— Ну, ты как? — тихо спросил Моргана Трэвиус.

— Нормально.

Почувствовался запах очередной сигары. Он смешивался с запахами паленой плоти и пота, плотно пропитавшими стены стальной развалюхи.

К Моргану начали подкрадываться подозрения, что все эти непроизвольные вспышки в последнее время были неспроста. Признаки нестабильности уже отчетливо давали о себе знать. Это был первый звоночек, который быстро превратится в настоящую проблему. Жнец знал, что будет хуже. Кошмары продолжатся, медленно перетекая в реальность. И закончится все тем, что они сольются воедино, окончательно поглотив разум. А там… там с ним церемониться не будут. Правительство Азари реабилитацией ходячих бомб не занималась.

Неприятно кольнуло в левом глазу.

Нужно было начинать с самого начала. С того триггера, который открывал вход в бездну. Предстояло надавить на больной нерв, а потом прижечь его до окончательной потери чувствительности. Не бежать от страха, а гнать его самому, попутно распутывая тугой клубок причинно-следственных связей. Морган твердо решил оседлать свой кошмар.

— Слушай, Трэвиус, — начал Морган, — Тут кое-кто обмолвился, что у тебя есть информация по Гону.

— По какому именно?

— Ну, тому что с землянами.

— С теми что ли?

— А других нет.

— Предположим, информация есть. А что?

— Сколько мест отведено для следопытов?

— Три.

— Их уже назначили?

— Насколько я знаю, нет.

— Можешь выбить мне одно? — холодно спросил Морган. — У тебя же везде есть связи.

— Тебе нахрена?

— Дело есть. В себе разобраться нужно.

— Только не говори, что мстить удумал, — рассмеялся босс, выдыхая жирную струю дыма.

— Не совсем. Но допустим.

— Хм… Связи есть, но такие места просто так получить нельзя. Там крутятся большие бабки, — задумчиво ответил Трэвиус, выпуская очередную порцию дыма. — За работу следопыта слишком хорошо платят.

— Награда мне не нужна. Наоборот, я готов купить место.

— За сколько? — спросил Трэвиус. — Вот чисто из любопытства.

— За сколько понадобится.

— А что Пламя? Не против?

— Не беспокойся за него.

— Жнец без Пламени — хреновый Жнец, — напомнил Трэвиус, — Помочь я могу, но, надеюсь, ты не собираешься ее убивать?

— Нет, конечно. По крайней мере, не своими руками.

— А в чем тогда кайф? — почесал затылок босс.

— Я стану ее кошмаром.

Тихий всплеск. Стройная ножка приподнялась над мутноватой гладью приятного молочно-розового оттенка. Воздушная пена заскользила по круглой груди. Терпкий аромат заполнял помещение, слегка дурманя сознание. Азари отмокала.

Вытянув длинные аристократичные руки вдоль массивного, сверкающего борта ванны, она любовалась собственными прелестями. Последние несколько месяцев дались ей особенно тяжело. Массовые казни не прошли даром. Великая Мать марсианского народа старалась больше времени уделять отдыху.

Азари припоминала времена, когда могла поглотить за раз до пятидесяти тысяч сущностей. Не говоря уже о человеческой плоти… В последние же десятилетия ее больше волновали дворцовые интриги, чем подавление массовых восстаний. Годы относительно спокойного правления без необходимости наращивать избыточную массу туловища отучили изнеженное тело спрута от такой колоссальной нагрузки. Пищеварение не клеилось. Те несчастные, коих приговорили к показательной казни, теперь встали поперек горла, мучая новенькое человеческое тело колкой изжогой.

Откинув голову назад, Азари посмотрела на широкий зеркальный потолок. Сверху глядела привлекательная девушка лет двадцати пяти, устало склонив миленькую головку на белоснежное плечо. Два изумрудно-зеленых, еще ничуть не помутневших глаза разглядывали плавные изгибы собственного тела. Образ Великой Матери не менялся уже многие десятилетия. Это была не слишком большая цена в обмен на стабильность преемственности. Внешность Королевы оставалась неприкосновенной, уникальной и закрепленной за ней на высшем государственном уровне.

«Идеалы должны быть в единичной экземпляре», — любила повторять Азари.

Полупрозрачная штора, укрывшая окно, приятно рассеивала лучи полуденного солнца. Преломляясь, они причудливо играли на полированных поверхностях стен. Избыток солнечного света не мешал горению ароматических свечей, которые и наполняли пространство резким ароматом. Никаких слуг рядом не было. Королева блаженно потянулась.

Созданная ею Империя росла и расширялась. Далось это нелегко. Первые десятилетия после волны третьей колонизации Марс балансировал на грани тотального коллапса. Первые конвульсии начались после того, как Марсианские катаклизмы прошлись железной рукой по многомиллионным городам. Причины оказались до банальности просты — за гравитаторами никто не следил. Низшие были слишком тупы, а люди — загнаны в угол. Гравитация планеты начала давать сбои, вызывая резкие перепады давления и глобальные геологические проблемы. Королева тогда пошла на свои первые уступки. Вскоре она осознала, что разумные компромиссы гораздо эффективней тотального подавления. Разумные в ее понимании.

В прошлом, и вплоть до сегодняшнего дня Великая Мать не ощущала в себе ничего, кроме всеобъемлющей, непреодолимой ненависти к человеческому роду. А если быть точным — к невозможности существования цивилизации без его потенциала. Еще в самом начале своего пути Азари сомневалась, что сможет создать Империю, основанную на таком разрушительном чувстве. Однако, реальность оказалось гораздо прозаичней. Именно ненависть стала тем источником неиссякаемой энергии, что помогала держать в руках власть, а цивилизацию — на плаву. Твердая рука, холодное сердце и острый ум не щадили ни своих, ни чужих. Великой Матери удалось создать иллюзию тотальной свободы, при этом держа в страхе целую планету. Она давно поняла, что и человек, и Низший в одном очень похожи — он стерпит любое угнетение, если будет убежден, что обладает свободой. И Азари давала народу эту свободу, создавая идеальную иллюзию. До тех пор, пока она не угрожала ее власти.

В последнее время стало трудней балансировать между кнутом и пряником, все больше раздавая пряники, чем затягивая пояса. Королеву это беспокоило. Народ слишком привык к подачкам и не собирался снижать свои аппетиты. Она избаловала его сказками о свободе и любви настолько, что он и сам начал в это верить.

— Иллюзия стремится стать реальностью, — задумчиво прошептала про себя Азари, — Но от этого она не перестала быть ложью. Просто гораздо, гораздо больше лжи… Вот и все. Идиоты.

Если честно, Великую Мать и такой расклад бы вполне устроил, если б не одно удручающее обстоятельство. В последнее время участились случаи обратного возвращения из открытого подпространства должников, давно утилизированных храмовниками и Жнецами. Тот пласт иной реальности, что Азари облюбовала в самом начале своего правления, истощался и давал неоднократные повторения. Занесенные в черный список изгнанники возвращались. Поиск новой локации не прекращался ни на секунду, но старания пока не увенчались успехом. Разумных существ найти было не так-то просто. Приходилось довольствоваться тем, что есть, ибо уменьшение числа Теней давало фору храмовникам. Азари приходилось давать второй шанс дискредитировавшим себя Низшим. Все это преподносилось как безграничная любовь Матери ко своим подданным, но среди возвратившихся находилось не много дураков, во второй раз поверивших в эту сладкую сказку. Лояльных Азари становилось все меньше.

Хрупкое социальное равновесие в очередной раз балансировало на лезвии ножа. В последнее время прибавилось и охотников плести дворцовые интриги. Уследить за всеми становилось все труднее. Высшие уже начинали скупать детей в обход основного закона о неприкосновенности детского сознания до 14 лет. Ребенок был слишком удобным объектом для опытов удачного симбиоза с помощью транзитного Низшего, а это было прямым посягательством на монополию Азари. Законы для знати становились нипочем — казнить приходилось все больше и больше, напряжение витало в воздухе. Это могло привести к тотальному недовольству и восстанию.