— Ну, карточка твоя, — скромно сказал Орик.

— А как ей пользоваться-то?

— Ах да, давай сейчас дырочку проделаю, будешь на поясе носить.

— Ты шутишь? Она же тяжеленная? Я ей отобью себе все!

Орик больше не смог сдержать смех и сквозь слезы с трудом произнес:

— Заааато не пооотеряешшшшь! — Никитата и Орик продолжали хохотать.

— Я это сейчас Квангу покажу, посмотрим, что он скажет.

— Он может сказать, все что угодно, — сказал, немного успокоившись, Орик, — у меня нет лата, а без него поприличнее ничего не сделать. Радуйся, что она еще работает.

В том же цикле Эрко встретил капитана в комнате сборов. На 53-м она была совмещена с едальней. Было удивительно, но на разведывательном корабле не было должности поварняка, еду каждый готовил себе сам, в том числе и Кванг.

— Я не понял, а если начальство будет, они тоже сами все делают?

— Смотря какое. Если из Шапки — нам пришлют заранее поварняка и продукты, а если кто-то с базового корабля, то обычно еду привозят из базовой едальни и туда же увозят остатки. Ну, и наконец, если начальство прилетает на отдельном судне, то приходится мне просить кого-то из команды заняться пропитанием.

— А часто бывает начальство?

— Упаси тебя звезда! Чем оно дальше, тем лучше.

— У нас в десантуре была поговорка: «Подальше от шапки, поближе к едальне!»

— Да, слышал, и стараюсь этому следовать. Кстати, о десантуре…

— Капитан, я там был, я могу это так называть. Вы — нет, — строго сказал Эрко.

— Хорошо, раз тебе это важно.

— Хотите сказать, всем остальным нет? Я в это не поверю, десантура — это братство.

— Стоп! Меня никто не поправлял, ты первый. Если для тебя это так важно, будем говорить по-другому. У нас на корабле очень много ребят из десантников.

— Я уже посмотрел личные карточки. Тут большая часть имеет десантное прошлое, и это необычно.

— Да, чтобы попасть сюда, нужно совместить еще какую-то должность. Например, оператор грузов.

— Почему столько десанта? Почему изначально не берут в экипаж с нужной подготовкой? Почему такой перекос? — спросил Эрко, не слушая капитана.

Тот в свою очередь начинал раздражаться из-за несдержанности Эрко. Первый помощник уже дважды его перебил за короткий разговор.

— В Шапке (орган управления военными силами) решили, что так будет лучше, чтобы каждый член экипажа мог поубивать максимум врагов. Такой вариант тебя устроит?

— А как же механик? Ее ветром сдует, если дверь закрыть неплотно.

— К сожалению, Эрко, ты тогда был на Триасии (планета, которую колонизировали тростарцы), так бы тебя взяли.

— Шутку оценил. И все же?

— Команду утверждаю я. Светик пришла младшим механиком. Двух других я списал за лень и вранье. Такой ответ устраивает?

— Да, но у нас в штате сейчас только 1 механик — это неправильно.

— Эрко, если у тебя есть знакомые десантники с такими же допусками на ремонт маршевых, как у тебя, дай знать.

Эрко потупился. Он других не знал. В колике он один выбрал тему маршевых, да и то она шла факультативом. И единственным механиком на судно он бы не пошел, не рискнул. Знаний бы не хватило — он так думал.

— А теперь о погрузочной бригаде, — капитан снова вернулся к больной теме, которую планировал обсудить с первым помощником. — Нужно…

— Там не бригада, там бардак и самоуправство, — опять перебил Эрко Кванга.

— Молчать! — скомандовал Кванг.

Они были не одни в комнате. Поэтому воцарилась гробовая тишина. Кто-то даже перестал жевать, а кто-то завис с ложкой на полпути.

— Эрко, когда я говорю, ты меня слушаешь, пока я не закончил. Потом говоришь ты — я тебя слушаю. Договорились? — Гратерно не понял, почему на него наехал капитан, но решил быть повнимательнее.

— Да, капитан!

— Прекрасно, — уже спокойно сказал капитан. А Эрко решил, что это сарказм. — У нас есть проблемы в грузовом отсеке. Твой предшественник был из летного состава и не мог найти общий язык с ребятами-десантниками. У них плохо с соблюдением инструкций, и они путают теорию. Пожалуйста, исправь это. Сможешь?

— Я и хотел это предложить. У них нет четких инструкций, те, что есть — это именно летные. Для нас нужны другие. Я уже отчитал их за несоблюдение.

— Эрко, там товарищи старше тебя, они могут игнорить твои указания.

— Это обычное дело, я добьюсь своего.

