дороже. Жнец облегченно выдохнул.

Все это время пристально наблюдавшая за ним Сид Палдур начала нервно поглядывать на часы.

— Что ты здесь делаешь, Жнец? — тихо спросила женщина-асклет, уже знакомо склонившись над ухом Моргана, — Такие как ты не гонятся за саморекламой.

— Слишком много ненужных вопросов.

— Прошло уже полчаса с того момента, как подсадных отгрузили, — настороженно ответила Сид, — Ты обещал помочь.

— У детей есть одно большое преимущество — они не двигаются. Указать направление я могу, но только примерно. Полностью за тебя работу никто не сделает.

— Откуда мне знать, что не обманешь?

— Я не заставляю следовать моим советам.

— Что ж, — задумчиво произнесла Сид, украдкой взглянув на ожидающих в стороне торментеров, — Делай, что хотел.

— Ты знаешь, что мне нужно пространство.

— Ну, смотри, — весело цокнула Сид, пружинисто пятясь назад, — Надеюсь, твои цели не встанут на пути моих.

— Это покажет только время.

Пространство вновь рассек звук золотых монет. На этот раз он сопровождался шаблонной мелодией для дешевых игровых автоматов. Минутная заминка и вновь облегчение. Новая цифра, значительно вырвавшись вперед относительно предыдущей, начала полыхать оранжевыми языками пламени.

Когда Морган закончил свое дело, Сид подошла вплотную и протянула ему руку. Жнец ее пожал.

— Выдвигаемся, — крикнул Морган остальным.

— Гребаный читер, — Рхив Трих сплюнул в сторону, нехотя направившись за Жнецом.

— Уж не знаю, что ты там задумал, Жнец, — ехидно ухмыльнулась Сид Палдур, — Но я искренне желаю, чтобы ты облажался.

На поиски детей ушли трое. Остальные отправились по следам гирру. Когда звук моторов окончательно перестал быть слышен на гладком, покрытым льду озере, голограмма начала медленно гаснуть. Горящие буквы непозволительно долго висели в безлюдном пространстве, складываясь в красивую надпись «Morto numero du».

Олимп. Обитель элиты. Плод недосягаемой мечты сотен тысяч жителей Марса и камень преткновения в первенстве Высших. Открывающий двери лишь единицам, величественный и безразличный ко всему окружающему. Он взимал слишком высокую плату за безоговорочную безопасность. Никаких Теней. Никаких вселений. Никакого страха стать нежелательным гражданином. Потухший вулкан, когда-то крупнейший в Солнечной Системе. Исполин, без труда заметный из космоса. Даже спустя сотни лет терраформации он не потерял своего пугающего величия. Олимп был чрезмерно обособлен, чтобы считаться частью жизни Марса и чересчур высок, чтобы вместить многих.

История последнего человеческого пристанища была по сути иронична. Даже по прошествии сотен земных лет гора не была чем-то особенным, исключительным, вожделенным. Тогда же, после окончания третьей волны колонизации, место и вовсе считалось непригодным для жизни из-за экстремальных высот.

Потерпев поражение в неравной схватке с полчищами Низших, люди приняли все условия новопришедшей власти. В конце концов, то, что предлагала Азари казалось не столь плохим вариантом по сравнению с тотальным уничтожением человечества. Выжившее общество согласилось признать подчиненное положение Церкви, а Проявителей отдали в качестве разменной монеты на служение Теням. С тех пор они стали Жнецами.

Великая Мать. Благодетельница. Гарант равновесия между двумя мирами. Она пожертвовала Олимп людям в знак своей благосклонности. На самом же деле символ свободы был лишь насмешкой, очередным способом показать, каково истинное положение в цепи эволюции занимает человек. Крутые склоны Олимпа возвышались до самой стратосферы, подавляя всякую мечту человека о собственной независимости. Тень, бросаемая от геологического исполина, погружала в ночь большую часть расположенных рядом поселений.

Еще с самого начала терраформации в толще давно потухшего вулкана образовывались обширные пустоты. Из-за многочисленных обрушений Олимп потерял свой изначальный облик. И высоту, навсегда утратив статус самой большой вершины Марса. Подвергшись эрозивному влиянию среды, края горы стали более пологими и податливыми. Несмотря на это, Олимп не спешил подчиняться остервенелому желанию человечества выжить. Он был все так же суров, безучастен и непоколебим. И ничего бы не изменилось, если б не воля случая.

Это случилось через тридцать шесть земных лет после мирного соглашения людей с Тенями. Оглушительная новость пронеслась по всей красной планете — у Жнецов начало исчезать Пламя. И не просто исчезать, без заметных следов и каких-либо последствий. Оно уходило разрушительно, не оставляя после себя и камня на камне. Мало кто из Жнецов выживал после отступления Пламени. Включая всех тех, кто в это время находился рядом. Счастливчики проживали не больше недели, неотвратимо угасая с каждой секундой.