— Понимаешь, — признавалась я Ане, — наступил момент, когда я уже не рассчитывала, что он вытянет из-под матраса обручальное кольцо и скажет: «Только ты, Вера, — любовь моя, без тебя мне нету счастья», но все равно я ждала какого-то чувства. Пусть даже отвращения — чего угодно, только бы он перестал быть таким ровным. Мне казалось, что на мне опыты ставят, что я какой-то статистический пунктик… В постели он был безупречен — такое ощущение, словно он по эротическим особенностям моего тела защитил диссертацию, — я три раза кончила… Но это было так технично, что мне перед самой собой за эти оргазмы хотелось извиниться. И еще у меня от волнения потели и мерзли руки. Я не знала, куда их девать — касаться Егора такими руками не хотелось, и я их все пыталась вытереть о подушку или простынь, а от этого еще больше морочилась. Было бы лучше, если бы у него не встал — я бы тогда знала, что не нравлюсь ему как женщина или еще что-нибудь в этом роде…

Из-за липких ладоней я закидывала руки вверх — вроде это я так в экстазе бьюсь, а Егор держал меня за подмышки и гладил, от запястий до груди. Я позорно ссохлась, мне совсем ничего уже не хотелось, то есть хотелось, но не секса и не Егора. К тому же он не подошел по размеру — был слишком толстый и длинный, и у меня внутри уже побаливало при резких движениях. А Егор, как назло, стал так сокрушительно в меня врезаться, что я потихоньку отползала вверх — вступать с ним в дискуссию не было желания. Я лишь надеялась, что это быстро прекратиться. Но длилось это долго — я успела почувствовать себя звездой третьесортного румынского порно. У меня, наверное, было такое выражение лица, как будто на сегодня это у меня уже пятая съемка, причем предыдущие были с осликами и кабачками.

А потом к нему пришел друг. Мы только-только успели закончить, как зашумел домофон. Егор спокойно так вышел, оставив меня в кровати, и пропал. Я надела халат, сходила в ванную, услышала по дороге голоса и долго не могла решить, что же мне делать: вернуться в спальню, уйти или завернуть в гостиную. Наконец, я прямо в халате завалилась к ним. Егор был с мужчиной лет тридцати, похожим на армянина. Кудри до шеи, уложенные воском, нос — не то чтобы очень большой, но характерный, красивые глаза. Мужчина был крупный и весь в черном. Я поздоровалась. Егор сказал, что мужчину зовут Арам, усадил меня, налил вина. Пока я тянула «Мукузани», они мне ни слова не сказали — говорили между собой о всякой ерунде.

— Знаешь, обстановка была просто идиотская: мы с Егором только что вылезли из кровати, я сижу вся по уши в гормонах, а он трепется с каким-то Арамом и делает вид, что меня нет. И, главное, я не понимала — в честь чего такое представление: он же мог попросить меня уехать или как-то объясниться… В конце концов, это просто хамство — не обращать на меня внимание. Я же гость. Ну, я оделась и ушла. Даже дверь не закрыла. Как это понять?

— Я же тебе говорила — он кретин. — Аня долила в стаканы ликера. — Егор — мечта психотерапевта. Он же ходячий комплекс, его лечить и лечить. Егор редко пьет, ему очень быстро башню сносит, но когда у нас было «е-е», он насинячился и такое начал гнать, мама, не горюй! «Лучший друг человека — одиночество»… «секс ничего не значит, люди остаются такими же незнакомыми, как и были»… «секс начинается тогда, когда не о чем говорить»…

— Его что, мама в детстве била раскаленной сковородкой? — изумилась я. — Он прям какой-то Эд Гин, великий американский Доктор Лектор…

— Знаешь, он напоминает девочку-подростка, которая, одевшись в мамины шмотки, пытается быть секс-бомбой: только вот подплечники у нее на локтях висят и целуется первый раз в жизни, хотя часто видела, как это в кино делают. Он придумал себе, что он — пожиратель сердец, и не знает, что теперь с этим делать.

— А Саша? — не удержалась я.

— А что Саша? — хмыкнула Аня. — Саша — избалованная любимая дочка. Ее папа — шишка в Газпроме, у нее — квартира, деньги, наследство, связи. Она получает все, что хочет, и Егора в том числе. Ей насрать на такие штуки, какие произошли с тобой, — она любому хаму сто очков вперед даст. Не в том смысле, что она сама хамка, она — боец.

— А она знает, что Егор спит со всеми? — поинтересовалась я.

Аня поджала ноги и скрестила их под задницей.

— Слушай, я не в курсе. Я вообще-то с ней почти не дружу…

— Но он так красиво рассказывал о путешествиях… — волновалась я. — Он показался мне таким чутким…

— Ха-ха-ха! — рассмеялась Аня. — И тебе тоже? Егорушка у нас всем рассказывает о путешествиях — этот монолог он довел до совершенства.

Тут зазвонил телефон, и она, чертыхнувшись, вскочила с раскладушки:

— Алло!.. Что?.. Ну и что?.. Ага… Бывает… Что? Нет, Саб, нельзя… Почему шучу? Не шучу? Я с мужчиной… А мы с ним везде, он такой беспокойный… Саб, блин, езжай домой… Что?

Аня подлетела к окну.

— Блин, Саба, это нормально — ты мне звонишь от моего подъезда в три часа ночи и спрашиваешь, можно ли ко мне зайти? К чему такая церемонность — сразу бы в дверь… Ладно. Но это последний раз, ясно?.. Я не злюсь, все, давай… — Она повесила трубку. — Твою мать!

Я вопросительно на нее посмотрела.

— Сама сейчас все поймешь, — вздохнула Аня и пошла открывать. — Ты расстроилась? Из-за Егора.

— Не знаю.

Я и правда не знала. По идее, я должна была злиться, негодовать, ругаться и горевать, но, как ни странно, я даже не была уверена, что расстроилась. Мне было подозрительно все равно.

В комнату вошла девушка. Та самая девушка с вечеринки — с черными веками и с блестящим декольте. У Ани был такой вид, словно к ней пришла с обыском милиция:

— Это Сабина. Я вас не успела познакомить.

— Привет, ага… — Сабина села на табуретку. — Представляете, познакомилась с таким мужчиной, ва-аще! У него «Рендж ровер» последний, часы «Патек Филлипп» штук за двадцать. — Она закурила тонкие мятные сигареты. — Улет! Ань, налей «бейлиз».

— Сама налей, — огрызнулась Аня.

— Прикиньте, приезжаем к нему, у него пентхаус в два этажа, мебель вся — ну просто описаться можно. Ну думаю, девочка моя, тут не у Пронькиных. Я так поломалась для приличия — говорю, мол, я так сразу не могу, а потом сделала вид, что прямо голову теряю… У него… сантиметров двадцать, я прям чуть не кончила! А потом, прикиньте, я выхожу, он такси мне вызвал и денег дает, я их в карман положила, а уже в машине смотрю — там двести баксов. И еще я у него ключи от квартиры забыла — специально, сейчас позвоню, обратно поеду. Девочки, как вы думаете, я ему понравилась?

Заметив по физиономии Ани, что она не обидится, если я скажу ее подружке все, что думаю, я спросила:

— Ты берешь деньги за секс?

— Да ты ничего не понимаешь, это он мне на такси дал — для него это не деньги… — оправдывалась она.

— Блин, Саб, ты чего, дура? — прямо заявила Аня. — Ты что, ко мне завалилась среди ночи, чтобы от меня позвонить? У тебя телефона нету?

— Я ему с мобильного позвоню, просто я ведь живу в Коньково, мне туда «доехать» надо, чтобы увидеть, что ключей нету… — Сабину расстроила наша непонятливость.

— Когда ты ему позвонишь? — рявкнула Аня.

— Минут через двадцать. Он тут совсем близко живет.

— То есть через сорок минут ты уедешь? — настаивала Аня.

— Ты меня хочешь выгнать? — Сабина сделала вид, что собирается плакать.

— Да, — честно сказала Аня. — Через сорок минут.

Полчаса прошли мучительно: Сабина рассказывала, как ее обожают мужчины, как они все хотят на ней жениться, но только уже женаты, а примерно человек двадцать обещали купить ей квартиру, машину, свозить в Париж, подарить бриллианты от Тиффани… Аня, развалившись на раскладушке, листала журнал, но чем больше времени Сабина сидела в гостях, тем яростнее Аня перелистывала страницы. Сабина иногда заглядывалась на картинки и уверяла нас, что «Дольче и Габбана» уже никто не носит, а в моду входят голландцы и опять англичане. Еще я узнала, что у Сабины почти не бывает оргазма и что все бабы — стервы, все ей завидуют. Вот, например, неделю назад она позвонила одному любовнику в три часа ночи. Трубку взяла женщина и сказала, что он спит и говорить не может. А он больше не звонил — наверное, эта сука его против нее, Сабины, настроила. Наверное, сидит там какая-нибудь обвисшая жена и завидует ей, молодой и красивой. Наконец, Аня не выдержала и протянула ей трубку. Сабина посмотрела на часы и набрала номер.