— Эрко, ты не отчитывай, а просто говори с ними на равных. Они все поймут и будут правильно делать.

— Ну, во-первых, я их выше по рангу, и они мне уже не ровня. Во-вторых, кто вам сказал, что просто разговор поможет?

Капитана Кванга напрягли слова помощника про ранги. Да, соблюдать субординацию нужно, но и гнобить стоящих ниже по «принципу курятника» было не дело.

— На собственном опыте это проверил. И да, Эрко, я не приветствую поведение «я начальник — подчиненные дураки».

— Я тоже. Дураков мало, но подчиняться мне они должны.

— Они будут подчиняться лучше, если будут тебя уважать. Помни это! Договорились?

— Апп.

— Экипаж 53-го, а вы чего на нас смотрите, продолжайте принимать пищу, время ограничено, а дел всегда много! Был рад всех видеть! — произнес капитан и пошел к себе, чтобы спокойно поесть в одиночестве.

* * *

Эрко признал правоту капитана, но привычка и опыт постоянно давали о себе знать. Капитану постоянно кто-нибудь жаловался, что Эрко того обидел, тому нахамил, над тем съязвил. Кванг к этому относился снисходительно. Он говорил всем, что Эрко знает свое дело, нужно у него поучиться. И что в рамках разумного они сами должны за себя стоять, а не жаловаться. Однако в целом ситуация начинала накаляться, и Кванг тоже понимал, что у него все больше и больше негативных чувств к Эрко. Как он ни пытался себя успокоить, что Эрко из другой среды, что ему нужно время, такие уговоры переставали действовать, снижая настрой на дальнейшую работу с Эрко. Из всей команды корабля первый помощник мог сносно общаться только с некоторыми десантниками и Никитатой, но это было именно специфическое общение товарищей, которые ходят бок о бок со смертью. Остальные члены экипажа не хотели или не умели общаться на таком языке, не понимали его. И лишь только Палович нашел общий язык с Эрко, они могли всю вахту напролет обсуждать технические особенности корабля. Кванг однажды спросил у Паловича:

— Ты много общаешься с Эрко, как он тебе?

— Я теперь хоть с кем-то могу обсудить нормы! Он уважает инструкции! И когда пилотирует, не выходить за рамки разрешенных отклонений. Он мне нравится, как профессионал. Конечно, он специфичный в общении. Правду прямо в глаза говорит и выражений не выбирает, но я привык. Понимаю, когда он хочет обидеть и пресекаю это. Я помню, что ты предостерегал насчет него, о нашей кухне ему не рассказываю.

— Палович, ты единственный, кто нашел с ним общий язык.

— А ты разве нет?

— Нет, держусь из последних сил. Он злит всю команду.

— Ну, знаешь, три десантника еще не вся команда.

— Когда речь идет о руководителе разведгруппы, механике и системнике — я уже напрягаюсь.

— А этим-то он чем не угодил?

— Своим злым языком.

— Да, язык у него — жало, но если что — я за Эрко. Он знает свое дело. Эрко намного сильнее подготовлен. Такой первый помощник должен быть подарком, но его характер делает его одиночкой. Его бы одного на задания посылать — вот что для него подойдет.

— Давай научим его работать в команде?

— Пытаюсь, но плохо выходит. Из него так и лезет: «Я круче всех — остальные никто».

— Да, плохой принцип, но мы должны попробовать.

— Когда он управляет кораблем — я сплю лучше, мне спокойней. Так же, как во время твоей вахты, капитан!

Кванг похлопал Паловича по плечу. Они знали друг друга давно, еще до капитанства Кванга.

Эрко признал правоту капитана, но привычка и опыт постоянно давали о себе знать. Капитану постоянно кто-нибудь жаловался, что Эрко того обидел, тому нахамил, над тем съязвил. Кванг к этому относился снисходительно. Он говорил всем, что Эрко знает свое дело, нужно у него поучиться. И что в рамках разумного они сами должны за себя стоять, а не жаловаться. Однако в целом ситуация начинала накаляться, и Кванг тоже понимал, что у него все больше и больше негативных чувств к Эрко. Как он ни пытался себя успокоить, что Эрко из другой среды, что ему нужно время, такие уговоры переставали действовать, снижая настрой на дальнейшую работу с Эрко. Из всей команды корабля первый помощник мог сносно общаться только с некоторыми десантниками и Никитатой, но это было именно специфическое общение товарищей, которые ходят бок о бок со смертью. Остальные члены экипажа не хотели или не умели общаться на таком языке, не понимали его. И лишь только Палович нашел общий язык с Эрко, они могли всю вахту напролет обсуждать технические особенности корабля. Кванг однажды спросил у Паловича: