— Я должна хотя бы попытаться, — заверила Эрика саму себя, и ее слова потонули в оглушающем раскате грома. Дом содрогнулся, и девушка прикрыла глаза. — Я…

А джалв знает, что — она и почему делает это. Потому что умудрилась влюбиться? Потому что из-за чувства справедливости не готова знать, что она могла хотя бы попытаться помочь? Потому что уверена, что никого нельзя лишать свободы только потому что он не такой как все?

Эрика помотала головой. Слишком сложные вопросы, она не готова отвечать на них сейчас. Да и не важно, что она на них ответит. Необходимо решить вопрос с побегом. Но — утром.

А этим вечером Эрика уснула рано и быстро, как никогда — едва ее голова коснулась подушки. Кажется, так легко ее не утягивало в мир снов даже после тяжелых рабочих дней в периоды практики в Академии.

***

Утро наступило быстро и весьма болезненно. Когда Эрика разлепила глаза и тут же вновь зажмурилась от ярких солнечных лучей, за окном уже раздавался шум. Такой правильный и нормальный для деревни, но при этом уже непривычный для Эрики, которая за два месяца привыкла к утренней ленивой тишине в горах и еще не успела ею пресытиться.

Кто-то из соседей перекрикивался — то ли ругались, то ли желали друг другу доброго утра; почти под окнами лаяла собака и кудахтали куры, в отдалении получалось разобрать мычание коров — видимо, пастух гнал их пастись. Через пару домов кто-то, судя по стуку, колол дрова. Совсем близко слышались веселые визги детей, уже высыпавших на улицу, чтобы вернуться по домам только ближе к темноте. Кажется, в их криках и речах Эрика разобрала что-то вроде «Р-р-р, я страшное чудовище и съем тебя!» и «Я спасу тебя, прекрасная дева, не бойся!»

Эрика прикрыла глаза, накрываясь одеялом с головой, и тяжело раздраженно вздохнула. Кажется, история о ее похищении еще не скоро забудется в деревне. Она теперь местная легенда получается, что ли? И Рагнар в ней главный злодей, хотя о нем никто ничего не знает… Впрочем, нужна ли правда тем, что сочиняет сказки и сплетни?

Долго под одеялом с головой Эрика пролежать не смогла — дышать стало тяжело. А когда, вновь сев и окончательно избавившись от остатков сна, девушка вдруг ощутила запах еды. И не какой-нибудь — пирожков, еще и с капустой, об этом Эрика готова спорить с кем и на что угодно. Что же это, мать решила побаловать вернувшуюся из «плена» дочь ее любимой выпечкой? Вряд ли оно стоило исчезновения на пару месяцев, конечно. Во всяком случае, теперь все звуки с улицы ушли на второй план, и Эрика слабо улыбнулась.

Несколько минут она бездумно медитировала, сонно щурясь от солнечных лучшей, пробивающихся сквозь тонкие занавески. А когда уже собралась все же подниматься, вдруг услышала негромкие шаги, а затем негромкий стук в дверь. Эрика хотела уже открыть рот и попросить минуту, но ответа дожидаться не стали, и в комнату заглянула Астрид. Поняв, что дочь уже не спит, она вошла в комнату, прикрыла за собой дверь и мягко улыбнулась. Эрика сердито сжала зубы, но промолчала.

«А Рагнар и даже Грассом дождались бы ответа», — мелькнуло в голове, но девушка заставила себя натянуть улыбку.

— Мам?..

Вышло и без того напряженно, так что заканчивать реплику Эрика не стала. Астрид, поняв обращение дочери как-то по-своему, склонила голову к плечу в мгновение оказалось рядом.

— Доброе утро, солнышко, — проворковала Астрид, усаживаясь на край кровати и накрывая рукой ногу Эрики сквозь одеяло. Девушка невольно дернулась и осторожно попыталась отползти. Сейчас чужих прикосновений совсем не хотелось, но мать об этом явно не слишком заботилась, а реакцию дочери снова считала не так, как есть на самом деле, а потому обеспокоенно оглядела Эрику и погладила по ноге. — Ну, что ты, девочка моя, не бойся. Ты уже дома, все хорошо, никто тебя больше не украдет…

Астрид так и светилась заботой и стремлением окружить Эрику лаской. Эрика, правда, к подобному не слишком стремилась, но заставляла себя не двигаться и изображать радость от возвращения.

— Да, мам, — негромко выдавила Эрика, стараясь не забывать улыбаться. — Ты права, прости.

— Ну и хорошо, — Астрид, явно удовлетворенная ответом, улыбнулась шире. Тут же встрепенулась. — Я тебе там, к слову, твои любимые пирожки испекла. Подумала, что раз уж вчера обед не сложился, а ужин и вовсе в твоей компании не состоялся, то стоит побаловать чем-то…

— Что ты, не стоило.

Эрика невольно смутилась, качнула головой. Беспокоить родительницу не хотелось, но и, глупо не признавать, очень приятно, что о ней все это помнили и беспокоились. И очень, очень жаль, что Эрика не может толком поблагодарить мать за это. Да и, откровенно говоря, не слишком-то она сейчас и нуждается в нарочитом внимании.

Помедлив, девушка накрыла руку матери своей и вздохнула.

— Правда. Не стоит делать из моего возвращения драму или праздник. У Ра… Кхм, у дракона было не так уж и плохо, — Эрика усмехнулась. — Смотри, он меня не съел и ничего плохого не сделал. Видишь? А похудела я только потому что питалась там по-другому…

— Вот именно! — перебила Астрид дочь. Эрика в ответ тяжело вздохнула и, чтобы избавиться об хватки матери, подобрала к себе ноги, а затем свесила их с кровати. — Голодом тебя морили, нечего мне сказки рассказывать.

— Как пожелаешь, — сдалась Эрика негромко, поджимая губы. Астрид удовлетворенно кивнула и, погладив дочь по плечу, поднялась.

— Тогда спускайся на кухню, пирожки тебя ждут. И, милая, — женщина вдруг запнулась, и Эрика подняла на нее недоуменный взгляд. — Прости, тебя сегодня придется оставить одну. Мне в поле надо, отец в кузницу ушел уже, а Калле сегодня детей верховой езде учить собрался.

— Да не страшно! — Эрика облегченно выдохнула и улыбнулась — теперь уже шире и намного искренней. — Не надо из-за меня отрываться от работы, я точно переживу день без вас. А вечером соберемся… Может, поужинаем нормально, а не как вчера.

— Ты же моя милая!..

Астрид едва не прослезилась в ответ на слова дочери и тут же потянулась мягко обнять ее. Эрика тихо вздохнула, но сопротивляться не стала. А, отстранившись, качнула головой и уточнила осторожно:

— Значит, до вечера?

— До вечера, солнышко, — Астрид провела рукой по волосам Эрики на прощание и направилась к двери. Перед тем, как выйти, неловко улыбнулась, махнула рукой, а затем наконец исчезла за дверью. Эрика тяжело вздохнула, откидываясь обратно на кровать.

— Кошмар какой-то…

Если сразу после пробуждения Эрике показалось, что она полностью расслаблена, то сейчас ощутила, насколько напряжено все тело. Сердце колотилось в груди с невероятной скоростью, так что даже отдавало в ушах, как после бега. Грудь словно сдавило тисками, и дышать стало тяжело, по тело прошла дрожь — Эрику передернуло.

Странные ощущения. Двойственные. Вроде бы она понимает, чувствует, что дома — здесь ее любят и ждут, все знакомое и привычное, даже шум за окном не так сильно раздражает. Но в то же время как доска с камнями на смертника на Эрику давит ощущение, что все это — оно не ее, чужое. Когда-то принадлежало ей, но уже нет. Что-то подобное она чувствовала, когда вернулась на лето домой после первого курса Академии, уже твердо уверенная, что затем останется жить в Венлигвене. Вот только тогда она знала, что вернется в Академию, а сейчас…

Сейчас время как будто остановилось. До учебы оставалась от силы пара недель, но Эрика совершенно не знала, попадет ли в Академию к тому времени. Она знала, что хочет спасти Рагнара, но совершенно не знала, где его искать и у кого просить помощи, кто не счел бы ее ненормальной или хотя бы поверил ей. Не знала, куда бежать и что делать… Но при это понимала с поразительной четкостью: сидеть сложа руки она не сможет, скорее удавится.

Чем занять себя до самого вечера, Эрика представляла слабо. Не похить ее Рагнар, она бы непременно все лето практиковалась в целительстве: разбитые колени, ожоги, царапины, растяжения и прочие незначительные повреждения вряд ли когда-то закончатся. Однако сейчас у девушки совершенно не было желания заниматься тем, ради чего она приехала домой, едва закрыла летнюю сессию.